— Наверное, ты выглядишь получше, чем я. — Его слова прозвучали очень громко в тишине ночи. — И уж наверняка самочувствие твое лучше, чем мое.
Птица смотрела на него не отрываясь.
Маг проворно вскочил, с радостью заметив, что боль от этого не усилилась. Он протянул руку, Голив привычно уселся ему на плечо, и они пошли к деревне. Баден старался не вспоминать о Сонель и Оррисе, а думать только о своей теплой уютной постели в маленьком трактире. Но он никак не мог забыть то, что сказала Сонель: «Это невозможно будет долго скрывать. Кто-нибудь обязательно обнаружит исчезновение одного из них» -. Конечно, она права. На следующем Собрании Оррис не появится. Но он был почему-то уверен, что его отсутствие обнаружится еще раньше. А как только это произойдет, Тобин-Сер изменится навсегда.
Они неподвижно стоят на окраине деревни, хмуро обозревая нагромождение низких крыш, дымящихся труб, разбросанных тут и там лоскутков огородов. Рядом с деревней, весело блестя на солнце, протекает небольшая речушка Холодно, хотя и теплее, чем в горах, а небо сияет невыносимой синевой. Людей почти не видно — большинство, наверное, еще не вставали. И только двое или трое из тех, что уже вышли из своих домов, заметили их.
— Много времени это не займет, — говорит Сын Амарида немного нервно. Его плащ, посох и птица остались в лесу. Без них он выглядит странно. Вместо них у него в руке на веревке висят пять птиц, добытых ястребом. Другую руку он кладет на плечо Бараму и поворачивает его лицом к себе. — Помни, что я сказал: не отходи от меня и молчи.
Барам кивает. Он открывает рот, чтобы что-то спросить, но потом раздумывает и снова кивает.
Сын Амарида хмурится.
К ним бежит маленький мальчик, показывая на них пальцем и что-то крича, обернувшись, женщине, стоящей рядом с одним из домов.
— Вы охотники? — спрашивает мальчик, остановившись и подняв пыль столбом.
Маг едва заметно медлит с ответом.
— Да, — с улыбкой отвечает он. — Мы ставили ловушки в горах, а теперь спустились, чтобы кой-чем запастись. Тебя как звать?
— Родри.
— Приятно познакомиться, Родри. Меня зовут Оррис, а моего друга — Барам.
Оррис. Барам вдруг понимает, что впервые слышит имя мага Интересно, настоящее ли оно.
— Я так и понял, что вы охотники, когда увидел у вас перепелов, — хвастается мальчишка, показывая на дичь. — Я и маме сказал. — Он поворачивается и машет женщине.
— Что это за место, Родри? — спрашивает маг.
— Клаудсден. А вы ставите ловушки на диких котов? — с увлечением спрашивает он. — Наверняка ставите!
Оррис кивает:
— На диких котов, бобров, сурков и еще много на кого.
Глаза мальчишки округляются.
— А медведя вы когда-нибудь ловили?
— Нет, — качает головой маг. — Медведя никогда.
На лице мальчика появляется разочарованная гримаса.
Маг садится перед ним на корточки.
— Родри, здесь есть мелочная лавка?
— Нет, — трясет головой мальчишка.
Выражение лица мага не меняется, но Барам видит взгляд его темных карих глаз и непроизвольно вздрагивает. Двадцать в длину, шестнадцать в ширину. Двадцать в длину, шестнадцать в ширину. Он больше не произносит этого вслух, но слова по-прежнему успокаивают его, и он повторяет их про себя, встречаясь глазами с магом.
— Кто-нибудь в селении может продать нам провизию и теплую одежду? — спрашивает Оррис мальчика.
— А зачем вам провизия? — с сомнением спрашивает мальчишка. — Разве вы не едите свою добычу?
Оррис улыбается одними губами:
— Конечно едим. Но ведь хорошо иметь кусок сыра или сухофрукты для разнообразия. Ты как думаешь? Или ты ешь одно и то же каждый день?
Мальчик пожимает плечами и бормочет:
— Наверное, вы правы.
Бараму кажется, мальчик думает о том, что Оррис не похож на охотника.
— Ну так кто же, Родри?
— Там живет старый Албан, — говорит он, показывая на маленький домишко у реки. — Он торгует с коробейниками, которые здесь бывают по весне. — Глаза мальчика опять становятся круглыми. — Я однажды слышал об охотнике, который поймал медведя лишь при помощи западни и ножа! — восхищенно говорит он.
— Да что ты? — притворно изумляется Оррис.
Мальчик кивает и выжидательно смотрит на них, словно надеясь услышать какую-нибудь подобную байку.
— Говоришь, Албан живет вон там? — переспрашивает Оррис, указывая на небольшой дом.
— Да-а-а, — разочарованно тянет мальчишка.
Оррис встает, треплет его по волосам и указывает Бараму идти в ту сторону.
— А можно посмотреть, что вы еще поймали? — кричит мальчик вслед.
— Остальное мы оставили в лагере, — не останавливаясь, отвечает Оррис через плечо. Он поднимает связку повыше. — Это все, что мы с собой взяли.
— Этого хватит? — тихо спрашивает Барам.
Маг слегка поводит плечами:
— Хотелось бы.
В конце концов оказывается, что за пять птиц дают грубую шерстяную куртку и небольшую головку сыра. Оррис пытается убедить несговорчивого старого торговца, лысого человечка с беззубой улыбкой, отдать им еще пакет сухофруктов. Но Албан не поддается, и Оррис отступает, так как ему не терпится покинуть деревню и снова тронуться в путь. Албан задает кучу вопросов о пушной торговле с Аббориджем, и Оррису не сразу удается закончить разговор.
Барам и маг выходят из домика торговца и кратчайшим путем покидают деревню несмотря даже на то, что теперь им придется сделать крюк по лесу, чтобы забрать посох и плащ. Ястреб сразу же нашел их, он садится Оррису на плечо и поднимает головку, чтобы маг почесал его под клювом.
— Оррис, — произносит Барам.
Маг изумленно смотрит на него.
— Твое имя. Оррис.
Оррис кивает и слегка улыбается:
— Да
По дороге Барам надевает шерстяную куртку. Она колется, но в ней тепло, и он благодарен за нее.
Холод напоминает ему о зимах в Нале, когда в больших мусорниках жгли всякий хлам и можно было погреться рядом; или когда он выходил из своего любимого кабака во Втором квартале с повисшей на руке вестрой и торопливо шагал в промозглом воздухе в свою теплую конуру. Теперь он все лучше и лучше вспоминает то время. С того случая у реки многое в его памяти прояснилось и стало понятней. Он не знает отчего. Возможно, из-за потрясения, когда он чуть не утонул, или оттого, что маг сказал ему, что они идут домой. Но, как бы то ни было, воспоминания снова живут в его душе, как и раньше, еще до тюрьмы. Он ясно видит изящное совершенство возносящихся над улицами зданий, видит великолепный изгиб Вершины, парящей над кварталом. Чувствует, как мягко вибрирует в руке лучемет. Если как следует постараться, то можно даже услышать шипение автомата в кабаке и почувствовать густую сладость темного эля на губах.
