человека, другой — с головой псоглавца…
— Рем и Ромул… А ещё среди твоих подданных есть немало, например, художников, музыкантов, писателей, поэтов…
— Да. Моя задача была заводить знакомства с ними и докладывать Кротосу о тех разговорах, что они ведут в узком кругу… Меня готовили быть таким человеком… и не только в Икарии.
— Вот оно как. А что ты думаешь об этой своей миссии сейчас?
Пик потёр ладонью вспотевший лоб:
— Сейчас мне очень хочется броситься с этого обрыва. Со мною беседовал сам Кротос. Он умеет читать мысли, и не только это… Как-то он заметил, что если я ПРЕДАМ его, то не проживу и мгновения, исчезну в огне. Ещё он сказал, что если меня не страшит и это, то мой отец погибнет ужасной смертью, проклиная моё имя…
— Сынок, — сказал Леонтий, — беда и вина — не одно и то же.
— Тем более, когда мы изгнали эту проклятую сущность… — поддержала его принцесса.
— Правда, — с сомнением добавил Тинч, — теперь, когда твоя связь с Кротосом прервана, он наверняка понимает, что что-то пошло не совсем так, как он рассчитывал. Ты или погиб, или перешёл на нашу сторону. К тому же он должен был почувствовать, что и с нашей стороны есть маги — не чета ему…
— Вот что, — подытожил командор. — Теперь я сам желаю идти в Икарию. Мне почему-то очень захотелось посмотреть в глаза этому… Кротосу. И проверить, так ли сильно его могущество, как говорит этот мальчик. Как она называется, твоя столица?
— При отце она называлась Минойя. Ныне Икария называется Кротонией, а столица её — Кротониа…
— Итак, вперёд, на Кротонию! А там… будь что будет! Возглавляйте же своё посольство, сеньора принцесса!
3
Они ехали день, и ещё день, и ещё день… Дорога всё круче забирала в горы. Леса сменялись редколесьем, потом лугами, потом снова лесами. Тропинка становилась то уже, то вновь расширялась, горы то сжимали свои объятья, то опять расходились по сторонам. Не раз и не два они замечали где-нибудь в глухих зарослях фигуры людей, иногда — со снаряженными луками, но вид вооружённого до зубов отряда был настолько внушительным, что нападения не следовало.
На седьмой день из колючего кустарника навстречу им вышел обитатель леса.
— Мир вам, добрые путники! — сказал он, поднимая руку. — Откуда и куда путь держите?
— Мир и тебе, лесной житель! — отвечала леди Исидора. — А путь мы держим из страны Таро, и наша цель — тот город у озера, что некогда носил название Минойя.
— То есть, вы идёте в Кротонию? — удивился лесной человек. — Какого лешего вам там понадобилось? Кто вы?
— Мы представляем посольство страны Таро, — ответил сэр Бертран. — А кто ты, и почему ты загораживаешь нам дорогу?
— Называйте меня Приближающийся Гром. Это наши земли. А далее я вам идти не советую. От тельхинов человеку ждать нечего, кроме рабских колодок… если не хуже.
Одет он был как староанглийский йомен, в узкие штаны, тунику и грубую кожаную куртку — настоящий Робин Гуд. За спиной его торчал длинный лук, в руке он держал стрелу длиною в ярд, оперением которой задумчиво почёсывал заросшую щетиной щёку.
— Далеко они? — спросил Леонтий.
— Как сказать. Иногда совсем близко. Правда, те, кто подходит ближе всех, обычно не возвращаются обратно. Как вы полагаете, почему?
— Тем не менее, отважный стрелок, — холодно сказала Исидора, — мы не преминем сами пойти им навстречу.
— Напрасные хлопоты — то, что вы затеяли.
— Это нам судить.
— Что ж, это достойный ответ, леди. Но будьте осторожны. Ближайшая застава — в полудне пути.
— Вот что, Приближающийся Гром. Не соблаговолишь ли ты дать нам проводника?
— Хм… А этот паренёк, что носит меч сзади? Он, помню, проскочил мимо нас как лиса вокруг капкана… Я с тех пор всё ломаю голову: кто он? И не ведёт ли он вас прямо в руки псоглавцев?
— Ты прав, он именно туда нас и ведёт. И ведёт по моему приказанию. Но было бы лучше, если бы ты или кто другой…
— Это вовсе незачем делать, дорогая леди. Друзья вы или, как и мы, враги тельхинов, место их заставы вы определите мгновенно. С некоторых пор они побаиваются выходить за пределы границы…
— Какой границы?
— Увидите… И да поможет вам Бог!
И снова пропал в колючем кустарнике.
И спустя полдня пути они действительно увидели…
4
У дороги, в том месте, где лес расступался, открывая широкое пространство плато, высилась гипсовая скульптура, на постаменте которой красовалась успевшая порасти чёрным лишайником надпись:
КРОТОС,
СЫН ЭРУЛА,
СЫН ВЕЛИКОГО ВОЛКА ФЕНРИРА,
ИЗБРАННЫЙ СЫН БОЖИЙ,
ОТМЕЧАЕТ ЗДЕСЬ ГРАНИЦУ СВОИХ ВЛАДЕНИЙ.
ДА ПРОДЛИТСЯ ОНА В БЕСКОНЕЧНОСТЬ.
Скульптура изображала собакоголовое существо, одетое в ниспадающее одеяние и скрестившее руки-лапы ниже живота. В одной из конечностей псоглавец держал свиток.
— Ага, — сказал Леонтий. — Поклонитесь от меня Дюку в профиль… [19]
— Интересно, кто такой Эрул? — спросил его Тинч.
— Был такой деятель… — ответил Леонтий. — С тройным телом и тройной душой… Леди Исидора! Как вы считаете, принцесса, те земли, что мы успели миновать, лежат на территории Икарии или же это исконные земли страны Таро?
Все переглянулись, понимая намёк.
— О да! — хмыкнул Тинч. — Не слишком ли много землицы желает захапать дяденька?
— По-моему, за нами наблюдают, — заметил командор. — Во-он оттуда, с вершины сосны, что стоит напротив нас, возле леса. На расстоянии… чуть побольше полёта стрелы.
— Побольше — это неплохо, — осторожно вставил Пикус.
— Наблюдают? Это то, что требуется, — высказал мнение Тинч. — Учтите, что за нами наблюдают не только спереди, но и сзади. Этот Приближающийся Гром — парень предусмотрительный…
— Ага… Вы, сэр Линтул… — промолвила принцесса, — Вам кажется, что это может быть вполне удобным поводом поговорить о территориальных претензиях?
— О да!
— Тогда, судя по всему, вы знаете, что в таких случаях следовало бы предпринять. Предпринимайте же!
— Великолепно! — воскликнул Леонтий, сдёргивая с плеча автомат. — Очевидно, обмен мыслями всё-таки существует!..
И с этими словами, недолго целясь, выпустил короткую очередь, грохотнувшую, и эхом несколько раз отозвавшуюся в ущелье.
Полетели осколки. У скульптуры отлетела волчья голова и лишь кусок арматуры жалким хвостиком торчал из гипсового остова.
Позади них, в зарослях, кто-то удивлённо охнул. Впереди, с ветвей сосны, что высилась на опушке леса, сорвалась и напролом кинулась в чащу мохнатая тень…
— Теперь мы милостиво соизволим подождать немного, — сказала леди Исидора.
Немного погодя, на поляне показалась одинокая серая фигура. Взмах куском белой ткани: туда-сюда, туда-сюда…
— Стоим на месте, — приказала Исидора. —
