Все пятеро поглядели друг на друга и неожиданно рассмеялись.
– Сочиняюшка, – сказал Жихарь. – На тебе, я знаю, много штанов навздевано – поделился бы? Нехорошо помирать без штанов.
– Нехорошо, – подтвердил степной витязь. Штанов на нем действительно хватало.
Богатырь похлопал обновкой об стену, чтобы слегка повыколотить блох. Степные шаровары были ему до колен, и вся малая дружина еще раз зашлась в хохоте.
– Право, я слышу своего побратима, – сказал король Яр-Тур.
– Кстати, – напомнил Жихарь. – Кто нас казнить-то будет?
– А я разве не сказал? – спросил король. – Здешнее хтоническое чудовище Тиамат выползет из-за вон той решетки...
Только сейчас богатырь действительно рассмотрел решетку из толстенных медных прутьев. За решеткой была тьма. Пророк Возопиил обхватил голову здоровой рукой и завыл.
– Перестань, – приказал Жихарь. – Нужно было внимательней за Симулякром приглядывать, из рук не выпускать, пусть их хоть трижды переломают... Был бы он со мной, никакой Тиамат нас не осилил бы...
– Да откуда ж я знал? – Пророк поднял заплаканное лицо. Нос у него распух и стал раза в два больше. – Деревяшка и деревяшка, начальник, ее уже давно кто-нибудь на растопку пустил, тот же дедушка Лот, к примеру...
– Э, так он и держал деревяшка – мой ему еле пальцы разжимай, – сказал вдруг Сочиняй-багатур. – Большой Нос свое слово честно держи...
– Да? – заорал Жихарь так, что тьма за решеткой глухо загудела. – И куда же ты ее дел, чучело степное?
– Сочиняй не чучело, – с достоинством ответил Сочиняй. – Моя много певец, мало-мало воин, мало-мало шаман, мало-мало человек лечи... Твой, Джихар-хан, сама чучело за такие слова! Вот он, твой деревяшка! Крепкий, ровный! Кость заживай – прямо расти!
С этими словами степной витязь показал на сломанную руку пророка.
Возопиил испуганно прижал руку к груди. А Жихарь прижал к груди Сочиняя:
– Золотое ты чучело! Ты не мало-мало воин – ты большой багатур! Ты всех нас спас! Не зря я с тобой братался! А ты, Возопиилушка, уж потерпи, мы тебе потом руку лучше новой приделаем...
– Ему не будет больно, – сказал Лю Седьмой, подходя к Возопиилу. – У него все скоро заживет – уж этого умения у несовершенного никто не отнял... Хэ, как искусно наложена эта повязка! Воистину, вы князь лекарей, дорогой хунну! Но и я был в Медицинской Управе не последним учеником.
Действительно, пророк и не пикнул, когда Бедный Монах разматывал повязку, чтобы освободить Симулякр.
– Да, это он, чудесный жезл Жуй! Так непобедимый воин, проникая во вражескую крепость, облачается в нищенские отрепья! Нужны ли иные доказательства, царственный Яо-Тун-ван? Ведь никому другому, кроме нашего побратима, он не дался бы в руки!
Яр-Тур поглядел на деревяшку с большим сомнением. Жихарь благоговейно принял Симулякр, и снова Умный Меч на мгновение блеснул перед ним.
– Ну, Тиамат, – сказал он. – Выходи. Поиграемся в мясную лавку...
Как будто кто-то незримый дожидался этих слов. Решетка медленно и бесшумно поползла вверх, а в наступившей тишине зазвучали шаги. Обыкновенные человеческие шаги.
Бумажный фонарик Бедного Монаха разгорелся ярче, так что стало возможно разглядеть того, кто выходил из мрака.
– А говорили – Тиамат, Тиамат, – сказал Жихарь. – Хреномат. Долго ты еще у нас на дорожке появляться будешь, Мироедина позорная? Кубло змеиное ходячее! Чмо болотное! Игоша-переросток!
Мироед, казалось, не слышал оскорблений.
– Вот я вас снова вместе и собрал, – сказал он. – Только глупец мстит сразу. Ваши наставники – наивные дети. Мне удалось напугать их этой дурацкой башней, которая не страшна никому, кроме жителей этого дурацкого города. Да, Тиамат – это одно из моих многочисленных имен. Просто меня забавляют многочисленные герои, которые меня все время убивают, а вот убить никак не могут. Новое имя дает мне новую жизнь. Господин Жихарь, господин Яр-Тур, господин Лю! Остальных не знаю, но проглочу с удовольствием...
– Мироедина ты Мироедина, – сказал нараспев Жихарь. – Не за свой ты кус принимаесся, ты этим кусом подависся...
– Что-то не вижу вашего проклятого петуха, – сказал Мироед.
– Будимир сильно занят, – совершенно серьезно сказал богатырь. – Курочек топчет. Мироедов ему некогда топтать.
– Хватит, – зарычал Мироед. – Не буду устраивать комедию, как в прошлый раз...
– Да, в прошлый-то раз тебя припекло...
Мироед ничего не ответил, а начал разевать свою пасть, в которой клубилась все та же чернота.
– Рот большой – поет, наверное, хорошо, – заметил Сочиняй-багатур.
– Нет, – ответил Жихарь. – Скверно поет. Души нет.
Он поглядел на Умный Меч. Симулякр не менялся. Тьма из пасти приближалась к ним, обволакивала, затягивала в себя. Огонь фонарика отражался на громадных вороненых зубах.
Жихарь левой рукой отодвинул товарищей назад, размахнулся и бросил Симулякр прямо туда, во тьму.
...Когда в прошлый раз в пасть Мироеда влетел Огненный Петух Будимир, Мироед, помнится, тоже завыл. Но тот вой не шел ни в какое сравнение с нынешним.
Все схватились за уши, даже пророк, несмотря на больную руку. Или она у него и впрямь перестала болеть? Наверняка этот вой услышали во всем Вавилоне. Потом Мироеда стало раздувать. Он уже не выл, а тихо постанывал.
– Я-то думал, Симулякр вкусный, – сказал Жихарь. – А он, оказывается, совсем несъедобный...
Раздался тихий звук, словно вытащили пробку из бутылки. И все кончилось.
– Его разорвало? – с надеждой спросил Жихарь. – Насовсем?
– Я уже объяснял уважаемым, что до конца уничтожить Мяо Ена нельзя, да и не нужно, – сказал Бедный Монах. – Но теперь мы о нем долго не услышим.
– Это прекрасно, – сказал Яр-Тур. – Но как же нам выбраться из темницы?
– А так и пойдем по этому проходу, – сказал Возопиил. – Он наверняка ведет в город, и я даже знаю, куда именно. Хорошо, если наверху ночь. Тогда мы сможем незаметно бежать из города, я там давно все щели и проломы в стенах изучил...
– Ну уж нет, – сказал Жихарь. – Мироеду я не верю. И с башней мы должны как-то решить. И с начальством здешним разобраться.
– Но у нас даже нет оружия! – вскричал пророк. – И эту волшебную штучку ты, начальник, загубил в пасти...
– Обойдемся и без Симулякра, – сказал богатырь. – А оружие воин где добывает? Известное дело – с бою берет!
Насколько Лапшин мог понять, пьеса на протяжении четырех действий рассказывала о том, как перестраивались вредители, проститутки, воры, взломщики и шулера – числом более семнадцати – и какими они хорошими людьми сделались после перестройки.
