вообще уникальные личности. Наверное, это у нас наследственное… Жестоко получилось, конечно, но иного выхода не было. Побаиваюсь даже. Как бы наш оруженосец от такого лечения… Натерпелся парень.
— Он теперь не оруженосец, — молвил, подходя к ним, сэр Бертран. — Вчера ты посвятил его… Мы примем его в свои ряды — так, бывало, поступал славный Балеан при обороне Иерусалима… А это я нашёл зашитым в воротник его куртки…
Небольшой плоский пузырёчек был наполнен серовато-зелёным кристаллическим порошком, очень похожим на соль.
— Дай-ка его сюда, — сказал Леонтий. — Ну-с, попробуем, что это за штука.
С этими словами он расщепил вдоль сухую веточку кустарника и одной из половинок подхватил несколько кристалликов.
— Ну-с… Запаха нет… на вкус, как я понимаю, лучше не пробовать.
Сплюнул…
Щепотка на кончике палочки запузырилась. Леонтий бросил палочку в огонь. На мгновение вспыхнуло зеленоватое пламя.
— Ну, то, что это не совсем обычная соль — жуку понятно. И вряд ли приправа для супа. И не лекарство. Вещества такого рода не хранят зашитыми в воротник… Счастье, что его не успели привести в действие… Ну, а что мы теперь будем делать с этим сокровищем? Сохраним? Уничтожим?
Друзья были единогласны:
— Уничтожить!
— Я тоже за то, чтобы уничтожить, но как? Закопать? Бросить в костёр? Развеять по ветру?.. Ну-ка…
Он прошёл до края обрыва и присел рядышком с принцем.
— Как ты полагаешь, Пикус, что это за пузырёк?
— Сэр Линтул, по-моему, это соль. Или лекарство.
— Откуда он у тебя?
— У меня??? Хотя… хотя… никак не вспомню. Ах да, мне его дали, чтобы… чтобы… сейчас…
— Кто тебе его дал?
— Его… его на моих глазах зашивали в воротник… кажется. Не помню! Что-то с головой… Как будто кто-то пытается влезть в неё. Сэр Линтул! Я, честно, не понимаю что со мной творится!
Тинч, на ходу снимая с пояса заветную флягу, приблизился к ним.
— Пик! Ты видишь, что тут написано?
— "ЗАГАДАЙ ЖЕЛАНИЕ!"
— Я хочу, чтобы ты немедленно загадал желание и отпил глоток.
— А, это лекарство? Хорошо. Я хочу… Хочу побыстрее выздороветь и чтобы мы больше не теряли дни из-за моих болячек. Вот!
С этими словами он сделал большой глоток, громко сказал: сначала "Фу-уф!", а затем "А-а-ах!", и отдал флягу назад.
В ту же секунду что-то тихо зашипело в руках у Леонтия.
Писатель вскочил и бросил подальше, в обрыв злосчастный пузырёк, из которого на излёте повалил дым, вылетел язык пламени, а когда пузырёк там, далеко внизу, коснулся земли, хлопнул взрыв… Зеленоватое облачко покрутилось-повихрилось над местом падения… и его рассеял и унёс вдаль свежий утренний ветер…
— Та-ак! Вот это точно пикус-покус! — удовлетворённо сказал Леонтий, покручивая мизинцем в ухе.
От костра подбежали взволнованные сэр Бертран и леди Исидора:
— Чем вы здесь занимаетесь, чёрт подери?
— Пикус, с тобою всё в порядке?
— С ним теперь будет точно всё в порядке, — уверенно заявил Тинч.
— Отлично! Когда завтракать будем? — засмеялся принц и вдруг выражение его лица резко поменялось. Полными ужаса глазами он смотрел на товарищей.
— Ведь… — с усилием выдавил он, — ведь я всё вспомнил. Вы… я же не сказал вам… не мог… почему… Боже! Боже!..
И повалился навзничь.
