— Но один-то пистолет отобрали?
— Да, он был слишком велик: побоялись, что использует его как дубинку.
— Все равно прикончили их за дело — не сглупи они, жили бы мы как прежде. Постой! Получается, круговорот этот твой затих? Так ведь мир должен рухнуть! Или я чего-то недопонял?
— Не затих — его инерция достаточно велика. Но очень все медленно… очень… И первородной силы нам теперь не хватает — вычерпывается быстро. Да и чтобы она поднялась к нам, нужно круговорот хоть иногда обновлять — менять направление. Из-за той же инерции в такой момент все и происходит: в пене, в бурлении струй, в сопротивлении меняющихся потоков первородная сила восходит к Срединному Миру и даже выше. Демоны слишком долго одерживали вверх на состязании — и до Энжера у нас начались проблемы, а в Верхнем Мире сила исчерпалась уже досуха. То, что он сделал, все добило… Ххот, если ты не возражаешь, я прилягу. Хочется поспать. Устал.
— Да чего мне возражать? Ложись уж. И готовься — как проснешься, буду пытать уже насчет золота. Про Энжера мне твоя сказка понравилась, но про золото понравится еще больше.
* * *
На трофейной карте (грешащей многочисленными неточностями) эта грязная речка называлась Матриссой. Писарь военной канцелярии старательно подрисовал разводы синих волн, кустарники и деревья по берегам и даже крошечных рыбешек с непропорционально большими головами и загнутыми кверху хвостами. Увлекшись деталями природы, он пренебрег всем остальным — позабыл нанести на пергамент деревню. Но солдаты Грация нашли ее и без карты.
Первым делом крестьяне были ограблены — переправившиеся на плотах разведчики реквизировали у них все бочки, часть скота и продовольствия. И пару сараев разобрали. Пока саперы сооружали понтон для техники, армия советника полакомилась свежим мясом, курятиной и ядреным крестьянским пивом. Это повысило настроение вояк, донельзя вымотанных тяжелым переходом.
К рассвету дождь затих, но, судя по тучам, ненастье лишь устроило передышку, чтобы взяться за дело с новыми силами. Граций поспешил отдать приказ о переправе. К тому времени на противоположном берегу находилось уже около сотни разведчиков и саперов — крупные силы противника подобраться незамеченными не смогут.
Крупных сил и не было: когда отряд солдат наведался в деревню за новой порцией деликатесов и выпивки, у околицы их встретили ружейным огнем. Погибли капрал и двое рядовых, еще четверо были серьезно ранены. Драгуны, налетевшие через полчаса, не обнаружили противника. Крестьяне клялись всем святым, что это была шайка мародеров в остатках формы имперских пехотинцев — после обстрела они, дескать, скрылись в лесу.
Разведчики кинулись искать следы, но Граций не стал дожидаться результатов — он принял решение:
— Капитан, неподалеку отсюда есть большая деревня. Если эта карта не врет.
— Да, господин советник, есть. Но расстояние определить трудно — карты темнобожников подобны горбатым карлицам с миловидными мордашками: пока сидит за столом, глаз от нее не оторвать, но как встанет поклониться гостю, хочется ослепнуть, чтобы этого не видеть. Их пергамент высшего качества, картинки красочны, пояснения поэтичны, оформление приятно для глаз, но детали жестоко искажены.
— Все равно — думаю, вон та дорога ведет именно к ней. Других дорог здесь и нет… Надеюсь, до вечера мы туда успеем добраться.
— Так мы не станем останавливаться здесь? — удивился Эттис.
— Нет. Эту деревню мы уничтожим. И жителей ее тоже. Почти всех… некоторым дадим удрать. Если никто не выживет, урок получится неполноценным. Кто-то ведь должен донести до остальных! Если убить всех учеников, то каков смысл в уроке… Капитан, что вы так непонятливо моргаете? Вам что-то неясно?
— Зачем нам это делать? В этой деревне мы бы могли остановиться до завтра — солдатам нужен отдых. Здесь девятнадцать дворов — будет тесновато, но не совсем уж безнадежно. Простите, господин советник, я не пойму: зачем убивать жителей? Это, конечно, простые темнобожники, но они не виноваты в том, что здесь убили наших солдат.
— Эттис, Эттис… Вы дослужились до капитана, а не понимаете элементарных вещей… Феррк!
— Здесь! Чего изволите, господин?
— Вижу, что здесь и опять что-то жуешь. Да тебя проще повесить, чем прокормить. Поясните нашему капитану — зачем надо обязательно сжечь эту деревню и ее жителей.
— Э-э-э-э… Ну, как бы… Тут ведь порядка вообще нет — не усмирили еще этот край. Один гарнизон наш здесь уже потрепали — не уважают нас. Много бандитов, и искать их трудно — лесами все эти холмы поросли густо. Вот и сейчас постреляли наших и радуются в своем лесу. И дальше будут стрелять. Нас не особо уж и много — невозможно уберечься. Да и обоз почти весь отстал — наверное, утонул где-то прямо на дороге. Видели же, во что она превратилась? Придется нам фуражиров посылать во все стороны, и будут они под пулями валиться. А нам этого не надо. Вот пусть сразу поймут: сюда пришел настоящий порядок. Убил из кустов солдата и сбежал в лес? Да беги себе — никто не будет за тобой там гоняться, ломая ноги в буреломах. Но намотай на ус: сожгут ближайшую деревню и всех там под нож пустят. Если одного раза не хватит — повторим еще и еще. И тогда до всех дойдет: с нами шутить не получится. Невыгодный расклад выйдет. Этих ублюдков, что в нас стреляли, кто-то должен кормить и прятать в непогоду. Кто? Да сиволапые здешние. А когда пойдет гулять огонь по крышам, сиволапые призадумаются. Они, конечно, не сказать чтобы такие уж мудрецы, но тут и дурак расклад поймет. Не нужно им такого. Еще и сами нам выдавать будут, где кто прячется, чтобы не доводить дела до беды. Сейчас сиволапые привечают имперских недобитков, а на нас косо смотрят. А потом они будут на тех стрелков шипеть, будто коты на шелудивую шавку, а нас бояться до обделанных штанов.
Советник, перебив своего подручного, назидательно произнес:
— А страх — это первый признак уважения! Разумеется, если страх правильный. А мы заставим их бояться правильно. Обоз отстал, но самое необходимое мы по этой грязи протащили, в том числе запасы огнесмеси и вот эту красотку.
Граций развернулся, указал на реку. Там, взрыхляя растоптанными сапогами мокрый песок берега, саперы подтаскивали понтон со странного вида машиной. И не танк, и не броневик. Впереди, над парой колес, крошечный отсек для водителя; позади, опираясь уже на гусеницы, вздымается непропорционально высокая башенка.
Гвард-капитан презрительно сплюнул:
— Танкетка — «Домашний дракошка Энжера». У них броню можно пальцем проткнуть. Смех — экипаж два человека и моторчик от швейной машинки.
