— Но я уже здесь, — сказала она, дрожа от ужаса: то, что она увидела, было страшно. Эта узкая, маленькая, грязная дыра — и там был ее Коль, там были раненые, заваленные, может быть, умирающие… Она заставила себя говорить спокойно. — К тому же, Хейке уехал, но он скоро вернется. И он не сможет войти сюда, он с ума сойдет — видишь ли, он несколько лет просидел в клетке, когда был маленьким, и он не выносит замкнутых пространств. Она замолчала.
— Что я могу сделать?
— Ты можешь выйти отсюда, — настойчиво сказал он. — Прошу тебя!
Анна Мария лишь посмотрела на него при слабом свете факела. И ему удалось прочесть ответ в ее глазах: «Я хочу быть там, где ты».
Он вздохнул.
— Кто-то должен держать его голову и позаботиться о нем, пока мы будем копать. Ты сможешь?
Она уже опустилась на колени рядом с ним и сменила его. Когда их руки соприкоснулись, он на секунду задержал ее руку в своей.
— Насколько это серьезно? Обвал, я имею в виду?
— Там все время рушится свод. Сплошной обвал.
Теперь пришла очередь Анны-Марии ненадолго сжать его руку.
— Проклятый идиот, — проговорил один из мужчин сквозь зубы, когда они очень осторожно принялись убирать упавшие камни.
Все знали, кого он имел в виду.
— И он позволил Анне Марии пойти?
— Ага. Протестовал, но довольно вяло. Остается утешать себя тем, что за ворота ему не выйти. Народ там в полной ярости!
— Надеюсь, он никого больше сюда не впустит, потому что им просто не хватит места, — сказал Коль — Во всяком случае, не Клампена. Он всегда хочет, как лучше, но такой неуклюжий, что все тут снесет. Ну как, Анна-Мария?
На нее обрушился целый град мелких камней.
— Хорошо, — ответила она и снова очистила руку и лицо лежавшего мужчины. Теперь она видела, что это был отец Эгона, старый, испитой бродяга.
Откуда-то все время несся жалобный, отчаянный стон.
Коль прокричал в сторону груды камней, глины и щебня.
— Есть там кто-нибудь?
Раздался слабый голос, как будто во многих милях отсюда:
— Да.
Он продолжал, говоря что-то вроде «… ранен, а Ларса засыпало, и… воздух…».
— Воздух заканчивается, — пробормотал Коль.
— Погребены заживо, — сказал один из его людей.
— Заткнись, — сказал Коль.
Они отпрянули и сжались. В проходе за ними произошел колоссальный обвал, и выход почти блокировало.
Когда все кончилось, Анна-Мария тихо сказала Колю:
— Теперь я начинаю понимать, что испытывает Хейке.
— Да. Только не впадай в панику! От этого может быть еще хуже.
— Не буду, — коротко ответила она, но была вовсе не такой бодрой, несмотря на тон, каким это было сказано. Они работали молча. Наконец отец Эгона проговорил:
— Если я после всего этого выживу, то никогда не притронусь больше к бутылке!
— Не обещай больше, чем сможешь выполнить, — сухо сказал Коль.
— Сюне? А где Сюне?
— Его завалило. Мы пытаемся вытащить их оттуда. Не вертись, иначе можешь задеть свод, и он снова обрушится!
Мужик заплакал.
— Мальчики мои! Я плохо обращался с моими двумя сыновьями. Я буду работать! Брошу пить! Иисус, ты слышишь меня? Помоги мне, Иисус, будь милостив! И спаси мальчика, Господи, он не сделал Тебе ничего плохого…
— Побереги силы, — сказал Коль, руки его осторожно отбрасывали камень за камнем. — Где тебе больно?
— Нет, я ничего не чувствую. Только то, что у меня на плечах вся земля. И не только на плечах. Дышать трудно…
Новый дождь из камней заставил его плеваться и фыркать. Анна-Мария очистила его лицо, то немногое, что было видно.
Она поймала взгляд Коля и нашла в нем поддержку и силу.
Адриану было нелегко. Он не осмеливался пойти к месту обвала, но на открытой площадке перед шахтой он оставаться не мог. Толпа так сильно трясла ворота, что они могли рухнуть в любую минуту.
Он вновь нервно зашел внутрь, подумывая, не стоит ли ему спрятаться в одном из безопасных коридоров.
Но и их нельзя было уже назвать безопасными. Там были ямы с водой, он мог провалиться по пояс и промокнуть, там были и лабиринты, из которых он мог не выйти никогда…
Адриан слышал обвал в проходе, где работала группа, это был мощнейший обвал, эхом отозвавшийся в коридорах.
— Это они, — тихо прошептал он сам себе. — Теперь с ними все кончено. Коль, мой строптивый мастер. И Анна-Мария, у которой был шанс, но она предпочла его! Она предала меня тогда, когда я сильнее всего нуждался в ней.
Мысли его крутились дальше:
— Нильссон… Убит! Коль?..
Адриан вздохнул, коротко и решительно. А потом направился назад к воротам.
— Вы слышали, да? Новый обвал! Я сожалею, но мы уже ничего больше не можем сделать. Давайте помолимся…
— Какого черта?.. — крикнул один из мужчин. — Впусти нас внутрь, черт бы тебя подрал, и не стой здесь, ишь, расквакался!
И тут появились дамы Брандт, объединенное войско, без Селестины, разумеется.
— Что за тон? — ледяным тоном произнесла фру Брандт, и ей действительно удалось заморозить все сопротивление. Ее мужеподобные дочери тоже постарались внести свой вклад в восстановление того почтения, которое веками укоренялось в низших классах. Толпа отступила от знати.
— Мама, — лихорадочно прошептал Адриан Брандт. — Помоги мне выбраться отсюда!
И он быстро рассказал им о том, что произошло.
Женщина из толпы позади крикнула:
— Дайте нам войти и собственными глазами увидеть, что они мертвы!
— Да, или дайте нам возможность спасти их, — сказал какой-то мужчина. Фру Брандт подняла руку.
— Вы останетесь здесь! Я сама пойду и посмотрю, что там в шахте.
Можно было говорить, что угодно, но в этой дамочке есть порох, подумали ожидавшие и дали Адриану впустить женщин за ворота. Потом они вновь надежно закрылись.
Он завел их в шахту — всего на пару шагов.
— Мы не можем идти туда, — сказал он шепотом, хотя в этом теперь и не было необходимости. — Но послушайте меня…
Они стали что-то обсуждать. Лица Керстин и Лисен просветлели.
Потом они кивнули и вышли.
— Мне действительно очень жаль, — сказала фру Брандт. — Но уже поздно! К сожалению! И давайте прочтем молитву и споем псалом, как и предлагал мой сын. Насколько я понимаю, те, с кем произошло несчастье, не были в родстве ни с кем из вас…
— А маленький Эгон? — крикнула какая-то женщина. — Ведь у него там и отец, и брат!
Фру Брандт подавила неповиновение двумя своими властными руками. И потом принялась читать молитву.
Анна Мария не могла отрицать, что была смертельно напугана. Она уже не осмеливалась смотреть на свод, — единственного брошенного туда взгляда было достаточно, чтобы она на секунду почти отчаялась от страха. Но рядом с ней Коль, они были вместе. И этот помогало ей не очень бояться.
