— Пятый, занять позицию! Полевые бластеры развернули? Коновалов, я тебе лично морду набью, если через пять минут вы не будете готовы к стрельбе! Какого черта телитесь … вашу мать! Я вам что сказал … мать! Дол… ы! Быстро!
Полковник с усталым, как будто покрытым пеплом, лицом бросил тангетку рации и откинулся на спинку кресла. Он не высыпался уже неделю. Хроническое недосыпание превратило его в подобие зомби — вроде и держишься на ногах, ходишь, думаешь, но… Он всегда вспоминал где-то прочитанное стихотворение: «Как трудно мертвецу среди живых живым и страстным притворяться!» Полковник всегда вспоминал эти строки, когда приходилось вот так, без сна и отдыха заниматься своей работой. А работа у него была одна — убить врага и остаться в живых. А еще попробовать сохранить этих пацанов, которые сейчас матерят своего командира почем зря, но понимают, что от того, развернут ли они батарею полевых бластеров, зависит их жизнь.
А еще — жизнь целого города, который уютно раскинулся в низине возле широкой русской реки. Радиолокационные станции передали: в космосе, примерно над городом, висит здоровенная штука километровой длины. Передали они еще вчера, и все, кто служил в этой части, с тревогой всматривались в небо, пытаясь увидеть захватчиков, которые ступят на Землю, чтобы отнять у землян все, что у них имелось, — землю, свободу и саму жизнь. В этой десантной дивизии более половины бойцов были обстрелянными ветеранами, прошедшими первую войну с китайцами, поддержанными инопланетянами, так что они не строили иллюзий — победу придется вырывать с кровью, и большой кровью.
Почему инопланетяне наметили одну из высадок здесь, у большого приволжского города? Да кто знает. Возможно, просто поставили точку на виртуальной карте — вот здесь, — и все. И судьба полутора миллионов человек решена. Возможно, когда-нибудь станет известно, почему они решили высадиться тут. Были догадки по этому поводу, и не зря тут скопились бойцы российской армии. Полковник был уверен, что десантники высадятся именно здесь. Но сейчас какая разница, почему они тут высаживаются? Главное — закопаться поглубже, развернуть батарею бластеров и встретить орду захватчиков так, как встречали их наши деды, прадеды, удобрившие собой чернозем родины. Ну, а если придется умереть — умрем, но эти твари дорого заплатят за нашу смерть. Там было всегда и будет всегда.
— Второй! Мы готовы!
— Хорошо. Не ждите команды, при появлении неопознанного объекта — огонь! В воздухе наших нет.
— Понял, Второй. Сделаем! Мы их всех сделаем!
Полковник отложил тангетку и усмехнулся: эти — сделают. Он был уверен в своих подчиненных. Одна из лучших армейских частей, отборные, тренированные парни. Их успели полностью экипировать — броней, укрывающей от осколков, пуль, лучей лазеров; лучеметами, полевой артиллерией. Плюс все то, чем когда-то они били китайцев, одетых в такую же броню, — тяжелые пулеметы, снайперские винтовки, а самое главное — гранатометы. Броня не выносила прямого удара противотанковой гранаты, так что мало этим зеленым педерастам не покажется!
— Время ноль. На исходные позиции! — раздался голос из другой рации, настроенной на волну командования округом.
Полковник вздохнул, взял тангетку и передал:
— Это Второй. Ребята, началось. Удачи вам всем!
— И вам удачи, Второй! — раздался бодрый голос из рации, и полковник кивнул головой, подумав о том, что она, эта удача, очень им пригодится. А еще о том, что эти твари, похоже, будут захватывать атомную станцию — вот почему они высаживаются здесь. Но не у самой станции, чтобы не повредить ее случайными выстрелами, а подальше. Что сейчас какие-то сто километров? Ерунда.
Полковник взял со стола лучемет, уже привычными движениями проверил заряд батарей, сунул в разгрузку несколько штук запасных, прицепил к ремню портативную рацию. Пошел к выходу — вернулся: забыл армейскую кепку. Поморщился: плохая примета — возвращаться. Но не выходить же к подчиненным с непокрытой головой?
Двое дежурных радистов с наушниками на голове внимательно вслушивались в эфир и, когда он встал, поднялись следом. Полковник махнул им рукой — сидите! — и вышел, вдохнув утренний, напоенный ароматами трав воздух.
Командный пункт находился в нескольких километрах от реки, на опушке небольшой березой рощи, шелестящей на ветерке яркими зелеными листами.
«Картина идиллическая, достойная кисти художника, — подумалось полковнику. — Хотелось бы любоваться ею подольше. Лет эдак пятьдесят. И умереть в окружении внуков и правнуков. Но это, как карта ляжет. А ложится она не очень хорошо».
Прикрывая глаза от яркого солнца, полковник посмотрел на горку в полукилометре от него — там находилась одна из батарей полевых бластеров. Потом повернулся правее, в сторону реки — тоже ничего не видно. Хорошо закопались. Бетонные перекрытия уберегут от первых ударов, а потом позицию придется менять. Артиллеристы понесут самый большой урон — это знали все. Потому им сразу было предложено попрощаться с родными, написать последние письма. Никто из бойцов не отказался обслуживать артиллерийские установки, хотя и знал, что их шансы выжить склоняются к нулю.
Полковник думал над этим: почему? Ну, он-то старый служака, он не мог бы, а они, молодые пацаны, — почему? Потом пришел к выводу, что тут совокупность факторов: боязнь наказания, боязнь того, что их будут презирать окружающие, но главное, похоже, со всей самоуверенностью молодости они не верили, что погибнут. Ну кто в восемнадцать — двадцать лет задумывается о смерти?
Мысли полковника прервал тонкий свист, и в небе появились три маленьких темных объекта. Он знал, что так свистят двигатели флаеров, когда те пробиваются через атмосферу и на них не включены звукогасители. Флаеры вначале показались ему небольшими, по типу тех, которые участвовали в первой межзвездной войне, как ее окрестили журналисты. Но чем ближе они становились, тем виднее становилось — они огромны и сравнимы по размерам со звездными кораблями. Похоже, это были десантные боты, перевозящие людей и технику. Возле них кучковались маленькие флаеры-истребители, прикрывающие своих больших коллег. Они не были заметны на фоне ботов, но, когда те приблизились, стала видна и стая этой «мошкары», вертящаяся, как комары при виде источника свежей крови.
С земли протянулись цепочки, состоящие из фиолетовых сгустков плазмы, скрестившиеся на громадных кораблях, но они тут же разбились о защитное поле, заискрившее, как высоковольтная линия после попадания в нее грозовой молнии.
«Мошкара» тут же бросила дредноуты и тучей ринулась туда, откуда летели смертоносные лучи. Теперь обмен смертью шел и снизу вверх, и сверху вниз. Время от времени какой-то из флаеров вспыхивал, летел к земле, как бабочка с обожженными крыльями, но и земля получила свое — все вокруг горело.
