Все эти приёмы точно соответствовали доктринам ведения сражений, которые ещё десятилетия назад сформулировал Дассем Ультор. В обороне лучше всего работали сомкнутые щиты и квадратный строй. Для создания хаоса в больших отрядах противника лучше всего подходили компактные плотно сбитые группы. Успешное наступление, отбрасывающее врага, часто теряет напор, и когда противник отступает по полю боя, усыпанному трупами, важно поддерживать сомкнутый строй. С другой стороны, почти тысяча клиньев по четыре взвода — в каждом от тридцати пяти до сорока солдат — эффективно оттягивает момент бегства. Сражаться сложнее, появляются проблемы со связью, и не видно союзников. Никто не знает, что делают другие, и эта неуверенность часто приводит к сомнениям перед отступлением — фатальная ошибка. Конечно, был и другой выбор: враг может продолжать сражаться. Но только очень выдающаяся и хорошо обученная армия способна сохранить такую дисциплину и приспособиться к условиям сражения. Впрочем, в таком случае малазанские войска просто вернулись бы в строй сомкнутых щитов.
У бетаклитов не было ни одного из нужных качеств. Всего за пятьдесят ударов сердца их дивизия была разгромлена. Целые взводы, оказавшись в окружении молчаливых и смертельно опасных малазанцев, бросали оружие на землю.
Скворец решил, что эта часть сражения подошла к концу.
К нему подъехал вестовой-сольтанец.
— Сэр, известия от Воеводы!
Скворец кивнул.
— Баргасты из клана Ильгрес и воины рхиви разгромили провидоминов и урдомов. Сначала в бою принимали участие кадровые маги, но тисте анди обезвредили их. Бруд разгромил противника на южном фланге.
— Очень хорошо, — проворчал Скворец. — Что-то ещё?
— Сэр, один меткий рхивийский пращник подарил септарху Кульпату третий глаз — ублюдок скончался на месте. Мы захватили знамя его армии, сэр.
— Сообщи Воеводе, что роты бетаклитов, беклитов, скаланди и десанди разгромлены. Мы держим центр и север. Спроси у Воеводы, каков наш следующий шаг — мои разведчики доложили, что более двухсот тысяч тенескаури разбили лагерь в полулиге к востоку. Они изрядно потрёпаны, но могут доставить некоторые неприятности. Хотя мы с Дуджеком сошлись на том, что нам не очень по душе грубая резня крестьян.
— Я передам ваши слова, командир, — вестовой козырнул, развернул коня и поскакал на юг.
Тьма разрезала воздух перед Скворцом, испугав лошадей. Фыркая и топая, конь малазанца чуть не поднялся на дыбы, но Скворец тихим рычанием успокоил его. Офицеры и вестовые тоже справились с лошадьми.
Из портала вышла Корлат. На её чёрной броне блестели брызги крови, однако ран видно не было. И всё же…
— Ты ранена?
Она покачала головой.
— Жалкий паннионский колдун. Скворец, ты мне нужен. Здесь ты закончил?
Он поморщился, не желая покидать битву, пусть даже быстро подходившую к победному концу.
— Думаю, это достаточно важно, раз ты рискнула использовать свой Путь, так что ответ — да. Куда отправимся?
— В штабной шатёр Дуджека.
— Он ранен?
— Нет. Всё хорошо, беспокойный старик, — она чуть улыбнулась. — Мне долго ждать?
— Сколько нужно, — проворчал он. Скворец повернулся к сидевшему рядом на чалом боевом коне офицеру: — Барак, ты остаёшься за главного.
Молодой человек широко распахнул глаза.
— Но, сэр, я капитан…
— Значит, это твой шанс. Вдобавок я сержант — по крайней мере, был бы им, если б всё ещё получал жалованье на службе Императрицы. Опять же, ты здесь единственный офицер, у которого нет под командованием собственной роты.
— Но, сэр, я связной Дуджека и Чёрных морантов…
— Разве они здесь?
— Н-нет, сэр.
— Значит, хватит препираться. Проследи, чтобы всё закончилось гладко, Барак.
— Так точно, сэр.
Скворец спешился и отдал поводья своего скакуна помощнику, затем присоединился к Корлат. Он с трудом сдержал желание немедленно обнять её, а увидев в глазах Корлат проблеск понимания, смутился.
— Не перед солдатами же, — прошептала она.
Он прорычал:
— Веди меня, женщина.
Скворец всего несколько раз путешествовал по Путям, но его воспоминания об этих отвратительных переходах никак не могли подготовить его к Куральд Галейну. Взяв его за руку, Корлат втянула Скворца в древнее царство Матери Тьмы, и хотя малазанец чувствовал, как руку сжимают её пальцы, он шагнул в слепоту.
Света не было. Шероховатые плиты под сапогами, воздух абсолютно неподвижен, никаких запахов, и температура вокруг мало отличается от температуры тела.
Его потянули вперёд. Сапоги, казалось, едва касаются пола.
Внезапно серая полоса бросилась ему в глаза, и командир услышал шёпот Корлат:
— Нас атакуют даже здесь — яд Увечного бога просочился глубоко, Скворец. Дурное предзнаменование.
Он откашлялся.
— Наверняка Аномандр Рейк распознал угрозу. А если так, какие у него планы на сей счёт, ты не знаешь?
— Не всё сразу, мой милый. Он — Рыцарь Тьмы, её Сын. Личный воитель Матери Тьмы. Он не из тех, кто бежит от сражения.
— Никогда бы не догадался, — ответил он, криво ухмыляясь. — Чего же Рейк тогда ждёт?
— Мы, тисте анди, терпеливый народ. Настоящая сила заключается в умении дождаться нужного момента. Когда он решит, что время пришло, Аномандр Рейк ответит.
— Готов предположить: это же не позволяет ему спустить Лунное Семя на Паннионский Домин.
— Именно.
И каким-то образом Рейку удалось спрятать летающую крепость размером с гору…
— Ты твёрдо веришь в своего повелителя, верно?
Держа её за руку, он ощутил, как Корлат пожала плечами.
— Когда дело касается нашего Владыки, множество прежних событий делает понятие веры излишним. Мне по душе отсутствие сомнений.
— Рад слышать. А я тебе по душе, Корлат?
— Хитрец. Ответ на каждую грань этого вопроса — да. Позволь мне задать тебе тот же вопрос?
— Это не обязательно.
— Тисте анди или человек — когда речь о мужчинах, они все одинаковы. Возможно, мне придётся силой вырывать из тебя слова.
— Тебе не придётся сильно стараться. Мой ответ не отличается от твоего.
— И каков он?
— Ну как же — вот как раз то, что ты и сказала.
Он замычал, получив тычок под рёбра.
— Довольно. Мы на месте.
Портал открылся, впустив болезненный свет — внутри палатки Дуджека царил сумрак раннего вечера. Путь за ними бесшумно закрылся.
— Если всё это было только для того, чтобы уединиться со мной…
— Боги, ну и самомнение! — Свободной рукой она дала знак, и призрачная фигура обрела форму прямо перед Скворцом. Знакомое лицо расплылось в ухмылке.
