— Может, сам догадаешься? — пожал плечами Борис. Василий недоуменно прищурился:
— Я не понимаю, действительно… Разве что на всякий случай — если там, например, на меня самого какие-нибудь братки нападут, или я опаздывать куда-нибудь буду… Или напугать кого-то понадобится.
Борис кивнул:
— Почти верно. Хотя пугать просто так никого, разумеется, нельзя, и для защиты менять облик тоже можно только в самом крайнем случае, когда другого выхода нет. А вот насчет "быстрее добежать, когда опаздываешь" ты прав. Плюс еще бывает, что тебе надо пролезть в какую-нибудь узкую щель, куда в человеческом обличье ты никак не сможешь протиснуться. Или согреть кого-нибудь из людей надо будет — у Филиппа с Марией как-то зимой была такая ситуация, когда у них отопление отключили…
— Но ведь это все редко бывает, это экстремальные случаи, — неуверенно возразил ему Василий. — В обычной-то жизни волчий облик нам ни к чему.
— Так ведь экстремальные ситуации, они именно в обычной жизни и происходят, — тихо ответил Дымков. — И пусть это редкость, зато ты никогда не знаешь заранее, в какой момент от тебя потребуется стать сильнее и быстрее обычного человека, а в какой — чувствовать тоньше и лучше людей, видеть в темноте и слышать, как кто-то крадется. Даже если все эти умения пригодятся тебе всего раз в жизни — это уже здорово, ведь без них все может закончиться гораздо хуже!
— Получается, у вервольфов перед людьми куча преимуществ?
На мгновение Борис замялся, не зная, что отвечать этому юноше.
— Ну, не то, чтобы куча, но кое-какие плюсы у нас есть, — произнес он, наконец, бодрым и уверенным голосом. — Но для того, чтобы они "работали", надо многому научиться. В первую очередь — быстро превращаться в волка и обратно и ни на минуту не терять контроль над своими инстинктами. Так что с тебя еще одно превращение и пробежка по лесу. После этого до завтра можешь отдыхать.
Похоже, Василий проникся его словами, потому что не стал больше ныть и с готовностью вскочил на ноги.
— А ты сам-то не хочешь превратиться? — спросил он, обернувшись на Бориса через плечо. — Побегали бы вместе по лесу, поохотились…
— Я пока не в форме — недавно в аварию попал, — напомнил ему Борис. — Мы хоть и быстрее людей выздоравливаем, но не за две же недели!
— Верно, а я и забыл, — понимающе кивнул Василий и, нагнувшись вперед, едва не зарычал от натуги. Устоять на ногах ему не удалось и на этот раз, однако теперь он достаточно быстро сумел вскочить на лапы. Глядя на то, как этот небольшой, но красивый зверь, пошатываясь, бежит по поляне, Дымков почувствовал законную гордость: у него получилось научить парня такому непростому делу! И одновременно с этим он ощутил себя слегка виноватым — за то, что не сказал Василию всей правды о том, почему ему не хочется сейчас превращаться. Хотя что ему еще оставалось делать, не мог же он признаться, что в кармане у него лежит заряженный серебряными пулями револьвер?
Рыжий волк сделал круг по поляне, выскочил на ее середину и уже специально упал на спину и принялся валяться на блестящих влагой листьях. Борис рассмеялся, представив, что сейчас он подойдет к Василию и почешет его за ухом, после чего тот наверняка цапнет его зубами за такую фамильярность. Но внезапно волк снова вскочил и, уставившись куда-то между деревьями, вытянул вперед лапу и рыкнул, в тот же миг возвращаясь в свой первый облик и падая на живот.
— Борис, смотри, — приподнявшись, Василий снова указал рукой в том же направлении, что и раньше. — Это не ваши ребята сюда бегут?
К тому времени, как Дымков окончательно понял, в чем дело, он уже и сам несся среди остальных вервольфов, ловко петляя между деревьями и перепрыгивая через ямы и небольшие кусты. Он не знал, что сильнее гнало его вперед — волчий охотничий азарт или воспоминание об убитом Иване, таком тихом, молчаливом и задумчивом, всегда готовом помочь молодым членам стаи и почти никогда ничего не просившем для себя. Да это, в общем-то, было и не важно. Главное, казалось ему тогда — это догнать Афанасия, схватить его и не дать ему снова скрыться. А уж дальше — как повезет…
Кто-то из оборотней обогнал Бориса и несся впереди него в волчьем облике, кто-то, не желая терять время на превращение, бежал позади него, тяжело дыша и ругаясь. Афанасий же мчался далеко впереди, и расстояние между ним и его бывшими товарищами по стае все никак не желало сокращаться, словно бы страх, с которым он от них удирал, придавал ему силы, позволяющие бежать быстрее разгневанных волков. Его ярко-синий спортивный костюм мелькал среди деревьев то правее, то левее, и гнавшиеся за ним вервольфы тоже бросались из стороны в сторону, теряя набранную скорость и таким образом позволяя беглецу вырваться еще дальше вперед.
Через несколько минут такой гонки с препятствиями Борис обнаружил, что синий костюм впереди стал особенно сильно уклоняться вправо, а также, что крики и хриплое дыхание остальных вервольфов теперь доносятся до него слева, причем с довольно большого расстояния. Он успел удивиться, что друзья так сильно отстали, а может быть, даже потеряли свою цель, но эта мысль тут же сменилась другой: получалось, что теперь он преследует бывшего оборотня один и, к тому же, у него вроде бы появился реальный шанс догнать его.
— Ликин, стоять! — крикнул Дымков, с радостью замечая, что расстояние между ним и фигурой в синем уже немного уменьшилось. Если бы не пистолет в кармане, он бы догнал этого гада в два счета! Черт возьми, а чего же он мучается, если у него есть пистолет?!
— Стой или я выстрелю! — заорал он еще громче, и бегущий впереди мужчина словно бы сбился с шага и, кажется, даже оглянулся назад. Впрочем, их с Борисом по-прежнему разделяло несколько десятков метров довольно густого леса, поэтому разглядеть его лицо Дымкову не удалось. Зато в том, что Афанасий его слышал, он не сомневался.
— Стреляю! — крикнул он, едва не сорвав голос и, вытащив из кармана револьвер, направил его вверх. Выстрел, эхом прокатившийся по лесу, заставил беглеца припустить еще сильнее. Борис пальнул в воздух во второй раз, изумляясь самоуверенности Афанасия: сначала явился средь бела дня на свою дачу, будто бы не понимал, как его там встретят, а теперь, когда ясно, что от вервольфов ему не убежать, даже не думает о том, чтобы сдаться!
А деревья вокруг беглеца и его преследователя стали, между тем, более тонкими, да и вообще в лесу сделалось заметно светлее, и Борис сообразил, что они с Ликиным скоро выбегут к поселку, а там запросто может оказаться кто-нибудь из людей-дачников. "Да не "может быть", а точно! — вспомнил он. — Я же сам сегодня двоих видел, соседей Филиппа! Должно быть, Ликин и рассчитывал, что на глазах у людей мы его не тронем. Наверняка на машине на дачу приехал, сейчас добежит до нее — и благополучно укатит".
