Руна притягивает его взгляд. Мгновение он пытается отвести глаза, но у него явно не хватает сил. Он смотрит только на руну. Тонкий очерк пурпурного огня мерцает в воздухе. По приказу Электры он протягивает руку.
- Коснись ее, - говорит она, - Возьми ее. Держи. Она даст тебе мужество, в котором ты нуждаешься.
Заред касается руны дрожащим пальцем. Она внезапно растекается по его плоти, рука его охвачена бегущим холодным пламенем - он кричит, трясет рукой, словно пытаясь стряхнуть огонь, освободиться, но все уже кончено. Огонь перебирается на его лицо, вырывается из ноздрей…
Он снова кричит - уже без голоса. Его тело бьет дрожь. Глаза его выкатываются, кровь идет носом - но в тот момент, когда он тянется к ножу, дрожь покидает его тело. Электра касается его руки.
- Готово, - говорит она. - Ты так долго следил за мной, так страстно желал меня, что я не могла не исполнить твое желание. Я стану твоей, но только прежде ты должен исполнить, что должно. Станешь ли ты служить мне в этом?
Заред кивает, его глаза неотрывно смотрят в ее лицо. Электра продолжает:
- Убей его. Убей самозваного принца…
…Арфа умолкла, ветер подхватил последние ноты Мелодии, эхо которой все еще звучало в моей душе. Как же все оказалось просто…
Заред сидел на земле, совершенно раздавленный, голова его свесилась на грудь, словно он не находил в себе мужества со мной встретиться взглядом.
Может, он действительно не мог сделать этого. Он ведь хотел убить своего господина.
Я почувствовал себя чудовищно старым. Все шло наперекосяк. Я хотел подойти к этому человеку, заговорить с ним, но тело не. слушалось меня. А потом я снова услышал арфу, и теперь в ее звуках был вызов, и взгляд Лахлэна стал иным.
- Лахлэн! - крикнул я, но было уже поздно.
Музыка создала перед нами видение Электры. Прекрасное узкое лицо, безупречная кожа, совершенные линии тела. Брови, похожие на крылья ласточки, серые ледяные глаза и рот, сводящий мужчин с ума. Лахлэн показал нам всю ее красоту - а потом отнял ее у этой женщины.
Он сорвал с нее покров плоти. Стянул ее с костей, как рубаху с тела - она осыпалась хлопьями пепла. Я видел на месте глаз пустые глазницы черепа, cкалящиеcя в белоснежной ухмылке зубы, резкую линию нижней челюсти и впалые щеки. На нас смотрел жемчужно поблескивающий голый и гладкий череп.
Никто не пошевелился - не смог. Лахлэн словно сковал нас всех. Музыка остановилась - а с ней и сердце Зареда. Я пошатнулся, но восстановил равновесие и заморгал, пытаясь избавиться от попавшей в глаза пыли, смахнул с лица песчинки - и замер. Я видел в глазах Лахлэна слезы.
Его руки неподвижно лежали на струнах, зеленый камень, вправленный в темное дерево поблескивал тускло и потемнел. А взгляд менестреля был устремлен на Торри.
- Если бы я мог изменить это, я бы так и сделал:
- его голос, лишенный жизни, был полон глухого отчаянья, - Лодхи сотворил меня целителем, а я сейчас отнял жизнь… Но вы, госпожа моя - за то, что он едва не сделал с вами… я не видел другого выхода.
Рука Торри поднялась, стиснув ворот широкой зеленой рубахи. Лицо ее побледнело, но в глазах светилось понимание:
- Лахлэн, - мой голос внезапно сел, я глотнул, прочищая горло, потом попытался заговорить снова, - Лахлэн, никто не осудит тебя за то, что ты сделал. Возможно, способ был несколько… неожиданным, но причины достаточно ясны.
- Я с этим и не спорю, - ответил он, - Я просто считал себя выше этой мелкой мести, - он вздохнул и погладил Леди, осторожно коснувшись зеленого камня. - Сила, которую дарует Лодхи, может быть использована как во имя добра, так и во зло. Теперь вы видели обе стороны.
Я внимательно оглядел собравшихся. Оставалось сказать еще кое-что - совсем немного:
- Есть ли еще кто среди вас, кто хочет убить меня? Еще один, решивший служить прихоти женщины и подчиняться ей? - я жестом указал на тело Зареда, все еще лежавшее на земле. - Я призываю вас тщательно подумать об этом - прежде, чем кто-либо решит нанести мне удар.
Я подумал, что больше ничего говорить и не понадобится, хотя во мне, где-то глубоко внутри, билось желание закричать, потребовать от всех них моей неприкосновенности. Это было невозможно, короли и принцы гораздо чаще умирают от кинжала или яда, чем от старости. И все же после того, что произошло, я думал, что немного найдется тех, кто рискнет поднять на меня руку.
Я посмотрел на мертвое тело. Оно свернулось, как младенец в утробе однажды я видел мертворожденного. Руки обнимали подтянутые к груди колени, пальцы были скрючены, ноги напряжены, голова повернута под невероятным углом, глаза открыты. Они смотрели неживым тусклым взглядом. Я подумал, что приобрету репутацию человека, окружившего себя элласийскими чародеями и оборотнями, и решил, что это не так уж и плохо. Пусть любой, кто задумает убить своего короля, дважды подумает, стоит ли так рисковать.
- Идите, - сказал я уже спокойнее. - Есть еще битвы, в которых вам предстоит сражаться, и фляги с вином, которые предстоит осушить.
Я увидел улыбки на лицах. Услышал, как они вполголоса обсуждают происшедшее. То, что они видели, забудется нескоро и подкрепит уже существующие слухи. Они будут пить и, пока не уснут, рассуждать об этой смерти. Но потом все же заснут. Я сам сомневался, что смогу сделать то же.
Я тронул Лахлэна за плечо:
- Так лучше.
Но он не смотрел на меня. Он смотрел на мою сестру, а та - на неподвижное тело у своих ног.
- Тебе доставляет удовольствие знать, насколько женщина желает твоей смерти? - поинтересовался Финн.
Я оглянулся. Он стоял за моей спиной, бледный, как смерть, губы его были сжаты в одну линию, а по лицу градом катился пот. Я видел, как невероятно напряжены его плечи, шрам, пересекавший его лицо, казалось, был нарисован пурпурно-красным на белом. Он стоял так прямо, что я не посмел коснуться его даже ради того, чтобы помочь, боясь, что от малейшего прикосновений он замертво рухнет на землю.
- Мне это не доставляет удовольствия, - просто ответил я, - но и не удивляет. А ты думаешь, должно? - я покачал головой. - И все же… я не подозревал, что она обладает такой силой.
- Она - мэйха Тина-пара, - отчетливо выговаривая каждое слово, ответил Финн. - Шлюха, чтобы не поганить Древний Язык. Думаешь, она позволит тебе жить?
Неужели ты так слеп? Кэриллон, ты же видел, что она может. Она наполнит твой кубок горьким ядом, а ты будешь принимать его за сладкое вино.
- Почему? - резко спросила Торри, - Что ты такое говоришь моему брату?
Я поднял было руку, чтобы призвать его к молчанию, но уронил ее снова.
Финна невозможно было заставить молчать, если он твердо решил сказать что-то.
