— Хорош! — выдохнул он.
— Да и всадник подстать коню, — подтвердил Гаврила.
Доспехи вороненого железа украшала скромная серебряная насечка. Украшения почти незаметно разлетелись по доспехам, словно связывая их воедино и только на широкой рыцарской груди они сходились, сплетаясь между собой и в сплетении почти невидимых серебряных линий расцветал необычный цветок. Все остальное словно заливала темнота — черный круглый щит, черный плащ и черный кожаный шлем. Он казался посланцем ночи на земле и его спутники — обычные воины только подчеркивали, что их предводитель не от мира сего.
Сколько их там было у него за спиной не могли сосчитать ни Гаврила, ни Избор, ни Исин. Все занавешивала пыль. Они все-таки отошли немного в сторону, освобождая дорогу, но все же в них было что-то вызывающее.
Черный воин в полусотне шагов придержал коня. Распаленный бегом жеребец заартачился, но всадник привел его в разум. Конь сделал несколько длинных скачков и встал в пяти шагах, кося глазом на оборванцев, стоявших вдоль дороги. Всадник похлопал его, успокаивая, и конь замер, неподвижный, словно глыба мрака в этом солнечном мире. Несколько мгновений люди смотрели друг на друга, потом всадник спросил:
— Бродяги? Разбойники?
Из-под опущенного забрала голос звучал глухо и неразборчиво.
— Воины, — ответил за всех Гаврила.
Воин склонился и копье в его руках склонилось к земле.
— Какие же вы воины? Со всякой дрянью якшаетесь…
Исин с Избором переглянулись, прикидывая к кому может быть обращено это оскорбления, но всадник сам все расставил по местам.
— Что это за мерзость у вас под ногами крутится?
Черное копье рванулось вперед и наступившей тишине отчетливо прозвучал тонкий, ломкий хруст. Не веря в случившееся Гаврила посмотрел под ноги. Тяжелый, черный от времени наконечник копья елозил у него под ногами, размазывая по земле то, что осталось от путеводного яйца. Волосы Избора попытались подняться, но налетевший ветерок уложил их обратно. Яйца больше не существовало! Острый наконечник копья на его глазах царапал землю, размазывая по ней белые осколки скорлупы и желток.
— Все, — ровным голосом сказал Исин. То, что не могли сделать хитрость картагиных старичков и злое коварство слепцов сделал один железноголовый.
— Светлые Боги! — прошептал Гаврила. — Он разбил его!
— Конечно! — самодовольно отозвался всадник. — Если уж вы сами не в силах предотвращать дурные знакомства, то скажите спасибо тем, кто избавляет вас от них.
Гаврила смотрел на то, что осталось от яйца и чувствовал как в нем медленно поднимается злоба. Он глубоко вздохнул, заставляя себя успокоиться…
— Твоего ума не хватит понять того, что ты сейчас сделал, — медленно проговорил он. — Но поверь мне, что из всех твоих глупых и дурных поступков — этот — самый дурной и глупый!
Холодная ярость человека, пивавшего меды на княжеских пирах и кое-чего повидавшего, знающего цену своей жизни и теперь рискующего потерять ее из-за чьей-то глупости, поднялась в нем. Всадник почувствовал гнев и довольно подбоченился — назревала драка.
— Уж не собираешься ли ты учить меня, как мне вести себя с разным сбродом, выдающих себя за воинов?
— Нет, — ответил Гаврила, — учить тебя поздно. Хоть ты и совершаешь ошибки, но решать исправлять их или оставлять так — это твое дело. Я поступлю проще.
В его голосе сквозила неприкрытая угроза и воин оглянулся на своих спутников — то ли призывая их прислушаться к разговору, то ли рассчитывая на помощь в назревающей драке. Избор, уловив это движение положил руки на пояс, к ножам. Воин повернулся к Гавриле.
— Неужели разбив яйцо я нажил себе врага? — спросил он. Его люди за спиной захохотали и он сам, не сдержавшись, улыбнулся.
— Смертельного врага, — поправил его Гаврила. Забывшись он глазами ощупывал доспехи, примеряясь куда сподручнее будет всадить меч. Под этим взглядом всадник, бросив поводья на шею коню, покаянно ударил себя рукой в грудь.
— Слаб человек! Вспыльчив чрезмерно, оттого и врагов себе наживаю!
Гаврила кивнул.
— Только у меня во врагах долго никто не задерживается, — добавил он. Черное копье поднялось и резко отскочив назад, влетело в грудь Гаврилы. В кустах тонко ойкнуло, но на это никто не обратил внимания — воины удивленно заголосили и только ни всадник, ни Гаврила не выразили никакого удивления.
— А ты, оказывается, подлец! — сказал богатырь, разглядывая древко копья, выходящее у него из груди. Он уже всякого навидался в этом месте, но вот копья там еще не было. Всадник хмыкнул, не вынимая, прямо через голову Гаврилы поднял копье к небу и немного обиженно сказал.
— Вот вы оказывается какие… Зачарованные…
В голосе его звучало разочарование. Он понял, что драки не будет и расстроился.
— Где я тебя найду? — деловито спросил Гаврила, отряхивая место на груди, куда всадник всадил копье.
— Не всегда же я таким буду?
— Это верно! — немного обрадовался всадник. — Не вечно.
Теперь он говорил спокойно, даже дружелюбно. Словно то, что Гаврила был ему не по зубам примирило его с ним.
— Я уже встречал таких, как вы и знаю чего вам нужно. Вы ведь за яйцом шли?
Богатыри молчали.
— Ну конечно же за яйцом, — сам подтвердил он свою догадку. — Так я знаю, куда оно вело вас.
— Где я найду тебя? — повторил Гаврила.
— Сперва попади в мой замок и попробуй добраться до зеркала. Если после этого ты еще будешь жив и у тебя не пропадет охота повидаться со мной приезжай в Журавлевское княжество.
— Там и встретимся, — отозвался Гаврила. — Я найду тебя там.
— Не уверен. В замок то вы проберетесь, а вот что бы назад выйти…. Да и проберетесь ли?
Всадник рассмеялся. Повернувшись к отряду скомандовал.
— Эй, Айсель! Вернись в замок. Пусть там приготовятся…
— Хорошо, господин…
— Потом сразу назад.
Гонец отсалютовал копьем и умчался. Ветер понес тучу пыли на богатырей. Пыль попала Исину в нос и он чуть было не чихнул.
— Не думай, что ты загнал нас в безвыходное положение, — сказал Гаврила. — Когда мы встретимся я расскажу тебе как мы из него выбрались…
Всадник не ответил. Он выхватил из ножен меч, такой же черный как и доспехи, отсалютовал им Гавриле и взмахнул рукой. Отряд за спиной подобрался.
— За мной! Путь далек!
Он пустил коня в галоп и вооруженные всадники прогрохотали мимо кустов, за которыми прятался Иосиф.
— Я найду тебя! — прокричал Гаврила. — Найду!
— Я буду ждать! — донеслось из пыли.
— Ты дождешься… Главное не теряй надежды!
