— Очень многого, — серьезно ответил маг, вновь привлекая ее к себе, — Но не настолько, как я о тебе.
— Что ты имеешь в виду? — спросила Лана, которой от огонька страсти в его глазах вдруг стало страшновато.
— Ты у нас — бесконечный омут загадок.
Не сказать чтобы она прямо растаяла от такого комплимента. В общем-то, влечения мага по-прежнему пугало ее. Но как-то незаметно исчезли, отступили за грань восприятия все мысли о том, что же о ней думают. Казалось, не стало ни взглядов солдат Идаволла на молодую рабыню, ни пугающей бездвижности легионеров, ни осуждения в глазах иллирийцев. Ни даже затмевавшей их другой танцующей пары — безупречного Амброуса в роскошном дымчатом камзоле и божественной Ильмадики в изумительном облегающем платье из винно-красного шелка.
Все куда-то исчезло. Казалось, они с Килианом остались наедине. А наедине, — вдруг поняла Лана, — он никогда не считал её рабыней.
Окончился танец, окончилась песня, а они еще несколько секунд смотрели друг другу в глаза. Не решаясь ни сделать шаг навстречу, ни разорвать контакт. Лана смотрела в черные глаза чародея, и казалось, что она заглядывает в бездну. Темную бездну, скрывающую в себе истерзанную душу. Эта бездна пугала и в то же время манила. Лана одновременно хотела отвернуться и узнать больше.
Килиан отвернулся первым. Лишь в последнее мгновение Лана ощутила укол вины, что пронзил его сердце в этот момент.
Вины человека, потерявшегося между настоящими чувствами и искусственными.
А тем временем оторвалась друг от друга и другая пара. Король Амброус отошел к дверям зала, и Лану посетило нехорошее предчувствие. Что-то должно было произойти. Что-то… страшное.
— Господа, — подал голос он, — И, разумеется, дамы. Прошу минутку вашего драгоценного внимания.
Как странно. Вроде бы, не так уж громко он говорил. Не было у него командного голоса, каким обладал его отец. Но что-то такое было в интонации Первого Адепта, что вынуждало людей оборачиваться к нему, а разговоры стихать. Что-то… волшебное.
Удостоверившись, что завладел вниманием аудитории, король продолжил:
— Уже довольно давно я слышу разного рода порочащие меня слухи. Думаю, сейчас самое время развеять их. Встречайте женщину, которая, как многие из вас рассказывали, давно мертва. Королева Идаволла и герцогиня Иллирии, Леинара!
Двери отворились, и на пороге появилась Лейла. Ее светлые кудряшки были тщательно уложены, а голубое шелковое платье с длинным шлейфом потрясало роскошью, но все же что-то Лане не нравилось в том, что она видела.
Парой мгновений позже она поняла, что именно. Взгляд. Пустой взгляд, подобающий не человеку, а кукле. Такой же, как у солдат Железного Легиона.
Лейлы больше не было. Лишь безвольная игрушка в руках Амброуса.
— Благодарю, супруг мой, — сказала королева, — Мне нездоровилось, но ныне я в порядке и могу вернуться к вам. Я также заверяю…
Она заговорила громче.
— …что не знала ничего об интригах моего отца-предателя и моей подруги-убийцы. Я желала лишь мира, и я молю вас о снисхождении.
Лейла поклонилась в ноги своему мужу. И если бы Лана не знала его, то непременно поверила бы благостности его улыбки.
— Я прощаю тебя, моя супруга. Предатели наказаны по всей строгости, и скоро ничто не помешает нашим великим народам жить в мире под нашим общим правлением.
Вот оно что. Теперь Лана понимала. Амброус ждал с раскрытием того, что Лейла жива, пока не погибнет Герцог Иллирийский. Теперь он мог через Лейлу заполучить его трон.
Для того же ему и понадобилось так много иллирийцев на балу. Вряд ли знать сдастся в ближайшее время, но слухи о появлении Лейлы будут распространяться и множиться.
И вскоре с ними станет невозможно бороться.
— А сейчас — продолжайте веселиться! — сказал тем временем Амброус, — Нам же, полагаю, стоит засвидетельствовать свое почтение тем, кто подарил нам столь замечательный праздник.
Амброус, Лейла и Ильмадика направились к Килиану и Лане. И по тому, как напрягся ее спутник, чародейка поняла, что его это нервирует не меньше, чем её.
