чтобы помочь спуститься хозяйке кареты. Так, это считать угрозой в стиле мы знаем где твоя сестра, или просто дружеский жест доброй воли?
Лизавета резко остановилась, как будто сначала собиралась броситься на шею но в последний момент вспомнила все неоднозначные моменты нашей ситуации. Сестрёнка сразу упёрлась взглядом в куклу, которую я посадил рядом с собой на лавочке. Точнее на до сих пор висящий у неё на шее кристалл с душой Сталина.
— Братик, это подарок для меня?
Я на секунду замешкался. Конечно и дальше таскать с собой куклу было немного подозрительно (хотя на передовой и ростовые подушки с рисованными девицами никого не удивляли), но и дарить чужую вещь как-то не очень.
«Можешь отдать. Я не собираюсь возвращаться в эту оболочку. С куклой ты и правда выглядишь странно».
Ну, раз хозяйка не возражает:
— Да, держи, — я поднял куклу с лавочки и протянул Лизавете. — Но обещай что будешь о ней заботиться, раньше она принадлежала одной очень милой девушке.
«Ой, я сейчас заплачу от умиления».
Лизавета приняла куклу с самой невинной улыбкой, и едва заметно ощупала кристалл, который, будто реагируя на нежные прикосновения, загорелся чуть ярче.
— Спасибо. Я буду беречь твой подарок пока ты не вернёшься. Ты ведь вернёшься?
Не люблю давать обещания но в этот раз кивнул:
— Обязательно. У меня ещё остались дела.
— Тогда тоже держи подарок, тебе точно пригодится. Сама сделала.
Сестрёнка протянула небольшой свёрток из ткани. Развернув я увидел пару аккуратных ножен, которые можно закрепить на руках. А подарок и правда полезный, старые ножны пришли в негодность ещё в огне. Правда нож у меня только один, но это дело наживное.
— Бериева тебе что-то говорила?
— Ага, — глаза девчонки ехидно блеснули. — в основном какой ты замечательный, умный и красивый. И ещё, что никто из её клана меня и пальцем не тронет. Хотя мне всё равно, скоро я буду в в школе убийц, а туда даже они не сунутся.
— Ты там только не убивай слишком много, — попытался я в отеческие наставления, за что тут же был одёрнут.
— Кто бы говорил. Весь город на ушах стоит. Я лучше пойду, пока ты и вокзал не разнёс. Тебе же ещё с невестой поговорить надо.
Сестрёнка вернулась к карете, а ком не уже не шла, но будто плыла неподражаемая Бериева.
— Дорогой, неужели ты отправляешься в самое пекло чтобы прославить своё имя и тем покорить сердце возлюбленной? Если так, то скорее развернись, моё сердце и без того принадлежит тебе! — княжна оставалась верна своему коронному сарказму. Она должна знать, сбежать со свадьбы на войну — мотив старый и не сказать что совсем бессмысленный, скорее из области рассуждений о меньшем зле.
— Письмо при мне, и я сделаю всё, чтобы оно не досталось кому-то другому, — как можно холоднее ответил я.
— Кому-то кроме адресата, верно? — улыбнулась княжна, от чего её лицо стало казаться почти милым, но уже через миг улыбка снова походила на волчий оскал. — Если так, то надеюсь оно будет сожжено сразу, как это станет возможным?
— Конечно. — я твёрдо решил, что обязательно прочитаю компроматиз этой чёртовой записки, хотя бы из принципа.
— Как бы то ни было, — Бериева опасно приблизилась, — возвращайся. С письмом или без, всё равно.
И горская княжна одарила меня целомудренным поцелуем в щёку. Разумеется, я в последний момент повернул голову чтобы поймать её губы, но поймал только строгий указательный палец, леди была слишком хитрой, чтобы попасться на столь примитивную уловку, пришлось ограничиться нежным прикосновением к лицу.
Затем она протянула мне кинжал, незаметно появившийся из складок одежды:
— Вот. Он прекрасно дополнит подарок твоей сестры.
А кинжал то тот самый. Очевидный намёк, что на разрыв помолвки можно не рассчитывать, по крайней мере пока смерть не разлучит нас. А ведь
я не могу умереть.
— Может разумнее будет оставить клинок. Меня не будет рядом, и прекрасной, но хрупкой деве может понадобиться клинок чтобы защитить свою честь.
Беривева вложила кинжал в мою руку, причём прикосновение было неоправданно долгим:
— Не волнуйся, дорогой, у меня ещё есть.
Романтическую сцену наконец прервали лязг железа и свистящий пар подходящего поезда. Заляпин появился из здания вокзала, откуда, всё это время пристально наблюдал за мной через окно. А со стороны улицы из последних сил бежал запыхавшийся Арбалетов, которого так никто и не подвёз, но это было недостаточно, чтобы ослабить его патриотический угар
Осталось только проводить Бериеву к карете, сухо попрощаться с Кабаном, всё равно поговорить с глазу на глаз и узнать, как именно его вербовала Бериева возможности уже не было, зато товарищ передал корзину с едой в дорогу. Поезд прибыл, и я отвернулся от новых знакомых в сторону нового приключения. Если подумать, то другой мир не так уж сильно отличался от родного.
Да что там, я уже и не помню каким должен быть тот самый, обычный, нормальный мир. Потому что постоянно попадал туда, откуда нормальные люди держатся подальше. И в большинстве случаев вели туда не порталы, не внезапная смерть, а такие же вагоны. И вот я снова отправляюсь в неизвестность. На этот раз вроде как по своей воле, хотя на самом деле… всё сложно. Есть и свой интерес, есть и чужая воля и, самое главное, просто стечение обстоятельств, которое неизбежно приводит к одному и тому же результату. Так было, так есть и так будет. В груди рождалось лёгкое волнение, то самое чувство, которое нельзя назвать приятным или неприятным. Просто чувство перемен, которое каждый раз доказывает что несмотря на все неудачи, несмотря на все усилия мира и собственные самоубийственные решение я до сих жив. Ведь я не могу умереть.
Поезд тронулся.
