– А ты ее любишь?
– Нет. Мы просто друзья. Она даже приглашала в свою ложу в королевском театре. Обещала билеты на двоих.
– Кто же теперь сможет ими воспользоваться…? – с грустью сказала Свента странные слова. – Спасибо тебе, Филин, что навестил. Пусть тебе там будет хорошо.
Я проснулся от прикосновения к моему плечу. Тетушка Матрида, как и обещала, разбудила ровно в восемь часов утра. Опять странный сон. Да какой реальный. Только Свента как-то странно со мной разговаривала. Я умылся, оделся, позавтракал, собрал вещи и душевно попрощался с доброй женщиной. Она добилась от меня обещания, что в следующий свой приезд в Сербано я непременно остановлюсь только у нее. Даже за постой отказывалась брать деньги, но я настоял, положил короны на стол и вышел за порог.
Возле дома знахаря выстроилась огромная очередь… больных, наверное. Большую часть очереди составляли крепкие и на вид здоровые, как лошади, женщины средних лет. Согбенная старушка клюкой отпихивала одну такую, каркая на нее рассерженной вороной.
– Куда ты прешь, кобылища? Осади назад! Я первее тебя стою! Вот скажи, что тебе-то там надо? Ну, мне-то понятно что, а тебе-то зачем?
– А морщины?! – с удивлением и возмущением говорила молодуха, будто о болезни, после которой уже не встают. – У меня стали появляться морщины!
Чем закончился их спор я так и не узнал. Прошел в дом, присел в кресло и стал ждать знахаря и Кламиру. Вскоре оба они не замедлили прибыть. Герболио выдал нам документы об окончании практики, мы с ним тепло простились и направились на остановку дилижанса. По дороге Кламира рассказала мне, что Свента с ребятами уехали еще вчера утром.
Погода стояла хорошая, лошади были бодрые и менялись часто, так что прибыли мы в столицу не утром на одиннадцатый день, как обычно, а на десятый к вечеру. Таким образом, мы с Кламирой пропустили только самое начало. Кто был студентом, знает, что первый день обычно организационный и знаниями никого не грузят.
Я поднимался в свою комнату в общежитии даже с некоторым волнением. За два месяца практики я успел, оказывается, соскучиться по этому, хоть и непритязательному, но уже своему дому. Дверь комнаты открылась, я переступил порог и…. За столом сидел основательно нагрузившийся Сен. В этот момент он как раз наливал в стаканчик очередную порцию крепкого вина из кувшинчика. Два пустых сосуда валялись у него под ногами. Он молча посмотрел на меня, достал откуда-то еще стаканчик, наполнил его и предложил.
– Выпием, прзрак, за славного парня Фи…Фили…Филл…лини…анна. Пусть же ж ему в горах Богов дста…досита…досыта…нутся лучшие пкои ис… и ссса…мые крр…крсивые двушки… де-ву-шки.
Интересно, а зелененькие демонята его за волосы еще не дергают? Я поставил вещи на койку. Взял один из пустых кувшинчиков, прошел в душевую, где наполнил его водой. Все это время Сен с любопытством наблюдал за моими действиями. Он даже не шелохнулся, когда я подошел и вылил воду ему на голову.
– Повторить процедуру? – спросил я у него. – Ты с чего такой косой? Что у тебя случилось? Надеюсь, никто не умер?
– Умер, – вдруг сказал Сен.
– Кто? – сочувственно глядя на него, спросил я осторожно.
– Ты же ж.
– Я??
– Да. Ты, – почти трезвым голосом обстоятельно стал объяснять мне Сен. – Свента мне все же ж рассказала. Она ж привезла документы для академии, где все подробно расписано, как вы дрались с разведчиками лоперцев, как вас же ж, тебя и Кламиру, с местными егерями завалило в горах…. Рассказала, как ты к ней ночью на постоялом дворе являлся. Говорила, что тебе ТАМ, – он кивнул куда-то в небо, – хорошо. Так что, спасибо, что и меня же ж не забыл. Пришел вот.
– Мда-а-а-а-а, – задумчиво протянул я, – тяжелый случай в нашей практике. – Может сразу тазик воды на него вылить? Пожалуй, не повредит, – и я направился в душевую.
– Э! Э! – вскричал Сен. – Что же ж ты делать собрался? Здесь же и так мокро уже.
– Как это что? Водные процедуры. Пока от запоя не исцелишься, – равнодушным тоном ответил я и, копируя Герболио на приеме, продолжил. – И давно у вас так? По ночам спите хорошо? Головокружения, головные боли, тошнота…? Анализы на беременность сдавали? И как? На какой вы неделе?
– Филин! – Сен оторопело смотрел на меня глазами размером с корону каждый. – Так…! Ты что ж… Живой? – неуверенно спросил, наконец, он.
– Дай руку, – потребовал я, когда он ее мне протянул, больно ущипнул.
– Ай! – от неожиданности вскрикнул Сен. – Что ж ты делаешь?
– Призраки так могут?
– Не знаю я, что могут призраки, а что нет. Вот же ж взял привычку щипаться!
– О, Боги, какую чушь мы с тобой несем! Не веришь. Не надо! Садись – пей дальше. А я пошел мыться… пожевать у нас есть чего?
Сен молча пялился на меня и молчал, глядя, как я шастаю по комнате, раскладываю вещи, достаю чистую мантию. На мой вопрос он бессознательно кивнул и вдруг будто очнулся. Дико глянул на меня и арбалетной стрелой вылетел из комнаты. Пришла моя очередь застыть придорожным столбом и удивленно таращиться на хлопнувшую дверь.
Дверь снова распахнулась. В комнату, таща на буксире… Свенту, ввалился Сен.
– Вот! Видишь?! Живой же ж и щипается! – с энтузиазмом тыкая в меня пальцем – больно, между прочим – втолковывал ей Сен очевидные, на мой взгляд, вещи. – Вот! Сама тыкни, если не веришь. Он взял руку Свенты и ею ткнул меня в грудь.
– Да вы меня убить собрались? – возмутился я. – Всю грудь истоптали. Синяки, наверняка, будут!
Свента была в памятном мне домашнем халатике и премилых пушистых тапочках на босу ногу. Она смотрела на меня долго-долго. И молчала. Потом подошла и… от всей своей широкой души врезала мне кулаком в грудь. Однако, удар у нее, я вам скажу. Как копытом боевого коня мне в грудь ударило. Даже немного отбросило назад, и я сделал пару шагов, чтобы не упасть.
– Как ты мог! Как ты мог не сказать мне, что живой! – выкрикнув все это в мое ошарашенное лицо, как в морской рупор, она резко развернулась и выбежала из комнаты.
Только через минуту я смог отойти от шока и повернуться к Сену. Тот… тоже смотрел на меня осуждающе. Ну, ребята, это уже перебор.
– Так что, мне там, в горах, надо было сдохнуть, чтобы не нарушать вашу похоронную идиллию?! Как я мог сообщить, что живой?! Как? Голубем сизокрылым в столицу прилететь и на подоконнике нагадить: «Я – жив!»? Сен призадумался, потом смущенно посмотрел на меня и прогудел.
– Ты ж не забижайся. Мы же ж все оплакивали тебя. Свента, вон, ни жива, ни мертва пришла. А рассказывала так, будто сама уже померла. … А ты есть хочешь? – вдруг, хитро глянув, внезапно спросил он. – Я сейчас. Быстренько разогрею и принесу. Ты мойся пока. Я шустренько.