— Лорд Реммен, — чуть кивнул король, — И прекрасная эжени Иоланта. Не могу не восхититься организацией этого бала. Я впечатлен.
— Ваше Величество, — поклонился в ответ Килиан, — Вы могли бы предупредить меня о своей гостье. Я выделил бы ей комнату в донжоне.
Амброус улыбнулся в ответ. На протяжении всей истории их знакомства Лана считала эту улыбку очаровательной. И даже сейчас, когда она знала, сколько лицемерия она таит, что-то внутри нее все равно откликалось теплом.
— Уверяю вас, моя супруга прекрасно провела это время в королевской карете.
— Не могу одобрить вашего отношения к женщинам.
Со стороны могло показаться, что Кили вступился за Лейлу. Но это было не так. Как поняла Лана, Лейла была для него лишь средством. Возможностью, чтобы уязвить брата.
Поняла это и Ильмадика, поспешившая вмешаться:
— Килиан, почему бы тебе теперь не потанцевать со мной? Надеюсь, твоя спутница не будет против.
Ученый явственно заколебался. Лана физически чувствовала, как разрывают его влечение к его богине и нежелание оставлять ее в обществе Амброуса. Наверное, ей было бы приятно, если бы он в итоге выбрал ее. Но все же…
Нет. Это была ловушка. Ильмадика провоцировала его на жертву в пользу Ланы — жертву, которую он не сможет принести легко.
Да и если честно, чародейка вдруг поняла, что это будет не лучшим вариантом.
— Миледи, — обратилась она к Лейле, — Я очень беспокоилась за ваше здоровье. Не только как ваш лекарь, но и как ваша подруга; и я надеюсь, что наша дружба остается в силе, несмотря на все произошедшее в последние дни. Я прошу вашего прощения за все, что сделала, исполняя приказы вашего отца.
Вот так. Вроде и не признала вину, и официально принесла извинения. Лейла вопросительно глянула на Амброуса, но тот, кажется, не успел придумать, как на это реагировать. Поэтому она все-таки высказалась:
— Вы лишь исполняли приказы, эжени.
Вот только звучало это все так же холодно и безэмоционально. С Ланой она даже в официальной обстановке никогда не говорила таким тоном.
— Замечательно, — постаралась улыбнуться чародейка, — Тогда надеюсь, вы не против поговорить с глазу на глаз, между нами, девушками? Я так давно вас не видела, и мне о стольком нужно с вами поговорить, что едва ли будет интересно Его Величеству или моему господину.
Она поклонилась сперва одному, а потом второму. И не давая кому-либо вставить слово, продолжила:
— А барон Реммен с Богиней смогут тем временем потанцевать, как собирались!
И сделав микроскопическую паузу, постановила, что возражений нет.
— Вот и отлично! Давайте отойдем в сторонку, чтобы не мешать танцующим!
Оставив растерянного короля одного и стараясь не думать о том, каким ядом сейчас будет Владычица капать на уши Кили, Лана отвела подругу в сторонку, к бирюзовой портьере, ограничивавшей пространство зала.
Иоланта Д’Исса тяжело вздохнула. Сейчас ей было страшно. Она понимала, что если хоть где-то ошибется, ей не жить. Но она устала бояться. Устала ничего не делать и плыть по течению.
Она отчетливо поняла, что если ничего не делает сейчас, оправданий этому быть не может.
Раз, — и обеих девушек накрыл полог отведения глаз.
Два, — и Лана накинулась на подругу, зафиксировав ей руки и зажав ладонью рот. Лейла пыталась бороться, но… она никогда этого не умела. Хотя Лане было далеко до настоящих воинов, изнеженная аристократка не могла ей противостоять.
Три, — и обе девушки скрылись за портьерой.
— Лейла, пожалуйста, не дергайся, — зашептала чародейка, — Я пытаюсь тебе помочь.
Королева затихла, — хотя не нужно было быть гением психологии, чтобы понять, что она просто ждет удачного момента. Нужно было действовать быстро.
Лана понятия не имела, что нужно сделать, чтобы вылечить ее. Она не знала даже, можно ли ЭТО вылечить. Она просто знала, что не имеет права не попытаться. В конце концов, в отличие от магии адептов, её магия не требовала знания принципа.
