Как хотелось бы проснуться сейчас, встать, раздвинуть тяжелые душные шторы, впустить в комнату ослепительный солнечный свет! Но нет…
Мелия открыла глаза и с тоской посмотрела на мрачные стены, выложенные из почерневшего за прошедшие века, закопченного, во многих местах поросшего мхом серо-черного гранита, освещенного лишь жалким и неверным светом единственного догорающего факела. Даже этот свет приходится экономить, ведь до утра еще далеко, а запас факелов у них ограничен.
Она вновь закрыла глаза — так легче было убедить себя, что все хорошо, а если и не хорошо, то, по крайней мере, еще может быть хорошо — и задумалась.
Конечно, Конан прав, и медлить нельзя. Как он сказал? Что бы ты ни делала — делай это быстро! Откуда в этом человеке столько силы?! Вот Фабиан — ни ростом и ни статью не уступает киммерийцу, но на что он оказался годен, когда дошло до дела!
Она была убеждена, что все их надежды на спасение теперь связаны только с киммерийцем. Вовсе не с сестрой, которая была колдуньей и, казалось бы, могла побороться с силами мрака, вызванными пусть и без ее ведома, но ее колдовством!
Нет! Она надеялась на воина, который был всего лишь простым человеком! Впрочем, человеком ли? Разве может простой человек на равных бороться с порождениями Зла? конечно, нет! Но если он и был человеком, то не иначе, как боги покровительствовали ему!
Сама не осознавая того, Мелия уже преклонялась перед Конаном. При мыслях о нем ее охватывало благоговение, сравнимое лишь с тем давним, полузабытым ощущением, когда она, маленькая девочка, впервые переступила порог храма…
Она думала и думала, и мысли ее теперь касались лишь киммерийца, но даже тени ревности она не испытывала — не до того было сейчас. Она просто мечтала о нем, нимало не заботясь о том, сбудутся ли мечты, или ей так и суждено умереть лишь грезя о несбыточном…
Конан вернулся так же внезапно, как ушел. Про себя Мелия удивилась, что в полной тишине пустого дома не услышала его шагов, хотя он был могуч, а значит, тяжел и явно торопился, но, заслышав его голос, тут же открыла глаза и увидела, что Зита так же напряженно, как и она, смотрит на киммерийца, а в глазах ее застыло то же выражение надежды и обожания, и закусила губу.
— Идемте, — отрывисто бросил Конан.
Он был спокоен и деловит и Зита мгновенно почувствовала, как уходит страх и возрождается уверенность, что все будет хорошо. На этот раз он зажег еще один факел, оставшиеся сгреб в охапку и пошел впереди, освещая им дорогу и на ходу давая последние наставления.
— Идем все вместе, чтобы он раньше времени не понял, что у нас на уме.
Они отчаянно кивали, давая знать, что поняли его как надо, что он может не беспокоиться, но Конан даже не обернулся, чтобы удостовериться в этом — с него достаточно было и того, что он сказал, как действовать, а уж их дело выполнять приказ. Впрочем, в тот момент они способны были только подчиняться, хотя и не осознавали этого.
Дальнейшее воспринималось Мелией как во сне. Она помнила лишь одно — она должна быть рядом, что бы ни случилось. Быть может, он прикажет ей схватить Незримого голыми руками? Тогда она должна будет сделать это и умереть. Но это будет потом, а сейчас она должна быть рядом, и она бежала следом, ни о чем не думая.
Мелия не помнила, в какой момент появилось ощущение, что она плывет, а может быть, стоит на месте, а стены, колыхаясь в неверном свете факелов, сами наплывают, исчезая за спиной. Она позабыла, куда они бегут и зачем, пока не оказалась у входа в их комнату, где они — недавно, а может быть века назад — вели беспечные беседы. С кем?
Она попыталась припомнить и вдруг увидела, как столб пламени взметнулся перед лицом, едва не опалив ее, и Конан пропал. Она испуганно заозиралась — как же она одна? — и увидела что он уже бежит обратно. Зачем? Какая разница — она должна быть рядом! И она побежала, не понимая, куда бежит и зачем, зная лишь, что должна видеть перед собой его!
Мелия бежала, и стены начали странно наклоняться при каждом шаге, а пол вдруг вставал на дыбы, и она с ужасом думала, что смертельно устала и не сможет бежать в гору, и тогда все вдруг волшебно переворачивалось, и она уже боялась не удержаться и кувырком полететь вниз. Мир кружился, перед глазами поплыли радужные круги, когда Конан вдруг остановился и она с размаху налетела на него.
— Ты готова?
Он лишь мельком взглянул на Зиту, которая судорожно закивала, нервно облизывая пересохшие губы, совершенно не обращая внимания на Мелию, вцепившуюся в него сзади.
— Иди за мной и, что бы ни случилось, не смотри вперед.
— А ты, Конан?! — выкрикнула Мелия, но он предпочел не отвечать.
Они медленно пошли вперед — Конан и две дрожащие от страха девушки, намертво вцепившиеся в него. Факелы, укрепленные в стенах, остались позади. Впереди была тьма и Незримый, укрывшийся в ней. Два изгиба и три прямых отрезка, один из которых они уже наполовину прошли.
Все напряженней Конан всматривался в темноту перед собой, стараясь разглядеть во тьме незримое облако мрака, когда почувствовал легкое касание и тут же опустил глаза. Слишком хорошо он знал, что это такое и что последует дальше, если не отвести взгляда. Правая рука сама собой размахнулась и метнула факел. Конан посмотрел вперед и успел заметить метнувшуюся за угол тень.
Неужели демон так и не понял, что задумали люди? От ответа на этот вопрос зависело слишком многое. Впрочем, скоро все станет ясно. Он снял с пояса еще один факел и зажег его — не было времени поднимать брошенный, к тому же — чем больше огня, тем лучше, и хотя факелов осталось не так уж много, сейчас не время экономить.
Они быстро добрались до поворота, и в пяти десятках локтей впереди Конан заметил отблески далекого пламени. Теперь он ясно видел пятно тьмы, мечущееся впереди.
Наступал решающий момент.
Конан насилу освободился от вцепившихся в него девушек и пошел вперед. Тут он увидел, что удача улыбнулась ему — в стенах были укреплены свежие факелы, и он шел, зажигая их. Постепенно киммериец приближался к последнему повороту. Он шел все медленнее и когда до цели оставалось с десяток локтей, Незримый вынырнул и попытался прорваться, но Конан ткнул факелом едва ли не в середину облака, и оно отпрянуло, тут же дернулось в другом направлении, нырнуло вниз и попыталось протиснуться, стелясь над самым полом, но Конан был готов и к этому. Казалось, он готов ко всему, а реакция варвара позволяла ему не только точно уловить момент броска, но и вовремя пресечь его.
Конан не понял, почему Незримый не пытался больше воздействовать на него. Быть может, убедившись в безрезультатности прежних попыток, он понимал и тщетность будущих и сейчас хотел лишь одного — прорваться мимо человека. Прорваться, чтобы спрятаться, и уже тогда подумать о достойном отпоре.
