изгиба спуска. Ее свет привел их в вырубленный вручную туннель с деревянной дверью сбоку, перед которой девочки выстроились в очередь.
Бента спустилась вниз, задула свечу, протиснулась мимо очереди и вошла в комнату. Девочки последовали за ней.
Эта комната тоже была высечена вручную, хотя, возможно, из небольшой естественной пещеры, поскольку некоторые участки на покрытом сажей потолке выглядели неровными и не имели никаких следов кирки. Свет проникал через несколько горизонтальных шахт в дальней стене, каждая длиной в пять или шесть футов, через которые были видны участки неба. Нона решила, что они, должно быть, выходят на утесы.
Три длинных стола тянулись по всей длине комнаты со скамьями по обе стороны, на середине каждого стояли всевозможные кувшины, горшки, стеклянные бутылки и запечатанные тыквы. В дальнем конце комнаты, спиной к двери, стояла монахиня и что-то писала на доске. Послушницы расселись за столами без обычных споров, кто с кем сидит.
Женщина у доски не была ни высокой, ни низкой, стройной, конечно, но Нона не могла определить ее возраст, разве что сказать «не старая».
Бента закрыл дверь, и Госпожа Тень, Отравительница, обернулась к классу с теплой улыбкой:
— Нона, дорогая, поднимись сюда. И ты, Арабелла. Мне всегда нравится хорошенько рассмотреть новых девочек.
Нона моргнула и встала. Отравительница уже успела хорошенько рассмотреть ее в бане.
— Да, Сестра Яблоко, — сказала она.
Они подошли и остановились перед Сестрой Яблоко. Нона искоса взглянула на Арабеллу Йотсис, на вид безмятежную, несмотря на то, что всего две ночи назад вонзила нож в то место, где спала Нона. Мысль о том, что Арабелла может скрывать свои кровожадные инстинкты так глубоко, что на поверхности не остается и следа, нервировала Нону больше, чем сам поступок. Она знала, что ее собственные эмоции были написаны на ее лице в тот момент, когда она почувствовала их, и, возможно, даже раньше.
— Мне кажется, ты уже не такая худая, Нона. Еще год монастырских трапез, и на этих костях у нас будет приличное количество мяса. И Арабелла Йотсис... очень приятно, что ты присоединилась к нам. Каково это — быть частью пророчества? — Сестра Яблоко подняла руку, когда Арабелла открыла рот. — На этот вопрос лучше не отвечать, дорогая. — Она достала из рясы красивую жестяную коробочку, покрытую черно-белой эмалью, и нажала на нее; крышка откинулась. Внутри лежала дюжина прозрачных желтых шариков, каждый не больше ногтя большого пальца. — Конфетки, чтобы поприветствовать вас в Классе Тени. Мы хорошо проведем время. — Она улыбнулась той же медленной и легкой улыбкой, которой впервые встретила Нону по дороге в монастырь.
— Я наелась досыта. — Нона схватилась за живот. Она действительно набила себе рот, как делала за каждым приемом пищи, но сладости выглядели соблазнительно, сияя, как витражи в Башне Пути.
— Жаль. — Сестра Яблоко повернулась к Арабелле и протянула ей коробочку.
— Спасибо. — Арабелла протянула руку и изящно взяла одну конфетку большим и указательным пальцами. Нона заметила, что оба пальца имеют восковой блеск. — Я приберегу ее для внеклассных занятий.
Сестра Яблоко закрыла коробочку и убрала ее:
— Тогда занимайте свои места, девочки. Сегодня нам предстоит много выучить!
Нона последовала за Арабеллой к ближайшему из трех длинных столов. Старшая девочка вернулась на свое место первой, поморщившись, когда садилась, затем сменила позу и нахмурилась. Нона нашла свое место и начала опускаться на скамью, но резко остановилась, удерживаемая внезапным подозрением, когда ее зад был всего в дюйме или двух от полированного дерева. Она повернулась, прищурилась и быстро изучила пространство под собой. Что-то блеснуло. Короткая булавка стояла вертикально на крошечном темном основании. Нона бросила ее на пол и села. Бента, должно быть, положила эту штуку, пока Нона стояла перед классом.
— Молодец Нона, хорошо справилась! — Сестра Яблоко захлопала в ладоши. — Арабелла... справилась не так хорошо.
Нона посмотрела на Арабеллу. Лицо девочки было странно напряженным, только яростные глаза и подергивающаяся гримаса указывали на то, что она не просто сосредоточилась на словах Госпожи Тень. Она резко дернулась влево, но, казалось, была не в состоянии двигаться.
— Ты прошла испытание, Нона. — Сестра Яблоко улыбнулась. — Я больше не буду пытаться тебя обмануть. — Она снова повернулась к доске, постучала мелом по рисунку листа и подчеркнула слово рядом с ним. — Сегодня мы будем учиться заваривать очень сильную кот-траву, близкую родственницу корня сегрена. Именно из него я сделала настойку, отравления которой так умно избежала Нона, а Арабелла — нет. Обычно мы называем эту настойку тюряга. Первый...
Тук-тук-тук в дверь. Сестра Яблоко повернулась в сторону класса:
— Войдите.
Сестра Чайник просунула голову в класс с озорной улыбкой на лице:
— Я только что из скриптория и хочу передать Ноне ее письменные принадлежности. — Она протиснулась в полуоткрытую дверь с темной доской в одной руке и мелками в другой. — Для наших совместных уроков.
— Входи. — Сестра Яблоко терпеливо улыбнулась и жестом пригласила Сестру Чайник войти.
Монахиня помладше — Нона решила, что Чайник может быть лет двадцать с чем–то против тридцати у Яблоко, — преувеличенно осторожно подошла к ней на цыпочках и положила перед ней на стол дощечку и мелки. Она вынула из рясы сложенную салфетку и положила ее между ними, прошептала «извините» Госпоже Тень и на цыпочках вышла. Оказавшись в дверном проеме, невидимая от доски, она весело помахала послушницам.
— Как я и говорила. — Сестра Яблоко постучала по доске. — Кот-трава.
Нона посмотрела на свои новые вещи. Единственное, что у нее было, кроме пера, свитка и чернил, которые дала ей настоятельница... и ножа, которым она так недолго владела. Она взяла грифельную доску, удивляясь ее ровным углам и равномерной толщине. Старшие в семидневном классе Наны Эвен сидели с грубыми кусками шифера, которые они сами выкопали из Дыры Эбсона. Пока Сестра Яблоко продолжала описывать места,
