— Тинна, а расскажи мне о… — я сдула с ладошки пенный холмик. — О нападениях на его высочество. Как давно это началось?
Служанка на секунду перестала массировать мою голову, задумалась и сказала:
— Лет до десяти постоянно. Или и после еще были? — она вздохнула. — Точно я не помню… А потом, когда… совет сменился, то попытки прекратились. Жизнь в замке налаживаться стала. Но лет пять назад все началось снова.
— Да? — я нахмурилась, мне казалось, что Зак имел дело с покушениями всю жизнь, а оно вот как оказывается. Значит, вот как обстоят дела…
— Тинна, а расскажи мне о ее высочестве Абении. Я ее совсем не знаю.
Женщина открыла было рот, но я ее прервала жестом и добавила:
— Я не про титулы. Мне интересно, что ты сама о ней думаешь.
Служанка смолкла и долго молчала, а я ждала. Спешить некуда.
— Она странная, — смущенно пробормотала женщина. — Ее не любят слуги. Она командует, лезет в дела экономки, поварихи, хотя порядки в замке еще при королеве заводились… и мы им следуем.
Так, это понятно, Абения пытается перетянуть на себя дела королевы, но ей это слабо удается.
— Капризная… — продолжая смущаться, пробормотала Тинна. — Нет. Это понятно. Слуги в замке затем и нужны, чтобы прихотям угождать, но ее высочество…
— Переходит границы? — подсказала я.
— Камеристки едва по месяцу держаться, а потом выгоняет с треском, — чувствуя, что я не собираюсь заступаться за принцессу, начала изливать обиду Тинна. — Мне еще повезло… Меня не уволили. А вот последним не везет. Ее высочество велит выгонять из замка. А эта работа… Многие из тех, кого она выгнала, семьи поддерживали. Платят тут хорошо… По утрам приносят ей завтрак, а она может чашкой запустить, если что‑то не так. Чай слишком горячий или холодный. Булочки не с тем вкусом…
Тинна вздохнула и продолжила работу.
— И комнаты ее постоянно не устраивают, мастера ежегодно обивку на мебели и обои меняют.
— Да, капризная, — согласилась я.
Слушая рассказ служанки дальше, я надеялась узнать что‑то еще странное, но кроме капризов и королевских замашек за Абенией ничего не числилось. Спрашивать напрямую о выкидыше Сенны я не стала, но решила расспросить еще Зака.
Да, но только после того, как от души на него пообижаюсь.
Дождь прекратился, как и предсказывала Тинна, и я со вздохом разрешила передать подтверждение визита, но велела всех пригласить в одно время. Пока я наслаждалась поздним завтраком и выбирала платье, лакей доложил, что всем дамам разосланы записки, и они прибудут в полдень.
Теперь мне предстояло обдумать свое появление, разыграв представление достойное жены мага.
Злая я сегодня, а вчера на меня все смотрели косо, так что сами виноваты!
За первый час подготовки Тинна и другие служанки дружно с подозрением на меня косились, не понимая, что и зачем я делаю. Но хоть только косились, молча исполняя приказы.
Для представления я выбрала одну из гостиных на первом этаже, про которую камеристка сказала, что «она дальняя и слишком старомодная». Мне это определение понравилось.
В комнате я велела переставить мебель, создавая разделение на две зоны: импровизированную сцену и зрительный зал. На окнах сменили гардины, сменив светлый легкий шелк тяжелой парчой сквозь которую едва проникал свет. Стулья и диваны накрыли колкими шерстяными покрывалами. Стол на «сцене» застелили кроваво–красным атласом. Из охотничьей залы перенесли и расставили на шкафы и столики чучела птиц.
Дольше всего пришлось искать достаточное число жаровен и треногих подставок для оных. Ароматическими маслами верхние крышки я сбрызгивала лично. А еще проверила, чтобы в камин не попало ни одного нормального полена, только сучковатые сосновые палки.
На стол в хаотичном порядке выставили кучу всяких предметов, я называла первое, что приходило в голову, слабо представляя, как буду использовать, но уж лучше больше, чем меньше!
Последним штрихом стал мой собственный образ. Ко встрече с графинями, герцогинями и баронессами я готовилась основательно, не жалея ни сил, ни внимания к мелочам. А если что и пропущу, то тусклый свет скроет огрехи.
Ближе к полудню одна за другой стали прибывать мои гостьи. Для ожидания я выбрала им гостиную, снабженную слуховым окошком. Там, полностью готовая к дальнейшей игре, я и наблюдала за благородными леди. С каждой новой визитеркой обстановка в комнате все больше накалялась. Женщины рассматривали друг друга с плохо скрываемым пренебрежением, но высказываться опасались. Но последняя леди, вплывшая в комнату, тут же нарушила молчание:
— Так–так, кого я вижу! Все здесь? — Она обвела барышень взглядом, громко хмыкнула и уселась в громоздкое кресло, обитое белым ситцем. — Рада–рада.
— И мы тебя тоже, — искривила губы высокая худая девица, пытавшаяся украшениями и объемной прической скрыть довольно простоватое лицо. — Ты же утверждала, Виктори, что никогда не придешь? И… первая побежала кланяться?
Дамы захихикали, а еще одна, выбравшая для визита чересчур открытое платье заметила:
— Как и ты, Иззи.
— Лить яд — ты первая, Адрин.
Наблюдая за благородными воспитанными леди, я едва сдерживала хохот. Со стороны их стычка больше походила на кудахтанье кур на заднем дворе.
Ложь и подхалимство при дворе вещи обычные. Вопрос лишь в том, сколько за этим искренности. И леди уже доказали, что ни одной из них верить не стоит.
Выждав еще немного, я велела проводить барышень в зал моей будущей славы, довольно потирая руки и представляя эмоции женщин.
Входя в гостиную, они охали и ахали, но не от восторга. Сшибающий аромат нескольких ароматических масел плотной пеленой повис в комнате, свечи отбрасывали пугающие тени, дым от жаровен клубился под потолком, а треск дров в камине и шипение смолы напугали даже меня. Леди фыркали, задавали вопросы лакею, но тот лишь с еще большим почтением кланялся и уверял, что ждут их именно здесь.
— Проходите, проходите, — понизив голос, громко вымолвила я, появляясь из‑за стеллажа с книгами. — Я вас жду.
Дамы, все как одна, отступили на шаг назад, глядя на ее высочество Ализу, а я довольно ухмыльнулась.
— Простите за мой небрежный вид: в домашней обстановке я люблю немного расслабиться и забыть о таких глупостях, как косметика и вычурные наряды.
Кто‑то из леди слабо ойкнул, среди дам произошло волнение. Я словно на яву видела, как замирают и скатываются на дно их черепушек мысли.
Еще бы! Мой совсем «не вычурный» наряд стал бы предметом дикой зависти какой‑нибудь болотной ведьмы, вздумай та принарядиться. Зря я что ли битый час самозабвенно прикалывала к темно–зеленому муслину рыболовную сетку, добытую на городском рынке одной из служанок? Или может зря кроила из обрезков ткани громадные банты? Ну а начес на голове терпела? Что уж говорить о вплетенном в гнездо из волос чучеле вороны! Я видела, с какой опаской леди косились на эту экстравагантную прическу.
