Йорген негодующе фыркнул:
— А я тебе о чем толкую?! Это был ри-ту-ал! Черный, колдовской! Посредством которого нифлунги управляли Тьмой! Которой они сродни! И я наполовину ей сродни! И книга твоя — черная! Понимаешь теперь?!
Но Кальпурций уже справился с эмоциями и мог рассуждать здраво.
— Глупости! Ты сам себе противоречишь. Если ты сродни Тьме и книга черная — зачем ей было тебя бить чуть не насмерть?! Видел бы ты себя со стороны, когда лежал… — Он вздрогнул от страшного воспоминания и забеспокоился: — Кстати, ты хорошо себя чувствуешь? Не рано поднялся?
— Прекрасно я себя чувствую! — отмахнулся ланцтрегер и потребовал: — Продолжай!
— …Так вот! — вещал дальше Кальпурций, меряя шагами помещение, как наставник перед школьной доской. — Одно из двух. Либо ты принадлежишь Тьме и светлая волшебная книга не далась тебе в руки, почуяв скрытую угрозу. Либо она действительно черная и, распознав в тебе давнего и многоопытного противника Тьмы, решила уничтожить. Логично?
— Логично, — признал Йорген. — Лично мне второй вариант больше нравится! Только что нам это дает? Как теперь быть?
— Пока положение не прояснится, будем следовать изначальному плану. Попытаюсь восстановить карту по памяти, хотя бы в общих чертах. Двинемся на восток, чтобы не тратить время зря, а по пути постараемся разобраться, что к чему. Уверен, в мире найдется немало мудрецов, способных помочь нам советом и делом!
…Так было решено, и уже на следующий день они снова двинулись в путь.
А восстанавливать карту по памяти Кальпурцию не пришлось. Буквально через час после их разговора он заглянул в библиотечный зал, сам не зная зачем. Будто повлекло его туда! И первое, что увидел, войдя, была книга! Лежала, раскинув страницы, на прежнем месте, будто и не покидала его никогда.
Не без опаски коснулся ее страниц молодой Тиилл, но все было мирно. Наскоро перечертив план, он поспешил обрадовать друга: нашлась!
— От меня скрывалась, — решил тот. — Все-таки она черная!.. Или это я?!
Каким-то нехорошим вышел их отъезд, поспешным, будто бегство. Кальпурций наскоро распрощался со встревоженными родителями, Йорген и Илена так и не успели собраться с духом, чтобы открыть друг другу кое-какие свои переживания и чувства. Правда, девушка еще надеялась, что нежные взгляды, которые она дарила ему на прощанье, способны сказать о многом. С другой стороны, она выросла в обществе трех братьев, и опыт этот давал ей веские основания считать, что в некоторых вещах, особливо касающихся тонких душевных сфер, даже лучшие из мужчин порой оказываются удивительно бестолковыми. Так что уверенности у нее не было, и бедняжка страдала. Смотрела в спины удаляющимся всадникам и плакала, не скрывая слез. А родители умилялись: вот как трогательно их дочь провожает любимого брата.
Йорген тоже страдал. Увы, не столько из-за разлуки с любимой (хотя было и это), сколько из-за отбитых накануне ребер. Боль почти не беспокоила при ходьбе, но стоило провести несколько часов верхом, и путешествие превратилось в пытку. Но признаваться в том спутнику не хотелось: будет переживать, еще, чего доброго, к лекарям потащит. Он нарочно придерживал коня, отставал, чтобы Кальпурций не заметил его бедственного состояния, которое — он был убежден — скоро улучшится само собой, когда организм попривыкнет к седлу.
Однако время шло, а лучше ему почему-то не становилось. Ланцтрегер терпел, терпел, ему уже начинало казаться — еще пара минут, и он просто свалится на дорогу, коню под копыта, и, может быть, даже помрет.
Спасение пришло в виде очаровательной маленькой харчевни под черепичной крышей, примостившейся справа у дороги.
