— Да уж, — хмыкнула Марина, намазывая масло на хлеб, — и когда ты успел так нажраться, муженёк?
— И не говори, — вторила ей Ольга, — уклюкался, так, что добудиться не смогли.
Остальные сдержанным одобрительным гулом их поддержали и я понял — спелись.
— Вы пили, — буркнул, нахмурившись, — а я что? Должен был сидеть и облизываться?
— Ага, дооблизывался, что нализался в зюзю, — фыркнула Мирослава, захрустела тостами, прихлёбывая чай.
— Петя, ну зачем надо было так пить? — с укоризной добавила Кристина.
— И ведь умудрился же тайком где-то водки достать! — это уже Светлана сурово поджала губы.
— Да ловко так, — произнесла Вика, — я дядек пытала, никто ничего не видел.
— Позор! — хмуро припечатала Илана, — пьющий муж — горе в семье!
Вот тут я уже не выдержал, возопил, — А сама?! Я же видел, как не в себя заливала, из горла, бутылку за раз.
Илана чуть покраснела, быстро переглянулась с остальными, возразила, — Это было на спор и к тому же, я оттуда ушла на своих ногах и при памяти. А не как ты.
— Это да, — включилась в разговор доселе молчавшая Руслана, — чуть со стыда не сгорела, когда нашего мужа словно мешок картошки нести пришлось через весь Кремль, грузить в машину и везти в поместье.
— Э-э, чё началось-то?! — воскликнул я, — что за предъявы? Раньше же всё нормально было?!
— Раньше ты был свободный человек, а теперь муж. Теперь по твоему поведению будут судить о всех нас. Поэтому будь любезен, соблюдать правила приличия и больше так не пить. К тому же, от твоего пьянства будет страдать исполнение супружеского долга.
Я как рыба молча глотал ртом воздух выслушивая всё это, сказанное Златолесской с невозмутимым видом.
— Тоесть вот как, — справившись с шоком, с поднимающимся изнутри негодованием произнёс я, — как кольцо… то есть браслет одели, так значит мною командовать можно стало?!
— Да убоится муж жены своей… жён. — Произнесла, цитируя непонятно откуда, Мирослава.
— Муж да повинуется своим жёнам, ибо жена есть глава мужа… — вторила ей Светлана.
— Досада, стыд и большой срам, когда муж будет преобладать над своими жёнами, — важно дополнила Марина, и я понял, что карета потихоньку начинает превращаться в тыкву.
— Всё понятно… — с раздраженным шипением протянул я, — вот как вы заговорили. А я тогда… я тогда… тогда я… Я вам тогда не дам. Никому. — Я обвел пальцем всех жён, — Месяц без секса посидите, посмотрю как запоёте.
— Дорогой, — словно бы невзначай произнесла Златолесская, — а ты не забыл, что у меня в поместье гарем есть?
Я сощурился. Такой подлости, честно сказать, не ожидал. Принялся буравить пристальным взглядом невозмутимо попивающую чаёк боярыню. А ведь казалась такой правильной. Всё в любви признавалась, дорогие подарки дарила. А тут вон как. Чуть что, так сразу в гарем, с мальчиками зажигать.
— Не ожидал, — произнёс уже вслух, обратил взор на самых моим молодых супружниц, что старались держаться уверенно, но в глаза, почему-то, мне не смотрели. — Что, Кристина, ты тоже в гарем развлекаться поедешь?
Девушка чуть виновато взглянула, но затем твёрдо произнесла, — Если будет надо — поеду. Нельзя поддаваться на шантаж, иначе потом будет только хуже.
Постояв молча с минуту, грозно раздувая ноздри, я понял, что ситуация заходит в тупик. Хотя бы потому, что месяц без секса мне и самому был как-то не в жилу. Не онанизмом же заниматься через день. А значит, вопрос надо было решать другим путём. И тут меня озарило, — надо дать ассиметричный ответ!
— Ладно, — произнёс я, поднимая вверх ладонь, — супружеский долг так супружеский долг. Готов исполнять.
Посмотрел на довольные мордашки, уже заранее праздновавших победу, манипуляторш и добавил, — Вот прямо сейчас, и со всеми сразу. Или вам слабо?
Опёршись обеими руками о стол, выпятил челюсть и с вызовом посмотрел на них.
