Дойдя до подъезда и поднявшись на свой этаж, позвонила в дверь. Мне тут же открыл Широ, увидев незнакомца за моей спиной, спросил:
— Ань, кто это? — Впустил нас на порог брат. По отсутствию женской обуви, могу сказать с уверенностью, Бирюзы в квартире не было.
— Шпион, — на эти слова младший лишь понятно кивнул и дальше расспрашивать не стал, дав ему тапки, предложил войти.
Уйдя в свою комнату и оставив их одних. Кинув пакет на кровать, достала платье с прилагающимися бархатными перчатками, повесила их на плечики, дабы не помять еще больше, нашла почти новые черные туфли на каблуке в тон к платью, и тонкие чулки телесного цвета. Осталось лишь волосы привести в порядок, и можно будет собираться, но это не сейчас, а часа через два. За нами должен зайти Тет, и вести меня на это мероприятия, как сопровождающий.
Но тут мое внимание привлек конверт, доставленный мальчиком. Белый с ровным почерком, который я ни за что не перепутаю, красовалось лишь мое имя. Присев на край кровати, и открыв конверт, читала послание от священника. От бумаги пахло лампадкой и свечками, а еще чувствовался еле уловимый запах самого Мишеля. Как же я тосковала. По нашим шуткам, разговорам, спорам, и просто по общению. Предал, обидел, растоптал все доброе, что у меня к нему было.
Послание было коротким и емким, но по существу. Ему нужна моя помощь. И если бы я не была зла на него, помчалась бы сразу, а после позавчерашнего вообще видеть его не хочу. Но послание прочитала. Извинения на трех листах не было, даже элементарного слова "извини" тоже. Но если поставить себя на его место, и подумать, то действительно извиняться не за что. Кто я? Ночной скиталец, а он? Священник и ангел. Не в его привилегиях просить прощения у такой как я, вот и не извинился. Леший с ним. Мне его извинения ни к чему, только лишний раз нервы тратить. Без его извинений проживу.
Все что он хотел это встретиться со мной через пол часа в парке, на лавочке под дубом, вот и все. А вот что меня там ждет это загадка и тайна, покрытая мраком. Надеюсь только не облава, устроенная орденом, ведь если это так, то они наживут еще одного серьезного врага в моем лице, помимо ожившего Анубиса.
Принимать домашний вид не буду, останусь как есть. Поэтому вышла из комнаты в чем вернулась от Ланмао, но тут услышала ругань между мальчишками. Широ был в гневе, как и посланник Мишеля. Ругаясь, на чем свет стоит, они при этом умудрялись пить чай с печеньем. Уж не знаю, что они не поделили, но выясню.
— Что тут происходит? — Входя на кухню, спрашиваю, тут же утихомирившихся ребят. Но не отмолчитесь, все выведаю, — я не расслышала ответ, — потребовала я разъяснения ситуации, — живо! — Повысив голос, рыкнула на них я. На что ответа так и не последовало. Они сделали вид, будто мне все то, что я слышала, просто показалось, и весь тот мат, который я слышала, был всего лишь обманом слуха.
Скрестив руки на груди и вопросительно приподняв бровь, облокотилась о холодильник, с еще большей пристальностью посмотрела на них. Но и это не проняло, по-прежнему уткнувшись в чашки с чаем, продолжали молчать и строить из себя пай-мальчиков. Смирившись с их упрямством, подошла к шкафу с посудой и достав свою чашку налила чаю, присев на стул рядом с братом. После не долгого молчания посмотрела на горе шпиона и спросила:
— Скажи хоть как тебя зову, не буду же я тебя шпионом называть? — На что он смутился и тихо ответил:
— Крис, моё имя Крис.
— Кристофер, значит? — Но я ошиблась.
— Кристиан, полное имя Кристиан, — а немного погодя продолжил: — Его мне дала мама, когда я был еще в утробе. Она умерла, рожая меня, а в карточке, по ее просьбе так имя и оставили. Потом меня забрали в приют при монастыре.
