– Ты!.. Негодяй, как ты посмел! Разжалую!!!
– Господин сотник! – обрадовался я. – Вы живы!
– Разумеется, я жив! – завопил гоблин, из последних сил кинулся на меня, но в итоге лишь уцепился за рукав. – Наср! Ты будешь немедленно казнен! Это военное преступление! Меня чуть не убило лесное чудовище!
– Так-так, а вот и дезертир, – мрачно промолвил незаметно появившийся в зоне конфликта тысячник Боксугр.
Я поспешил отделить пальцы Рожа от комбинезона и отступил ближе к зарослям. Только сейчас я увидел, что, пока мы с сотником орали, вокруг столпилось порядочное количество воинов таха. Пожалуй, вся Освободительная армия трепетно внимала разборке. Кроме Черного Шамана, конечно, который был много выше банальных склок и тяготел к жестоким политическим битвам. Все с любопытством ожидали развития событий.
Я встретился с сочувственным взглядом Зийлы. Кажется, она прощалась с полюбившимся солдатом.
– Господин тысячник, я не дезертир! Этот негодяй сбросил меня с брони и уехал, – слегка стушевался сотник Рож. – Целый день я пытался догнать армию! Устал как собака! Спешил изо всех сил! Меня преследовал огромный монстр с горящими глазами! Он едва не проткнул меня двумя копьями.
– Интересно, почему больше никто не видел монстра? И почему сотник не стрелял, чтобы подать сигнал бедствия? – зловеще добавил Боксугр. По обыкновению, он поигрывал диверсантским жезлом, однако файерболом его еще не снарядил.
Рож буквально спал с лица, – похоже, будь его воля, он убежал бы обратно в джунгли и уже никогда не вернулся.
– Страшное чудовище отняло у меня жезл, – пролепетал он.
– Ясно… Потерял боевое оружие… – с прокурорской тяжестью сказал Боксугр. – Плелся позади армии и не сумел ускорить шаг, чтобы догнать пеших воинов… Ко мне! – рявкнул он в ярости.
Рож молнией метнулся к тысячнику и встал перед ним насколько мог прямо, даже пузо втянулось. Боксугр протянул руку к левому плечу толстяка и решительно сорвал с рубахи сотничью нашивку, только нитки затрещали.
– Утром – в общий строй, солдат! Десятник Цаво, выдать рядовому Рожу банку тушенки и банан. И нитки с иголкой, чтоб починил одежду.
Армия встретила решение тысячника одобрительным гулом. Судьба сотника ни у кого не вызвала сочувствия. Сам разжалованный потерял лицо. Он принялся размазывать слезы по физиономии, призывал в свидетели Номмо, Насра, Матерь Грязи и духов помельче – словом, сорвался с катушек. Потом бросился с кулаками на меня, однако общими усилиями атаку бесноватого гоблина удалось отбить. Хорошо еще, что у Рожа не оказалось штыка, а то не обошлось бы без жертв.
Наконец он с воем пропал в кустах, сопровождаемый хохотом однополчан.
– Рядовой Стволлут, так ты действительно сбросил сотника с черепахи? – спросил меня Боксугр.
– Он сам свалился, когда уснул, – обиделся я. – Я же не могу видеть, что у меня за кормой. Небось даже не проснулся, когда упал…
– Ладно, верю. Штраф в размере трех суточных окладов, – подытожил тысячник и удалился, тяжелым взглядом раздвинув толпу.
* * *
Ночь грозила превратиться для меня в сущий кошмар. Я даже собирался втихомолку смыться подальше от бивака и пережить ее в какой-нибудь звериной берлоге, но не рискнул. Все-таки местность, хоть и носила следы экспансии разумных существ, окультурилась не до конца – попадались порой даже несорванные аборигенами фрукты. В общем, как страх перед дикими животными, так и опасность нарваться на обвинение в дезертирстве удержали меня в лагере.
– Что делать будем? – мрачно осведомился я у орка.
– Как это что? Спать, конечно.
– Тебе хорошо так говорить, на тебя не точат зубы Рож с Кваквасой.
– Тысячника Боксугра не забудь. И Джадога.
– Джадог кое-что другое точит, подонок. Век бы его не видать!
– Не скажи, мужик, сейчас это твой единственный помощник в жестоком мире насилия и смерти, – рассудительно заметил орк и широко зевнул.
– А ты? Эй, братишка, неужели ты просто так уснешь? Давай хоть по очереди меня сторожить – сначала я, потом ты, а лучше наоборот.
– Ищи дурака… – сонно пробормотал Зак и моментально захрапел.
Я прислонился спиной к пальмовому стволу и до рези в глазах стал всматриваться во тьму. Впрочем, насчет своей зоркости иллюзий я не питал. Нельзя разглядеть в темных джунглях гоблина, особенно если он решил быть незаметным. Но лежать и покорно ожидать удара клинком я также не мог. Вслушиваясь в шум ночного леса, при удаче мне повезет различить легкую поступь убийцы – а значит, пока не исчерпались душевные силы, следует сидеть тихо и слушать.
И я действительно услыхал шаги. Я уже приготовился броситься с ножом на врага, как тот запалил спичку и расплылся в широкой улыбке, которой недоставало нескольких зубов.
– Не спишь! – шепеляво сказал незнакомый гоблин. – Так я и думал. Ведь ты мучаешься от того, что не можешь ублажить женщину? Я тебя спасу, человечек. Смотри, что у меня есть… Настоящая «живая» кожа!
Гоблин извлек из кармана знакомый, но донельзя обтрепанный лоскут с дырой и ласково потер его между пальцами.
– И почем отдаешь? – заинтересовался я.
– Триста двадцать пять метикалов. Бери, это мелочь, зато с девками никогда проблем не будет. Сами за тобой станут бегать. Настоящая «живая» кожа, брат. Редкая штука, клянусь Номмо. Ладно, отдам за триста, но ни квачей меньше. Сам за столько купил.
– Хорошо, утром куплю, если ты будешь всю ночь бдительно оберегать мой сон.
Однако это предложение почему-то испугало гоблина. Сделав еще одну безуспешную попытку выманить у меня деньги, таха в досаде удалился во тьму, то и дело настороженно озираясь.
«Наср, надо было грязью обмазаться, – в досаде подумал я через несколько минут, когда устал всматриваться в черные джунгли. – Тогда бы я был неотличим от ствола дерева».
То и дело я вздрагивал от шумов, которые представлялись опасными, но спустя секунду вновь расслаблялся. Минут через двадцать такого нервного ожидания, когда сон стал властно овладевать моим утомленным организмом, со стороны Ксакбурра послышался нарастающий рокот. Сначала я принял этот звук за шум надкрыльев особо крупного хищного жука, который летит поживиться теплым мясом солдата, и приготовился дать насекомому жесткий отпор. Однако с каждой секундой стрекот становился все более зловещим, и наконец я сообразил, что слышу разгонные ракеты планера!
Если убийца крался в этот момент ко мне, лучшего времени для разящего удара клинком трудно было найти. Я начисто утратил былую настороженность. Вскочил и по застарелой диверсантской привычке ринулся под прикрытие крон деревьев, по пути пнув Зака в бок. Убежали мы вовремя. Через мгновение с неба ударил слепящий луч, выхватив из мрака всю Освободительную армию разом.
