Андрей поморщился:
— Не вспоминай про хранителей! И вообще про этот проклятый договор. И про изначальную семью. Все, пережили и забыли, от греха подальше.
А я, услышав о предках, резко вздрогнула. На самом деле проблемы не закончились. И пережили мы еще не все.
— Я беременна. Не знаю, или волками мы так удачно повязались, или еще раньше, в лесу людьми, но это факт, — выпалила на одном дыхании страшную новость. — Понимаю, что ты, решив признать меня парой, видел нас бездетными, но… вот так получилось. Уже.
— Так ты знаешь? — мой белый удивленно тряхнул шевелюрой. — Откуда? Неужели кто-то еще знает об этом?! И что за глупости ты себе навыдумывала? Да, я долго отказывался признаваться себе в очевидном, обманывал сам себя, но уж если решился и прислушался к своему волку, пошел этим путем, признался себе, что ты дороже для меня, чем перспектива обретения абсолютной власти над волками, то намерен был идти до конца. Победного! И добиться нашего союза. Официально! Я только в этом и видел наш шанс. И о детях я подумал. Но совсем не то, что вообразила ты. Это будут наши с тобой волчата, для меня это самое главное. А дальше… Что уготовит судьба, то и приму. Тут иного не дано. Из-за этого я не буду любить их меньше. И ты не думай о грустном раньше времени.
У меня от невероятного облегчения и радости перехватило дух. Пусть в отношении детей мы обречены на неизбежные боль и разочарование, но и радость, и счастье найдут для себя место в нашей семье. У нас все будет непросто, но мы же будем вместе! Плюс есть еще странная идея моего отца…
«А вдруг?..»
Но Андрею я о ней решила пока не говорить. И инстинктивно чувствовала, что Томаш тоже не сказал. Дарить напрасные надежды жестоко. А я по отношению к своему суровому и немногословному волку быть жестокой не смогу никогда. Слишком люблю его… поросенка.
А сама… Буду надеяться, где-то в душе. На чудо. Мы ведь его немножко заслужили?
— А я дороже? — спросила и затаила дыхание в ожидании ответа. — Ну, власти…
— Лен, — Андрей недовольно погрозил мне пальцем, — не из тех я, кто будет тебе твердить ежедневно о том, что любит. Сказал раз и от своих слов не откажусь никогда. Лучшим подтверждением станет жизнь. И люблю я тебя, люблю. Так, что страшно порой становилось. Потому что полюбить тебя было для меня худшим вариантом. А я позволил этому произойти. Предал интересы клана, проигнорировал волю отца, сам себя обманул. Но без тебя — невыносимо. Жизни мне нет без тебя. Помни об этом и береги себя. И я буду беречь.
Еле сдерживая слезы, задыхаясь от переизбытка самых противоречивых чувств, шутливо взбрыкнула, стремясь понизить напряжение момента:
— Главное, в итоге ты не прогадал. Власть никуда не исчезла. И клан тебя не осудит, и отец простит. Проигрыш оказался твоей победой. Влюбился ты все же удачно!
Андрей молчал, всматриваясь в меня странным взглядом. Я даже испугалась, что обидела его своей шутливой иронией.
— Лен, ты не поняла? Все серьезно. И на самом деле. Ты выиграла бой, ты действительно королева. И назад дороги нет. Учись мыслить глобально и брать на себя ответственность. Это данность. Моей власть уже не будет. Я лишь альфа клана белых волков, это отныне мой потолок и моя плата — за семью.
У меня от потрясения даже рот открылся.
— Добровольский, это не может быть правдой! — охнула я. — Какая из меня глава волчьего сообщества?! Да меня стаи не примут, просто не подчинятся! И я понятия не имею, что и как делать. И ты же мой альфа!
— Я им не подчинюсь! — гневному возгласу мужа вторил суровый рык зверя. — Будут иметь дело со мной. Это касается любого, кто посмеет проявить неуважение к тебе. А что до привязки, могу оборвать ее хоть сейчас…
— Нет! — поспешно перебила я мужа. — Не надо. Мне с ней как-то… спокойнее. Ты, главное, не используй ее для давления на меня. А что там нас связывает, это никого не касается!
— Хм…
— Я вот все думаю. Хранители говорили, что на Верховном совете будут представлены три стороны конфликта. Но там были лишь твои — сторонники белого клана и я со сторонниками изначальной семьи. Кто же третья сторона?
— Ты не поняла? — Андрей характерно прищурился. — Это мы — ты и я. Томаш и Макс, сообразив, что между нами происходит, сделали ставку именно на то, что мы решимся объединиться и выступить против всех. Ты, кстати, молодец! Очень чутко среагировала, вызвавшись на бой. Я как раз собирался заставить тебя это сделать.
Осознав сказанное белым, испугалась. Вряд ли бы он одобрил мои дикие планы. И уверенности в том, что я бы их осуществила, не было. Какой-то миг затмения разума, паника.
— Я не среагировала, — вздохнув, ответила еле слышно. — Я просто смерти искала. Думала избавить тебя от проблем.
Губы мужа поджались, подбородок напрягся. Он молчал так долго, что я испугалась и подняла пристыженно опущенную голову.
— Прости, сглупила. Растерялась. Хотела как лучше…
— А получилось… — белый выглядел уязвленным. — Я тебя прошу: решишь еще раз себе навредить — представь, каково мне от этого будет.
— Обязательно! — клятвенно заверила мужа. — Теперь я научусь доверять тебе.
— Пошли-ка мыться, — поднявшись из-за стола, муж потянул меня за собой. — Хватит серьезных разговоров, успеем еще все обсудить. Хочется уже для себя пожить и долгожданного покоя. У меня там раны не осмотрены!
Шустро подскочив следом, вложила свою ладошку в руку Андрея:
— Идем. Но в прорубь я не полезу!
Ответом мне стал недоверчивый взгляд.
— Трусишь?
Выразительно посмотрев на потолок, фыркнула:
— Не поведусь!
— Значит, брошу, — философски пожал плечами муж и резким движением подхватил на руки. Прежде чем я возмутилась его угрозе, шепнул: — Доверься мне.
Ну, раз так…
— Уговорил! — улыбнулась я, обвивая мужскую шею рукой и с довольным видом пристраивая голову ему на плечо. — Неси уже, раненый мой.
Через без малого три месяца я, как и положено в звериной ипостаси, родила слепого волчонка. Одного.
Мальчика…
Все это время мы безвылазно провели в таком укромном и по-северному теплом «убежище» Андрея. Это место и стало первым домом нашего сына.
Имя ему выбрал Андрей. Он очень удивил меня, когда поднял этот вопрос еще в середине периода ожидания.
— Лен?
Мы недавно вернулись с прогулки — поохотились волками, пробежались, потренировали мой контроль над бурой — и валялись сейчас на кровати в спальне под самой крышей дома, отдыхая и вслушиваясь в вой ветра снаружи. Волчица моя, под неусыпным контролем белого волка, стала гораздо спокойнее. Мудрее. Впрочем, Добровольский убеждал меня, что это результат грядущего материнства.
