– Насчет цифры «три» ты прав, солдат. Но все равно незачет! Три зеленых свистка, чтобы ты знал.
– Да вы издеваетесь, господин сотник, – взвыл я. – Не бывает таких свистков! Громкие, тихие, сиплые, какие угодно – только не зеленые.
– Споришь с командиром? – зловеще склонился над его макушкой Рож.
– Никак нет!
– То-то же. Каким способом наступают черепахи в безлесной местности?
Тут уж я не стал отвечать наобум, а призадумался. Логика Устава ОАТ была не так сложна, как представлялось, и вытекала из вековых традиций местного населения. А туземцы, как правило, мыслят категориями потусторонними, в чем-то даже духовными, и чужды земной прямолинейности. Гены гоблинских предков… А то и великие Номмо замешаны.
– Не знаешь?! – приготовился вынести приговор злобный Рож.
– Черепахи наступают группами по два-четыре воина, – ухватив озарение за хвост, сказал я.
На лоснящейся физиономии гоблина отобразилось немалое удивление. Словно не веря себе, он открыл засаленный Устав и перечитал статью, шевеля губами. Потом с обидой уставился на человека и выдавил:
– Ты подглядывал в эту книжку!
– Это обязанность каждого воина таха, господин сотник.
Удачный ответ настолько обескуражил толстого гоблина, что тот в ярости разодрал банан и слопал его, а потом не по делу наорал на плетущихся перед черепахой воинов. Это помогло ему совладать с досадой и даже расслабиться.
Вслед за тем сотника принялась одолевать сонливость.
– Все твои неприятности оттого, солдат, что верхняя пуговица не застегнута, – зевнув, сообщил Рож и устало прикрыл заплывшие жиром глазки. – Ну, ты рули пока, а я вздремну… А после обеда продолжим. Тридцать метикалов ты уже, считай, потерял. То ли еще будет…
Он перекатился на корму и разлегся там пузом кверху. Вскоре его зычный храп стал перекрывать своей мощью урчание в кишечнике боевой черепахи.
* * *
Удивительно, но до самого привала сотник меня больше не побеспокоил. Я даже успел соскучиться по противному голосу Рожа и его тупым вопросам. А потом вдруг подумал, что вполне мог бы одним глазом изучать дурацкий Устав, пока мучитель спит на панцире. Мысль это пришла слишком поздно, потому как идущие впереди гоблины вдруг обернулись и яростно замахали на черепаху руками, оповещая меня о прекращении марша. Война войной, а обед по распорядку!
Я мстительно ударил по тормозам и выбрался из-за рычагов. Сотника нигде видно не было. Очевидно, соскочил с панциря и ринулся в кусты, чтобы облегчиться. Я поступил так же.
Десятник Цаво уже заканчивал выдавать остатки консервов и подгнивших фруктов, когда я пробился к месту раздачи. Рассчитывать на помощь орка и тем более Зийлы не приходилось. Где и с кем тусовался предприимчивый Маггут, вообще было неясно. А ведь старший по званию не на шутку переживал о его судьбе!
Досталось мне лишь несколько черных бананов. Я загреб их, одарил Цаво уничтожающим взглядом, попятился – и налетел на лучащегося радостью Джадога. Меня аж передернуло, но гоблин этого не заметил.
– Братишка, раздели со мной трапезу! – вскричал Джадог и повлек меня прочь от скопления воинов-освободителей.
Бивак был шумен, и на возглас мужеложца никто не обратил внимания.
– Чего тебе? – недовольно спросил я. Открытые банки с тушенкой и хлебные плоды в загребущих лапах гоблина властно влекли мое внимание. – Сексом с тобой я заниматься не буду, так и знай. Даже за еду!
– Ах ты, белый красавчик, – расплылся Джадог в сальной улыбке. – Вздорный шалунишка!
Он уселся под пальмой и приглашающе махнул рукой. Я извлек из кармана складную ложку солдата-миротворца и накинулся на пищу. Гоблин взирал на меня с умилением. Впрочем, он тоже не зевал, а рьяно помогал уничтожать припасы. Так с громким чавканьем мы и вычистили банки, помогая себе плодами хлебного дерева.
За время скоротечного обеда мою голову посетила неплохая на первый взгляд идея.
– Братишка, давай потолкуем как мужчины, – сказал я, облизав ложку. Джадог насторожился. – У меня в кармане тридцать девять метикалов. Часть я отобрал у предателя Зака, который пришел этой ночью, чтобы прирезать меня. – Наверняка об этом инциденте уже знала вся армия, так что таиться смысла не было. – Часть заработал на службе. Помнишь, ты обещал совершить ради меня подвиг? Так вот, он есть у меня. А заодно и деньжат подкину.
– Что, убить Зака? – загорелся гоблин. – С удовольствием выпущу ему требуху!
– Нет, не Зака. Я бы сам мог убить его, если бы захотел, – рассердился я. – Еще когда он напал на меня.
– Так ты все еще любишь его? – опечалился Джадог. – Этого подонка? Конечно, у орков такая мускулистая грудь. И задница тоже…
– Иди к Насру, придурок! Нет, лучше слушай дальше.
– Я весь внимание, милый.
– Обещаю дать тебе целых тридцать девять метикалов, если ты нынче ночью прирежешь сотника Рожа, мелкого вонючку Кваквасу и тысячника Боксугра. По тринадцать монет за голову! Помнишь, ты говорил мне, что работал наемным убийцей? Вот и вспомнишь молодость. Или тряхнешь стариной. Деньги хорошие, соглашайся, да и число тринадцать – счастливое!
Джадог не торопился ухватиться за выгодное предложение. Вместо этого он глубоко задумался. Похоже, вся его героическая биография являлась выдумкой. А может, светлые идеалы ОАТ заставили его перековаться.
– Дорогой, я готов убить всех до единого в нашей армии, кроме командарма, конечно. Но только если мы станем близки, – наконец сообщил он. – А иначе… Извини, это слишком нехорошо, кончать братьев по оружию. Те гоблины, которых я мочил раньше, были гнусными негодяями. А эти ребята – мои друзья. Почти родня. Короче, только любовь к тебе может подвигнуть меня на такое злодеяние. Деньги – ничто по сравнению с моей страстью, даже целая гора метикалов. Ну как, я приду к тебе этой ночью? А потом сразу отправлюсь на кровавый промысел, – заверил он. – И начну с мерзавца Зака, который бросил тебя! Его-то я прирежу бесплатно.
Проклятый Джадог был туп и хитер одновременно. Сообразив, что совсем без потерь облапошить похотливого гоблина не удастся, я сильно расстроился.
– Ладно, я подумаю, – пробурчал я со стиснутыми зубами.
– Любимый! – радостно возопил гоблин и попытался заключить меня в объятия.
Я умело ушел от захвата и вскочил на ноги.
– Но-но! Готовься прирезать хотя бы сотника, дружок, иначе не поверю в твое чувство.
Оставив похотливого гоблина осмыслять эту тираду, я пошел обратно к черепахе, ибо армия уже готовилась выступить в поход. Оставалось только получить сигнал от Шамана.
Буквально в нескольких шагах от боевого животного я увидел Зака.
– Наконец-то, – нахмурился орк. – Сколько можно с педиком любезничать? Жду, жду!