— Есть хочу!!! — возопил страдалец и с резвостью, какую сам от себя не ожидал, выскочил из седла.
— Господи! Да что же ты так оголодал-то, бедный?! Вроде бы только что из дому! — От удивления Кальпурций заговорил ну в точности как его старая няня, даже руками всплеснул. Он привык, что спутник его к еде относится спокойно, откуда вдруг такая страсть?!
…Беда в том, что есть Йорген не хотел совершенно. Сидел, вяло ковырял кусок ветчины — тянул время. Кальпурций начал замечать неладное.
— Что-то вид у тебя, друг мой, печальный!
Еще бы! Опечалишься, пожалуй, если все кости болят!
— Мне жаль так скоро покидать твою благословенную родину, — ответил ланцтрегер. — Я не успел познакомиться со столицей, мы не разыскали мудреца, способного пролить свет на природу колдовского жезла…
— Да мало ли в Силонии мудрецов! Впереди три больших города, встретим кого-нибудь, не возвращаться же назад! — отмахнулся Кальпурций. И вспомнил: — А кстати, где жезл?!
— Как — где? Во вьюке, на коне…
— Ты с ума сошел?! Оставлять такую вещь без присмотра! Мало ли что? А вдруг коней сведут?!
— У вас в Силонии крадут лошадей?! — Йорген был удивлен до глубины души. — Мне казалось, в государстве столь просвещенном никакое воровство невозможно…
— С какой стати?! У нас обычная земная империя, а не чудный Регендал, и живут в ней простые люди, а не Девы Небесные. И зегойны кочуют по северным провинциям — эти чужого коня прямо из-под седока сведут, не то что от коновязи. Надо немедленно забрать жезл!
Не на шутку встревоженный Йорген вскочил, хотел бежать во двор… но вместо этого снова плюхнулся на лавку. Тело отказалось служить окончательно.
— Что с тобой?! — испугался Тиилл. — На тебе лица нет!
— Вино! — Йорген обвиняюще указал пальцем на кружку, из которой едва пригубил. — Забористое оказалось.
— Такое вино у нас детям наливают, — рассердился друг. — Хватит морочить мне голову, признавайся, в чем дело?!
Ланцтрегер нехотя признался.
— Что же ты раньше молчал?! — Кальпурций Тиилл был возмущен, расстроен и растерян. — А если бы ты свалился по дороге, что бы я с тобой делал, скажи на милость? И что нам делать теперь? Давай велю за лекарем в столицу послать, что ли?
— Для начала забери жезл из вьюка, — напомнил Йорген. Он очень хорошо знал, что некоторые хвори исцеляет не лекарь, а исключительно время.
…К счастью, коней еще никто не успел свести, и жезл был на месте.
— Держи! — Кальпурций протянул спутнику сверток. — И учти. Умные люди «неотъемлемой собственностью Эренмаркской короны» где попало не разбрасываются.
— Учту-учту… Ай! — В тот момент, когда рука ланцтрегера коснулась жезла, он почувствовал что-то похожее на толчок. Испугался страшно. Неужели после происшествия с книгой ВСЕ предметы колдовского свойства намерены размазывать его по стенам?!
К его великой радости, сильного удара не последовало. Осторожно, осторожно, стараясь не вызвать нового толчка и не привлечь внимания окружающих, Йорген развернул рогожу. Зачем? Он и сам толком не знал, просто любопытство разобрало: чего вдруг артефакт задергался? Но тот смирно лежал у него на коленях, испуская зловещий красный свет — как все последние дни. Ничего необычного. Словно желая убедиться в отсутствии странностей, Йорген опасливо дотронулся пальцем до древка… И в этот миг будто волна приятного, ласкового тепла прокатилась по всему его телу. Колдовской шар последний раз полыхнул огнем — и потух. А секунду спустя осветился вновь, но уже не кроваво-красным, а нежно-жемчужным, с переливами…