— Ничего, пройдёт, — сказал Леонтий, похлопывая его по щекам. — Кстати, нам действительно не мешало бы позавтракать. А заодно послушать ДРУГОЙ его рассказ.
2
— А я бы не спешил с расспросами, — высказал мнение Тинч. — Человеку и так досталось. Что действительно будет нужно — скажет сам.
— Может быть, может быть…
— Меня гораздо более смущает, что мы, получается, будем заявлять себя как посольство, — заявил командор. — Это ложь. Нас не посылает никакой дракон! Мы, выходит, прикрываемся драконом, а на деле просто соглядатаи. К чему тогда ехать? То, что нам действительно необходимо — расскажет Пик… сэр Пикус. Если против Таро готовы выступить армады войска, благоразумнее было бы отступить и подготовить оборону… А так… вести переговоры с заведомыми мерзавцами, лезть прямо в глотку Кротоса. Я допускаю, конечно, что можно попробовать взбунтовать икарийцев, но это, во-первых, выступление плохо вооружённых людей и, значит, излишняя кровь. А во-вторых, это как-то не совсем честно — прибыть с мирной миссией, а после… Не уподобимся ли мы своему противнику?
— М-да, — сказал Леонтий. — Пожалуй, ещё немного, и я соглашусь с сэром Бертраном… Ну, пусть не сами икарийцы. Пусть даже король Эдгар, который, я уверен, не преминет придти к нам на помощь. Или даже сам дракон. Уничтожать толпы врагов? Это хорошо на страницах романа. Какой бы ни был враг, какими бы ни были наши устремления, но побеждать должен не меч, а человек… Правда, в нашей новейшей истории был случай, когда войска соседней страны вторглись на территорию, где царили смерть, ужас, ложь… Мирные прежде люди оказались под властью фанатика, имя которому было Пол Пот… Пришедшие им на помощь соседи раздавили эту гадину, а потом, когда жизнь понемногу наладилась, вернулись обратно… Но это, скорее, исключение, чем правило.
— Мне кажется, ты сам себе противоречишь, Леонтий, — сказал Тинч. — По-моему, нашей целью должна стать прежде всего помощь людям. Стоит ли интересоваться мнением нелюдей?
— Не нелюдей. Нас самих!
— Разрешите и мне сказать! — вмешалась Исидора.
— Мне кажется, надо предоставить слово принцу. Он, как я понимаю, в наших глазах должен рассматриваться как представитель пусть свергнутой с престола, но всё-таки власти.
Пик только что пришёл в себя и, переводя взгляд то на одного, то на другого из новых друзей, внимательно слушал.
— Может, вначале всё-таки позавтракаем? — спросил Леонтий.
Принц сделал отрицательный жест ладонью, потом, сжав пальцы в кулак, придавил кулак к губам. Потом, отбросив кулак и растопырив пальцы, сказал:
— Не знаю с чего начать.
— Хорошо, — согласился Леонтий. — Тогда начни с того, что не у всех икарийцев пёсьи головы.
Друзья обменялись взглядами.
— Это как? — хмуро бросил рыцарь.
— У каждой деспотической власти есть слабое место. Она, внутренне предчувствуя свою шаткость, очень любит самовозвеличиваться. Отсюда, встаёт необходимость существования отборной интеллектуальной элиты… Ей, в принципе, надо немного, она сравнительно дёшево обходится. Капелька внимания, капелька потакания тщеславию… И всё же… Когда в истории восстают рабочие, крестьяне, гладиаторы, их главное требование — это справедливые законы, справедливая власть. Добрый царь… Понять же, каков должен быть этот "добрый царь", способна только интеллигенция… Скажи-ка, Пикус, в вашей столице, наверное, полным-полно красивых зданий, храмов, памятников? Построенных под руководством тех же псоглавцев?
— А вы откуда знаете?
— Догадываюсь. Камень для них ломают рабы-икарийцы, не так ли?
— На главной площади поставлен памятник волчице, кормящей двоих малышей. Один из них с головой
