Под отброшенным мной транспортным средством обнаружилось три человека. Один — явно извозчик, крепкий, не старый еще мужик, пребывающий в данный момент без сознания. Причина этого тоже была ясна — болевой шок, ногу ему придавило, да так, что кость не выдержала. Вот и лежал он теперь, не особенно реагируя на происходящее. Вторым, точнее, второй была девчонка лет двенадцати, добротно одетая и, очевидно, пребывающая сейчас в шоке от испуга. Третьей оказалась девушка, на вид чуть младше Эллины. Ну и одетая, что характерно, совсем небогато. Из особых примет можно было назвать железный браслет на запястье. Второй браслет, соединенный с ним посредством короткой и прочной цепи, был намертво прикреплен к борту телеги, и я, переворачивая ее, едва не оторвал страдалице руку. Так приковывают, насколько я мог понять, для того, чтобы исключить побег, но притом не повредить здоровью. Кстати, именно эта, прикованная, и всхлипывала, и Эллина услышала как раз ее.
— Ну, что там?
— Геморрой, — честно ответил я. — Ну, чего стоишь? Спускайся давай, будем разбираться.
Эллина постояла секунду, а потом вдруг прыгнула вниз. Легко поймав девушку, я аккуратно поставил ее на ноги и, ткнув пальцем в извозчика, спросил:
— Ну что, будем вытаскивать или добьем?
Смерив меня взглядом полным негодования, Эллина нагнулась, внимательно изучила ногу, предварительно срезав сапог и распоров штанину, а потом ловко вправила кость. От боли извозчик мгновенно пришел в сознание, издал неприличный звук и тут же снова провалился в нирвану, не мешая нам сооружать импровизированные лубки из обломков досок. Конечно, можно были и магией зафиксировать, и даже подлечить, но мне совершенно не хотелось этим заниматься.
Закончив с незадачливым водителем кобылы, мы перешли к особям женского пола. Теперь я присмотрелся к ним внимательнее. Та, что помладше, явно имела некоторую примесь гоблинской крови, очень уж нос и разрез глаз были характерными. Она уже пришла в себя и лупала глазами, не до конца понимая, что происходит. Вторая, прикованная к телеге, тоже не была чистокровным человеком. Однако и гоблинами от нее не пахло — скорее, было что-то эльфийское или орочье. Да какая на хрен разница? Вначале надо было ее освободить, чем я, собственно, и занялся.
Цепочку делал неплохой мастер, во всяком случае, я смог ее порвать только со второй попытки. Однако, судя по округлившимся глазам девушки, и это произвело на нее определенное впечатление. Молча ткнув пальцем вверх, чтобы выбиралась, я вернулся к Эллине, которая занималась младшей. Та сидела, не говоря ни слова, только испуганно на нас таращилась. Ну да что взять с малолетки. Взвалив себе на плечи пострадавшего, я повернулся — и обнаружил, что освобожденная мной дама в нерешительности стоит перед стеной из снега, по которой ей требовалось лезть наверх. Ну да, ступенек там предусмотрено не было.
В общем, подъем этой троицы вылился в отдельную спасательную операцию, в ходе которой мне пришлось вначале вылезать самому (ну, для меня это было просто), а потом на веревке тащить по очереди всех остальных, включая Эллину. Можно было, конечно, воспользоваться магией, но не хотелось — во-первых, я и так устал, когда держал щит, и теперь сил попросту не было, а во-вторых, все еще оставалась надежда, что нас не заметили, и лишний раз искушать судьбу не хотелось.
А вот время мы безнадежно упустили — когда подъем был закончен, солнце уже садилось. В принципе переночевать в горах мы могли, тем более что на этой высоте было уже не так холодно, а минимальный запас топлива был навьючен на мою заводную лошадь, вот только на этом конкретном месте я оставаться не хотел — а ну как ночью опять накроет лавиной? Да и вообще, ночевка под открытым небом в число моих любимых занятий не входила. К счастью, пришедший к тому времени в себя возница сообщил, что немного дальше, вниз по склону, имеется пещера, которой иногда пользуются те, кто не успевает засветло добраться до жилья. Вот и двинулись, таща с собой невольных спутников, хотя, если честно, больше всего мне хотелось плюнуть на этих самых спасенных и оставить их там, где нашли, — в конце концов, программу-минимум для них я уже выполнил. Теперь же приходилось волочь на носилках лишний груз, причем если девушки, Эллина и та спасенная, что постарше, менялись, таща свой груз по очереди, то меня подменить было некому. Оставалось только матерно ругаться про себя и идти — упорство всегда было одной из черт моего характера.
Когда мы обнаружили пещеру, было уже темно. Если бы не фонарь, мощный, американский, который я притащил из своего мира, хрен бы мы что увидели, но — смогли, добрались и даже развели жиденькое подобие костерка. Как я и предполагал, даже намека на запас топлива в пещере не было, и надо было до утра растянуть имевшиеся у нас скудные резервы. Кстати, резервы продовольствия, которое я покупал из расчета на двоих, тоже пришлось делить на пятерых. Тем не менее в желудки что-то упало, и теперь вымотавшаяся за день Эллина бессовестно дрыхла, а я сидел, грел руки у костра и украдкой наблюдал за остальными. Совмещал полезное с полезным — пальцы рук у меня мерзли всегда, никакие рукавицы не помогали, а за новыми знакомыми наблюдать было важно в любом случае. Мало ли что, совершенно не хотелось бы проснуться от того, что тебя убили.
Вели себя эти трое совершенно по-разному. Ну, извозчик просто лежал, как ему и положено, и даже не стонал, чем заработал мое уважение. Все же терпеть боль от сломанной ноги — удовольствие ниже среднего, знаю по себе. Когда мы шли, я все же наложил на него обезболивающее заклинание, оно почти не фонит и сил требует немного, но его действие давно уже должно было пройти. Тем не менее мужик терпел и стонать, похоже, не собирался. А еще он мерз, хотя его и накрыли сверху всем, что нашлось в той повозке.
Младшая из спасенных, так и не произнесшая за весь день ни слова, дрыхла без задних ног. Я уступил ей свой спальный мешок — зря, наверное, глупее занятия, чем забота об абсолютно чужих людях, сложно придумать. Тем не менее остатки воспитания сыграли свою роль, и теперь она мирно посапывала в уголке пещеры. Вторая так же, как и я, молча сидела, грела руки и смотрела на огонь. Ей, пожалуй, досталось больше всех — одежда у девушки была похуже, а рукавиц не наблюдалось вовсе. И кстати, было кое-что, что я забыл сделать.
— Дай руку, — приказал я. — Правую.
Она повиновалась совершенно безропотно, с какой-то странной отрешенностью. Как робот, честное слово. Все то время, что была с нами, она впечатление такого вот робота и производила. Однако мне в принципе было наплевать. Куда больший интерес представлял железный браслет с двумя болтающимися звеньями цепи, по-прежнему украшающий ее запястье. Именно им я и занялся.
