– Не зря – оружие это на нас работать будет: в руках наших людей погань рубить.
– Все равно очень уж жалко.
– Посуду только походную возьмем, остальную бросим. Одежду сам выберу, что останется – можно и раздать. И вообще – сейчас вместе разбирать все будем, а то ты опять каких-нибудь досок и бочек наберешь.
* * *
До обеда пришлось выслушивать стоны и причитания Тука – он оказался жадиной пострашнее классического Плюшкина. Дай волю – ни соломинки врагу не оставит.
Затем устроил обход деревни, подозревая, что жители недалеко ушли от моего завхоза, – такие же матерые хомяки. Удивительно, но все оказалось не столь ужасно – брали в основном действительно лишь самое-самое (или мастерски скрывали от меня лишнее). Дисциплинированный народ – Тук, по-видимому, просто использовал право сеньора на привилегии, пытаясь эвакуировать абсолютно все барахло.
Я даже решился усилить дезинформационное давление – приказал начать грузить на плоты то, чего мы с собой не собирались брать. Приказ этот получили лишь несколько дружинников, которым лично пояснил, что делаем это для проверки грузоподъемности плотов, и завтра, при настоящей погрузке, все это барахло пинком отправится в воду. Но для тех, кто «не в теме», их поведение должно казаться началом настоящей погрузки.
Кстати, на струги и плоты смотреть без слез невозможно. Даже с самым скудным запасом продовольствия и бросив абсолютно все имущество, мы вряд ли сможем на них разместиться. А ведь еще иридиане имеются. Если погань такая же умная, как я, то может заподозрить, что ее пытаются надуть.
И вообще сама идея, что несколько стругов и лодок на веслах будут бороздить море, таская за собой караваны тяжеленных плотов с людьми, скотом и нажитым добром, представлялась теперь несколько наивной…
Пришлось делать опасное допущение, надеясь на низкий интеллект противника. Знаю, что это неправильно, но у меня не оставалось другого выхода: смутные дни на носу – нельзя нам время терять, а полноценный спектакль потребует его много…
Не забывая о своих шкурных интересах, вернулся к кузнице – устроился за верстаком, подгоняя детали. Грат, увидев приклад с ложем, вырезанный плотником, наконец догадался:
– Так это и впрямь самострел, а то я сомневался.
– Да, арбалет. А почему сомневался?
– Лук маловат, да и деталей лишних много.
– Лишних нет – всем место найдется.
– Взводить трудно будет – поясным крюком такую железяку ох, как тяжко сгибать. Сами просили потолще делать.
– Я не крюком. Вот – рычагом. Даже ребенок сможет, если не совсем хлипкий.
– Долго работать придется, покуда взведешь…
– Ничего – не тороплюсь.
– Не мое дело советовать, но лучше уж лук – тоже неблагородное оружие, но зато работает быстро.
– Не умею я из него, а вот с арбалетом толк будет. Раз от ваших луков польза в бою есть, то и от него будет.
– В бою один выстрел, и бросить придется – не успеете перезарядить.
– Иногда и один выстрел – это много.
– Да… бывает и такое…
Удивительно, но арбалет оказался работоспособным – первый же выстрел в склон холма едва не закончился потерей болта: пришлось копаться в земле, чтобы достать. Машинка компактная, но мощная. Дай время – я из нее научусь прилично бить, но и сейчас шагов за двадцать не промахнусь.
Два типа болтов: деревянные стержни с широкими режущими наконечниками – рану оставляют, будто лопаткой ткнули; и бронебойки – граненые наконечники способные пробить доспех.
По крайней мере, я надеялся, что смогут – если Здравствуйте не соврал и если я не напортачил при расчетах и изготовлении.
* * *
Иридиане прибыли к вечеру – на это дело сбежался весь городок.
Было на что посмотреть – даже я удивился. Сплошная колонна телег – ни единого разрыва. Все высокие, аккуратные, узкие, с крытым задком. Впереди бредет несколько мужиков в кожаных доспехах, при шлемах, с длинными копьями в руках. Издали кажутся настоящими воинами, хотя бакайцы наверняка мысленно плюются. Арисат, остановившись рядом, покачал головой:
– Странные у них телеги.
– Ты о чем?
– Сэр Дан, их повозки слишком уж узкие. Специально сделаны, чтобы по лесам да буеракам удобнее ездить: в теснинах не завязнут. Да и колеса очень большие и толстые – хоть по болотам на таких катайся.
– И что?
– Да ничего. Просто незачем обычному мужику такие телеги в хозяйстве держать – много не нагрузишь, да и перевернуться на ухабе легко. А вот тем, кто без дорог идти собрался, лесами, в самый раз. Странно это…
– Епископ догадался, что мы решили сушей идти.
– Давно ли догадался?
– Не знаю… вероятно, вчера.
– И за день телеги переделали все? Не поверю… Иридиане, конечно, мастера стоящие, но не настолько же. Все у них уже загодя готово было.
– И что из этого?
– А то: небось, собирались драпать от пригляда сэра Флориса.
– Для такого дела корабли больше подходят – следов на воде не найти.
– Мы бы такое строительство заметили.
– Ладно, пусть даже собирались. Нам-то какая разница – теперь же не собираются.
– Да, теперь – никакой. Просто чудно – не думал, что они на такое решатся.
– Умирать никому не охота, вот и они не захотели.
– Да уж, греха в том не вижу: они ведь не под клятвой здесь. Хорошо, что вы с ними договориться сумели, рубить их – последнее дело… а деваться иначе некуда…
– Вдвойне хорошо – теперь у нас несколько десятков «джипов» появилось.
– Что еще за «джипы»?
– Так на юге телеги называют подобные – повышенной проходимости.
– Во как – не знал, что по проклятым пустыням на таких гоняют.
– Сейчас подъедет епископ, и на совет его потащим.
– И зачем он нам нужен на совете?
– Ты готов сам заниматься иридианами? Решать их проблемы в дороге? Вникать во все мелочи?
– Да на кой они мне сдались – со своими бы разобраться!
– Значит, заниматься ими будет Конфидус, а раз под его рукой полтысячи, то на совете он обязан присутствовать и право голоса иметь.
– Неслыханное дело – с еретиками совет держать.
– Он умный человек, и грех это не использовать в такой беде. Привыкай к коллективному мышлению.
* * *
Совет устроили под открытым небом – на одном из стругов. В избе неподходящее место – то и дело заглядывают посторонние, или подслушать могут. А я сейчас собрался выдать нашу одну из наших главных тайн – лишние уши не нужны. Здесь только самые-самые: Арисат, Цезер и еще три командира дружины, три сотника ополчения, и епископ притащил какого-то мужчину, выглядевшего будто цыган, схваченный при попытке конокрадства, – все та же жилетка, черные кудри, и впридачу блудливые бегающие глаза. Конфидус представил его просто: «Хранитель веры и моя правая рука – брат Аршубиус». После этого вопрос о правомочности его присутствия на собрании не поднимался.