Переглянувшись, те синхронно кивнули, а затем также синхронно встали.
— Ну вот и славно, — потёр я руки, разворачиваясь и гордо направляясь из столовой вон. Ничё-ничё, недолго вам себя победительницами чувствовать. Тогда трёх уработал до потери пульса, а сейчас всех восьмерых уработаю. И вот тогда посмотрим, кто кем командовать будет. Супермужик я, в конце-концов, или нет!
* * *
Примерно через полчаса
На здоровенном, четыре на шесть, брачном ложе, прямо посередине, на смятых простынях, валялось голое мужское тело в состоянии полной отключки, а вокруг, него в молчании сидело восемь голых женщин, стараясь смотреть куда угодно, но только не туда.
— Да, — глубокомысленно произнесла, качнув пышным бюстом Гиржовская, — неудачно вышло.
Потянулась с брошенной на пол одежде, достала пачку сигарет и закурила, периодически выдыхая колечки дыма.
— Просто кто-то переоценил свои силы, — пожала плечами Еникеева, — жаль, начало мне понравилось.
— Вот почему ты такая, — с отвращением глядя на княжну, произнесла Кристина, тоже, впрочем, стараясь не смотреть на Петра.
— Какая? — поинтересовалась та, ничуть не смутившись.
— Циничная стерва, — немедленно ответила девушка.
— Какая есть, — пожала плечами княжна.
— Просто надо было головой думать, — вмешалась Ржевская, одергивая штору и смотря есть кто за окном, — ладно он, парень, но мы-то женщины, должны были сообразить, что какой бы супер он не был, восемь это совсем уже перебор.
— Ну да, туповат он у нас, туповат, — вновь, слегка невпопад произнесла Ольга, на которую тут же обрушился шквал возмущённой критики.
— Что? — возразила та, — я разве не права? Я же не сказала, что он плохой. Он хороший, но тупенький. Между прочим, за это его и люблю.
— В общем, — со вздохом произнесла, Златолесская, поднимая с пола блузки и накидывая ту на плечи, — давайте так, никаких в восьмером, да даже вчетвером, две, максимум три, за раз.
— А если я одна хочу? — вдруг вклинилась с вопросом Вика.
— По одной, само собой, — кивнула Руслана, — но мы сейчас не об этом, надо лимиты установить. В общем, все согласны, что максимум — на троих?
Остальные, чуть подумав, утвердительно кивнули.
— Ну вот и ладно. — Боярыня встала, ещё раз, с нежностью и грустью во взгляде взглянула на лежавшего в беспамятстве парня, — А теперь давайте одеваться и звать медицину. Надо хоть понять, надолго его так?
Глава 25
Проснулся я опять, не понимая где, что и кто. Вроде бы ушли в спальню с гигантским траходромом, где я показал всё на что способен, а оказался опять в своей прежней комнате. Правда, чем показ закончился, память не сохранила, а при попытке вспомнить, добился только лёгкой мигрени. Жаль, я помнил, как поднатужившись, смог аж всех восемь моих жен угостить щупальцами.
Сев на постели, увидел приготовленный кем-то на тумбочке набор из стакана с водой и пары белых продолговатых капсул. Принял, запил, прислушался к организму, но вроде бы всё было более-менее, по крайне мере какой-то особой усталости там или последствий перенапряжения не наблюдалось.
На всякий случай потянулся к НЗ под кроватью, с банкой полной зелёной энергии, подпитался ещё и оттуда.
Тут дверь в покои легонько приоткрылась, одна из фрейлин увидела меня бодрствующим и тут же приглушенным шепотом, кому-то за дверью сообщила.
— Заходите, заходите, — добродушно произнёс я, — кто там, идите, не стесняйтесь.
Вот только, в посетителе, вместо кого-то из жен или иных родственников, я неожиданно узнал доктора из Военного госпиталя в Питере, что лечил меня после перегрузки на тренажере.
— Иосиф Вениаминович? — поднапрягшись, я вспомнил его имя, спросил с лёгкой опаской, — какими судьбами в наши края?
— Вызвали, Пётр Алексеевич, по вашу душу, так сказать, — с укоризной в голосе ответил тот, присаживаясь на край кровати.
— Странно, — я почесал затылок, — вроде бы в мобильный доспех давно не садился, да и не перенапрягался в нём?
