— Я не отдам меча, — ответил Дидерик.
— Что ж, по крайней мере, я имею дело с мужчиной, — вздохнул Кейрн, — достойный выбор. Хотя для меня и неприятный…
— Досточтимый лэрд, — подал голос Ансельм, — я бы хотел исполнить прощальную сагу для моего вождя…
Дидерик посмотрел на него страдальческим взглядом. Быть преданным и убитым вообще не самая радостная перспектива, но испытать это ещё и под аккомпанемент безумно пафосной баллады о собственной победе в мелкой стычке…
— Ты имеешь на это законное право, — согласился Кейрн, — играй. А мы послушаем. Твой господин заслуживает чести покинуть этот мир под музыку.
Эниго, неслышно покинул своё место и переместился ближе к Джине. Дидерик был ему благодарен — если придётся биться с Кейрном и его охраной, Эниго сможет хоть какое-то время защищать его жену. Сопротивление, на самом деле, выглядело абсолютно бессмысленным, но Дидерику казалось, что легче умирать, сражаясь, чем быть зарезанным как свинья на бойне.
Ансельм надул мешок волынки и заиграл. К удивлению Дидерика это оказалась не баллада. Горец играл какую-то медленную, грустную и традиционно заунывную мелодию, из тех, что хорошо ложатся на древние саги…
Первым удивился Эниго. Затем по рядам сидевших за столами горцев покатился ропот. Раздались глухие выкрики. Несколько человек вскочили и обнажили мечи, бросая ожидающие взгляды на Кейрна. На лице того на секунду промелькнули сначала удивление, потом гнев, а затем он приподнял руку и вооружённые люди сели на свои места, злобно буравя взглядами Ансельма.
А тот всё продолжал играть. Дидерик не очень-то любил и понимал волынку, но в этой мелодии было что-то этакое, особенное. А может просто нервы у него сейчас на пределе, да и Ансельм оказался неожиданно хорошим музыкантом и играл действительно здорово.
Джина ухватила Эниго за рукав.
— Что происходит? — прошептала она.
Впервые в жизни она видела на лице синьора Катталья растерянность.
— Дело в том, что… что… дело в этой мелодии…
— И что с ней не так?
— Всё так… просто… просто, это древняя сага про то, как вожди одного клана пригласили вождей другого на пир и предательски убили…
Джина вздрогнула.
— Зачем он это делает? — прошептала она, — это же их только разозлит!
— Мне кажется, парень не так уж неправ, — не слишком уверенно прошептал Эниго.
Джина хотела возразить, но передумала…
Дидерик не слышал, о чём шептались его жена и Эниго. Его внимание захватило лицо Кейрна, медленно, но верно терявшее невозмутимость. Вождь клана утрачивал контроль над своими эмоциями, и уголки его рта начали едва заметно подрагивать.
Принц посмотрел в зал. Хотя Ансельм лишь играл мелодию, горцы очень хорошо знали слова, которые сейчас сами собой всплывали в их памяти. Взгляды, ещё совсем недавно полные злобы, изменились, потупились и старались не встречаться друг с другом. Румянец ярости на щеках сменяла краска смущения. В дверных проёмах показались любопытные и удивлённые лица женщин.
Кейрн заныл, как от зубной боли, и взмахнул рукой.
— Кто-нибудь остановите его… остановите… о, как он играет… как играет… ещё немного, и я не смогу его убить… Моран!
Один из воинов подскочил со скамьи, выхватывая меч.
— Нет… — Кейрн вскинул руку, — нет, не надо… пусть доиграет… пусть…
Лэрд откинулся на спинку тяжёлого дубового кресла и опустил голову на грудь.
Музыкант взял последнюю ноту, и меха волынки с затихающим стоном медленно обмякли. И стало очень, очень тихо. Ансельм встал, подошёл к столу Кейрна и с поклоном опустил на него волынку.
— Я закончил, лэрд. И возвращаю инструмент.
Вождь клана посмотрел на него из-под мохнатых бровей.
— Возьми её себе. Ты превосходный музыкант и достоин хорошей волынки. Твоя игра заставила нас вспомнить о многом… Ты устыдил меня.
— Вы же нас не убьёте? — дрогнувшим голосом произнесла Джина.
Кейрн посмотрел на неё, поджав губы. Потом обернулся к Дидерику.
— Ваше высочество, настало время поговорить о делах…
Он поднялся и указал на одну из дверей, уводящих вглубь дома.
— Надеюсь, моя жена… — начал Дидерик.
— Её высочество и ваши люди останутся пировать дальше.
Кейрн обвел глазами умолкший зал.
— Пируйте. Почему вы остановились? Женщины! У гостей кушанья остыли! Вы хотите меня на весь мир ославить?!
Джина взглядом проводила их до двери, и торопливо зашептала в ухо Эниго.
— Он ведь передумал нас убивать, правда?
— Похоже на то, синьора…
Женщина нервно крутила в руках ложку.
— А если он ещё раз передумает? Внезапно проснувшаяся совесть может быть так непредсказуема… Он ведь не передумает?
— Горцы очень трепетно относятся к обычаям, синьора.
— Но он был готов нас убить, наплевав на обычаи! Что помешает ему ещё раз изменить решение?
— С другой стороны, синьора, рассказ о выступлении господина Ансельма крайне быстро станет достоянием общественности. Авторитет бардов в горах исключительно высок, и если Кейрн всё-таки прикажет нас убить, это очень сильно подмочит репутацию его клана. Если бы всё было сделано тихо и быстро, это бы сошло ему с рук, но теперь это дело чести, и ему придётся с этим считаться. И у него уже не выйдет списать нашу гибель на несчастный случай, вылазку разбойников или обычную ссору… В общем у вас есть выбор — положиться на его совесть, или на его расчётливость.
Эниго скромно улыбнулся.
Кейрн провёл Дидерика в сумрачную комнату со сводчатым потолком и парой низких, больше похожих на горизонтальные амбразуры, окон. Большую часть помещения занимал грубый массивный стол. Он был слишком велик, чтобы пройти в дверь и Дидерик пришёл к выводу, что плотники собирали его прямо здесь. Вдоль стен были беспорядочно расставлены сундуки, ларцы и полки. К своему удивлению принц заметил на полках книги и тубусы для свитков. Похоже, это был рабочий кабинет лэрда.
Вслед за ними вошли ещё несколько лидеров клана. Кейрн указал принцу на место за столом.
— Садись.
Дидерик опустился на лавку и вопросительно посмотрел на хозяина.
— Если я передумал тебя убивать сейчас, это ещё не означает, что я не собираюсь делать этого вообще, — пробурчал тот, — не думай, что я так расчувствовался, что теперь готов на всё…
— "Расчувствовался, это точно, а вот на что готов, мы сейчас и обсудим", — подумал Дидерик, но промолчал. Судьба предоставила ему шанс, и им надлежало пользоваться разумно, и не допуская ошибок.
— Я может и не готов зарезать тебя прямо в собственном доме, но это далеко не значит, что я встал на твою сторону, — продолжил Кейрн, — у Сигибера армия, дворянство, волшебники, а что есть у тебя?
