Сергей Шведов - Клан двурогих

– Я только что оттуда. Эшер привел своих людей. Цвет местных притонов.

– Они тебя видели?

– Нет. Гулук за ними присмотрит до поры.

– Смотри, Гвенолин, нам нельзя ошибаться.

– Эти не промахнутся.

– Важно, чтобы и мы не промахнулись. Всех суранцев уничтожить сразу же, а этого Эшера в первую голову.

– Сделаем, – кивнул головой Гвенолин.

Конан отвернулся к окну. Все готово, все проверено, все просчитано. Осталось одно – ждать. От самого Конана уже ничего не зависит, и наверное поэтому ему не по себе. Даже перед битвой он не испытывал такого беспокойства. А отступать уже поздно. Все может пойти прахом, если Конан раз и навсегда не свернет шеи своевольным вождям, не разгонит Совет вождей и старейшин, и не сделает его членов обычными владетелями, зависимыми от императора.

– Пора, – негромко сказал Гвенолин.

Конан резко обернулся. Синий гуярский плащ привычно лег на широкие плечи. Длинный тяжелый меч оттянул пояс. Все было как всегда, но битва, которую ему предстояло выиграть сегодня, была самой важной в его жизни.

С самого утра толпы зевак собрались у входа в роскошный дворец азрубальского торговца Зеила, владевшего во времена Храма десятком рудников и фабрик стекла. Смута разорила достойного Зеила, а гуярское завоевание лишило крыши над головой. Сам торговец затерялся в вихре обрушившихся на Суран несчастий, а его дворец прибрали к рукам новые хозяева.

Полторы сотни вооруженных до зубов гуяров стояли плотными рядами у мраморных ступеней дворца, не подпуская близко гудящую от нетерпения толпу. Справа от входа – арвераги, слева – гитарды. Стояли не смешиваясь друг с другом, но и не вступая в словесные перепалки, как это было обычно, когда судьба сталкивала гитардов и арверагов нос к носу. Редко они расходились без драки, хотя до убийств дело, как правило, не доходило. Убийство влекло за собой целый шлейф новых преступлений, и кровная месть сводила на нет целые арверагские и гитардские семьи. На родном острове их земли находились рядом, и накопленные за века обиды делали соседей еще более непримиримыми соперниками в том, что касалось добычи и власти.

И гитарды, и арвераги решительно давали отпор суранскому сброду, которые, не признавая порядка, норовили пролезть к самому крыльцу и доставляли страже немало хлопот. Гулук из Арверагов хотел уже было отдать приказ своим людям, обнажить мечи, но вовремя одумался – обнажать мечи на Совете вождей и старейшин категорически запрещалось, и за нарушение этого запрета можно было поплатиться головой.

– Бейте ножнами, – крикнул он своим людям.

Его совет оказался удачным, и им воспользовались не только арвераги, но и гитарды. Площадь перед дворцом была очищена, а суранцев разогнали по ближайшим улицам и переулкам.

Первыми прибыли Кимбелины во главе с Вортимером и Морведом, за ними эбораки во главе с Голроем. Киммарки были с траурными повязками на головах в память о своем погибшем и еще не погребенном вожде Элдаде. Их новый верховный вождь Леир из Киммарков выглядел бледнее обычного и долго озирался по сторонам, словно искал кого-то в толпе. Амберузы, похоже, разругались по дороге – красные их физиономии резко контрастировали с бледным ликом киммаркского вождя. Окты как всегда вели себя надменно, их вожди Родрик и Седрик своим постным видом испортили бы любой веселый пир. Среди синих плащей октов мелькнуло несколько алых плащей лэндских владетелей. Гулук знал только одного из них – Гольфдана Хилурдского, скучного и мрачного человека, видимо именно этими своими качествами приглянувшегося октам. По слухам, именно его они прочили на место веселого Олегуна. Впрочем, кроме Хилурдского, на это место претендовали еще несколько владетелей. Слово на гуярском Совете им, конечно, не дадут, но послушать умных людей лэндцам не возбранялось.

Конан из Арверагов и Рикульф из Гитардов прибыли почти одновременно. Приветствия арверагов и гитардов слились в один одобрительный вопль, который тут же был подхвачен сотнями суранских глоток. Суранцы приветствовали и своего правителя, достойного Рикульфа, и гуярского императора, почтенного Конана, с которым связывали надежды на оживление торговли и наведения хотя бы относительного порядка в завоеванных гуярами землях.

В этот раз все гуяры в свите Конана были в синих плащах, хотя попадались и алые, но это были лэндские владетели, гревшиеся в лучах славы императора. Рикульф из гитардов тоже включил в свиту нескольких чужаков, в пику Конану из Арверагов, как сразу сообразили многие. Гуярские вожди спешились, горячо и дружески поприветствовали друг друга и даже обнялись по-братски, опровергая тем самым слухи о разногласиях и даже вражде между гитардами и арверагами. В зал Совета они вошли рука об руку, с любезными улыбками на устах. Арверагские вожди и старейшины расположились между октами и киммарками, гитарды чуть в стороне, рядом с эбораками.

– Они уже здесь.

Рикульф вздрогнул и вскинул глаза на достойного Эшера сына Магасара. От этого юнца зависела судьба гуярских кланов, судьба самого Рикульфа. И поздно уже было задаваться вопросом – не изменит ли горданец в последний момент, не дрогнет ли, не подставит ли по глупости Рикульфа под арверагские мечи?

– Держись рядом, – шепнул Рикульф горданцу. Это было, пожалуй, все, что он мог сделать в создавшейся ситуации: покарать в случае измены негодяя или защититься его телом от летящих стрел.

Рикульф перехватил встревоженный взгляд Седрика из Октов и едва заметно кивнул ему головой. Что ни говори, а Седрику предстояло свершить самое трудное, и дай Бог, чтобы у него не дрогнула рука. Рядом, правда, был Леир, готовый в случае надобности прийти на помощь окту, но большого доверия к киммаркскому вождю у Рикульфа не было, уж слишком бледен был сегодня Леир. Рикульф откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Какой-то вестлэндский владетель, кажется Свангер, путаясь в словах чужого языка, рассказывал о смерти Олегуна. Слушали его плохо. Владетель обвинял Кеннета Нордлэндского, но никто из гуярских вождей его толком не понял.

– Пусть вопрос о вестлэндской короне решает император, – крикнул Эбелин из Вограков. Фраза, судя по всему, заранее была согласована с Конаном и вызвала недовольство октов и киммарков. Поднялся Родрик из Октов и принялся нудно убеждать присутствующих в преимуществе своего кандидата, благородного Гольфдана Хилурдского. Если верить Родрику, то этот Хилурдский был святым, ибо только святой мог обладать таким количеством достоинств.

К удивлению многих, Конан молчал. Родрика сменил Вортимер, один из самых красноречивых гуярских вождей. Но ни один мускул не дрогнул на лице императора даже тогда, когда вождь кимбелинов позволил себе несколько нелестных замечаний в его адрес. Присутствующие зашумели. Зал разделился на противников Конана и его сторонников. Словом, все было как всегда.