— Значит, ты вырос в монастырском приюте? — Спросил слегка поникший брат. Его история чем-то похожа на историю Криса.
— Да, а потом я поступил в орден святой Катрины, охотиться на демонов. Но не пошло, и я перевелся в почтальоны. Я было, уже сдавал смену, как ко мне подошел священник Мишель и попросил передать послание, я и не отказал. Но мне никто не сказал, что вы темные маги, я же чуть от страха не поседел, — мы с Широ переглянулись, а в моей голове раздался голос брата:
" — Он, по ходу, не в курсе, что мы скитальцы? Ань, я прав?"
" — Похоже на то, — согласилась я с мыслями брата".
— Извини, если напугала, — попросила я прощения у паренька, он лишь отмахнулся и ответил:
— Ничего. Все уже позади, — и вставая со стула, добавил, — я, наверное, пойду, засиделся я что-то у вас. Спасибо за приглашение и чай, — поблагодарив он ушел, закрыв за собой дверь.
Мы остались с братом одни. Я мыла посуду, а брат, подпирая одной рукой подбородок, и болтая бокал с чаем другой, сидел и думал о своем. Тут он тяжело вздохнул и спросил:
— Ань, а скажи, что будет с нами, если она узнает, что я ночной странник? — Без дополнительных вопросов я поняла о ком идет речь. Он волнуется за отношения с Бирюзой. Подойдя к нему со спины, обняла и прижала к себе. Широ положил свои руки по верх моих и прижался еще сильнее, ища понимания. Он боялся, боялся потерять ее, их отношения. Ему не хотелось видеть в ее глазах ненависть, лишь любовь и нежность. Мне это знакомо. Я не видела Тетеюса десять лет, не слышала его голоса, не чувствовала его запаха лаванды и теплых рук, обнимающих меня. Лишь боль и тоску в сердце. Первые месяцы расставания хотелось выть. Такого я никогда бы не пожелала никому. Вот именно поэтому я и не хотела такой судьбы для Широ, и я сказала:
— Если она тебе дорога, открой свое сердце и расскажи все, но только если будешь, уверен на все 100 % в ее ответных чувствах, ведь если это простая симпатия, рвать душ на куски не стоит, — он, услышав грусть в моем голосе, сказал:
— Ты об этом знаешь не понаслышке, — камень в мой огород, я же не стала отрицать:
— Да.
— Я хотел сказать, что тоже буду на балу, Бирюза лично принесла приглашение, — и посмотрев на меня жалостными глазами, спросил: — Надеюсь, ты не будешь против?
— Нет, заодно узнаешь, как она к тебе относиться. Может даже представится случай все ей рассказать. Иди, собирайся, — и освободив из своих объятий брата отправила его в комнату. А у меня еще одно дело. Нужно с Мишелем встретиться.
Мишель.За минут десять до назначенного времени я вошел в главные ворота парка. Мы с Анной всегда встречались в тайне от сестры Марии только в одном месте, на лавочке под старым дубом. Она присаживалась с одного края я с другого. Но в этот раз все было по-другому. Подходило время, назначенное мной для обсуждения проблемы, но она не села на лавочку, а прислонилась спиной к стволу дерева, скрываясь в тени. Руки скрещены на груди, недовольный тон и пренебрежительный, холодный взгляд вперемешку с обидой. Она еще злилась за мои слова, которыми я одарил ее два дня назад. Я виноват, конечно, ляпнул и не подумал о последствиях, и нет мне прощенья, но я хотел как лучше. Не узнай она правды от близкого человека, а от постороннего, злилась бы сильнее, а так она в курсе всего от меня лично, да и количество пострадавших сводиться к минимуму, лично ко мне. Знаю, я поступил как последняя свинья, а чувство вины так и скребет душу. Но ничего не воротишь, придется все менять и исправлять самостоятельно.
