— Не вините её, она всё ещё в шоке, — попросил я. — Вряд ли мисс Портер понимает, что произошло. Нужно время.
— Может, действительно стоит пристрелить Грыма, пока бед не натворил? — неуверенно спросил Лагарди.
— Я же сказал: кому надо, тот пускай и убивает, — поморщился Макс. — Лично я с места не тронусь, пока босс не прикажет.
— Грыма убивать нельзя, — твёрдо сказал я. — Он не животное.
— Да плевать: животное, не животное. Пущай Хэмптоны сами разбираются, — подвёл итог охранник.
— Пожалуй, Макс прав, — согласился Лагарди. — Пусть Джонас решает, в конце концов, поместье принадлежит ему. Но на его месте я бы что-то сделал с троллем. Рано или поздно он кого-то убьёт, и я не удивлюсь, если это будет мисс Портер.
Подумав, что соваться под руку заведённому и рассерженному Грыму не стоит, я пришёл к тому же выводу. Жаль, человек не может заглянуть в будущее, даже на несколько часов, в противном случае у меня была бы возможность спасти не одну жизнь.
Джонас узнал о случившемся из уст экономки. Возможно, ей удалось бы убедить молодого наследника прикончить тролля, не окажись поблизости Агнессы. Девушка с жаром выступила в защиту Грыма. Я стал невольным свидетелем её выступления. Признаюсь, не ожидал от Агнессы столь пламенной речи. Похоже, себя она ценила гораздо меньше, чем тролля. В итоге Джонас отложил решение на завтра.
Вечер я провёл в обществе Лагарди, опустошая бар Хэмптонов. Напиться не напился, но часам к двенадцати ночи меня можно было свалить одним пальцем.
Я пожелал Лагарди, оказавшемуся весьма приятным собеседником, спокойной ночи и отправился в опочивальню. Пол предательски уходил из-под ног, а перила, за которые хватался, чтобы удержать баланс, оказывались совсем не там, где ожидалось. Предусмотрительная Агнесса заранее приготовила постель, и я не раздеваясь рухнул лицом вниз, забывшись мертвецким сном.
— Спасите!
Где-то прокричала женщина, вырвав меня из чёрного провала сна. Я подскочил на кровати, помотал головой, приходя в себя. Хмель моментально выветрился — Хэмптоны знали толк в выпивке и не забивали бар чем попало. Правда, в последние бокалы мы с Лагарди наливали уже всё подряд, не обращая внимания на этикетки.
Я опустил ноги на пол, задумался. Надо же, такое чувство, будто не спал, моргнул и всё. И этот крик… насколько он реален. Может, приснился кошмар? Ничего не понимаю.
Сколько же сейчас времени и что прервало сон? Часов в комнате не имелось. Я вытащил из кармана брюк хронометр и попытался рассмотреть циферблат. С большим трудом удалось убедить себя, что стрелки показывают половину четвёртого. Хорошо, с первым разобрались, осталось выяснить второе — почему я, вместо того чтобы дрыхнуть до утра, сижу на кровати в абсолютной темноте.
— Ой, мамочка, помогите!
Истошный вопль, прозвучавший в тишине, быстро согнал остатки сонливости, заставив меня вскочить с кровати.
Второпях я забыл захватить с собой ночник и теперь горько жалел, продвигаясь больше на ощупь, периодически натыкаясь на стоящие в нишах статуи или совсем непонятные предметы. В коридоре было темно, хоть глаз выколи. Он тянулся в бесконечность. Казалось, ему нет конца и края. Врождённая осторожность (Лиринна оценила бы эту шутку) заставляла продвигаться мелкими шажками.
Послышался скрип двери. Я определил, что источник шума находится на расстоянии вытянутой руки, и отстранился. По моим расчётам это была комната Джонаса.
— Что происходит? — встревоженно спросил юноша, распахнувший дверь своей спальни.
Хороший вопрос, сам бы хотел ответ узнать.
Я понял, что не ошибся в догадке, это действительно был Джонас, и сделал шаг в его направлении. Он почувствовал движение и, испугавшись неизвестности, воскликнул:
— Кто здесь?
В его голосе чувствовался страх. Понятно, мало ли кто может бродить в темноте, а если прибавить к этому жуткий крик, прозвучавший совсем недавно, тут и поседеть можно.
Я не хотел пугать Джонаса и тихо пояснил:
— Не пугайтесь, Джонас. Это я, Гэбрил.
— Фу, — с облегчением произнёс он. — У меня душа в пятки ушла. Вы слышали?
— Ещё бы не услышал! Думаю, крик этой женщины весь дом на уши поднял.
— Женщины? — Голос Джонаса задрожал. — Какой женщины…
— Какой-то, — перебил я. — Я не знаю, кто кричал, и собираюсь выяснить, что здесь происходит.
— Мне показалось, что крик был детский.
— Откуда здесь взяться детям? Вы ослышались, кричала женщина.
— Возможно. Ночь творит чудеса с воображением.
— У меня большая просьба: принесите, пожалуйста, ночник. Надоело спотыкаться.
— Подождите минутку, — попросил наследник.
Он появился с зажженным канделябром. В прыгающих языках пламени виднелись его глаза — бегающие и испуганные. Какой же он ещё желторотый цыплёнок.
— Если не возражаете, я пойду первым, — предложил я, понимая, что от него толка будет мало.
— Конечно, конечно, — обрадованно закивал Джонас.
Мы пошли гуськом, со светильником в руках было куда веселее, однако кровь по-прежнему стучала у меня в ушах. Впереди показалось слабое мерцание.
— Смотрите, там кто-то есть, — лихорадочно зашептал юноша.
— Выходит, не мы одни проснулись, — согласился я. — Чьи там комнаты?
— Ораста и мисс Портер. Они живут на втором этаже, остальные на первом.
Я прошёл поворот и увидел чёрные фигуры людей: Ораст в наспех накинутом халате и полностью одетый Макс с подсвечником в руках склонились над распростёртым телом, судя по силуэту, принадлежавшим женщине. Кто это — Агнесса, мисс Портер, Поппи, кухарка? Других женщин в особняке нет, если только, конечно, кто-то не проник сюда ночью.
К нам присоединился Лагарди, вынырнувший из бокового прохода, он поднялся по лестнице и теперь с шумом задышал мне в затылок.
— Что произошло? Я слышал крики, — сбивчиво затараторил писатель.
— Разве не видите — труп, — коротко бросил Ораст. — Это мисс Портер. Похоже, ей свернули шею, как цыплёнку, и изуродовали лицо. Сволочи…
Лагарди подошёл поближе и сразу отвернулся, не в силах рассматривать мёртвое тело.
— Остальные женщины… где они?
— У себя в комнатах, я уже успел поговорить с ними и успокоить, — заверил Лагарди. — Сюда рвалась Поппи. Хорошо, что я велел ей запереться и никого не впускать, — с облегчением произнёс писатель. — Страсти-то какие.
— Да уж, не то что у тебя в книжонках, — презрительно бросил Ораст.
— При чём тут мои книги?
— Да притом, что они у тебя чушь собачья.
— Господа, прекратите выяснять отношения. О литературе и прочих высоких материях поговорим позже.
