Я невольно заволновался и заерзал на хвосте.
— Погибнуть? С чего бы это? Вроде здесь все так хорошо к нам относятся…
— Это до поры, до времени, — загадочно прошептал Пин мне на ухо и, ухватив за шкирку, потащил вслед за хозяином.
Тиллирет беспечно шагал по лесу, полностью погрузившись в свои мысли и не замечая двух жадных взглядов, следящих за каждым его движением. Пинмарину и чупакабре ничего не стоило догнать задумавшегося мага, и теперь они укрылись в густом кустарнике и наблюдали. К сожалению, кустарник облюбовали не только они, но еще и несколько десятков различных оголодавших кровососущих насекомых. И если Бес лишь периодически отмахивался от них лапой, окруженный горками уже павших глупцов, то Пину приходилось туго. Проклятые насекомые не испугались даже специального заклинания изгнания… или это Пинмарин что-то напутал, как всегда? Как бы то ни было, но маг крутился юлой в переплетении веток, стараясь при этом не слишком шуметь и периодически ругаясь в полголоса.
— Как ты можешь быть таким спокойным? — наконец, не выдержав, обратился маг к чупакабре. — Тебя что, совсем никто не кусает?
— Кровь чупакабр ядовита для кровососов, — терпеливо напомнил зверь, высовывая морду из кустов, чтобы посмотреть, куда свернул Тиллирет. А тот и не думал никуда сворачивать, остановившись под раскидистым деревом и что-то бубня себе под нос. — Поэтому главное — вытерпеть несколько первых укусов, а потом никто и не полезет.
Пин скептически покосился на приличную горку трупов у лап животного, но промолчал. Может быть, Бес и преувеличивал особенности своей ядовитой крови, но, тем не менее, паразитов над ним вилось все меньше и меньше, в отличие от Пинмарина, уже расчесавшего руки до кровавых полос и принявшегося за лицо.
— Нет, я так больше не могу! — в конце концов не выдержал маг и, выпрыгнув из укрытия, направился к другу. — Тилли, может, поделишься, что за великие мысли посещают твою многомудрую голову? Хотелось бы как-нибудь приобщиться.
— Пин, скажи мне, как можно украсть короля? — вопросом на вопрос ответил тот.
Пинмарин даже слегка опешил от неожиданности, но тут же выдал уточнение:
— Украсть так, чтоб никто ничего не заподозрил, или так, чтоб об этом стало известно?
— Чтоб никто не заподозрил, что король похищен.
Весельчак насмешливо фыркнул.
— Тилли, дружище, ты меня удивляешь. Мы ведь только что из Борунда. По-моему, там нам показали блестящий пример незаметного похищения короля.
Тиллирет тщательно обдумал эту идею и с изрядным огорчением заявил:
— Не пойдет. У нас нет того, кем можно заменить ее.
Пинмарин сложил губы в трубочку в безмолвном "О-о-о!", догадавшись, о ком идет речь.
— Создать долговременную иллюзию? Изобразить гибель? Заколдовать всех, чтобы забыли о ней? — выдал он ряд вариантов.
— Нет, нет и нет, — отрезал Тиллирет. — Это все не то.
— Тилли, — жалобно попросил Пин, — а может, сначала добудем изумруд, а потом уже будем ломать голову над похищением?
— Если мы достанем изумруд, нам придется вернуться обратно в Империю, или Мурдин вернет нас принудительно. Поэтому сперва придумаем, как быть, а потом поедем за камнем.
Пока человеки спорили, я ощутил, как в бок мне уткнулся чей-то нос.
— Привет, — радостно сказала Крада, облизывая свой миленький носик. — Что ты здесь делаешь? Играешь в прятки со своими друзьями?
Я молчал, разрываясь между обидой на ее вчерашнее бегство и желанием прикоснуться к ней еще раз. Словно догадавшись, о чем я думаю, она произнесла:
— Прости, что я вчера так ушла, не попрощавшись и ничего не сказав. Просто моей человеческой подруге было очень плохо, я еще никогда не видела ее такой. Поэтому я пошла с ней, чтобы утешить и помочь. Ты на меня сердишься?
И она потерлась своей мордочкой о мою.
— Нет, — тут же растаял я, — я совсем не сержусь на тебя. Просто с моим хозяином тоже творится что-то неладное, а я не знаю, как помочь.
— Знаешь, людей очень успокаивает, когда они нас гладят, — поделилась личным опытом моя любимая. — Попробуй подсунуть голову под его ладонь, дальше он сам не заметит, как отвлечется.
Я с сомнением покосился в сторону белошерстого. По-моему, к нему лучше не приближаться, пока он в таком состоянии. И что только с ним происходит?
Так прошло полтора месяца. Тиллирет наслаждался общением с новообретенной семьей и выдумыванием отговорок для приятеля. Бес купался в эйфории, все свое время проводя с Крадой. И одного только Пинмарина волновал тот факт, что время шло, а дело стояло на одном месте. Ну и к тому же он немного (хотя немного — это совсем не то слово) завидовал, что его спутники развлекаются, а на Весельчака никто не обращает ни малейшего внимания. Обещанная Амальтонеппой особая гостья где-то задерживалась, прислав короткое сообщение о неотложных делах, а местные не пылали восторгом от ухаживаний настойчивого мага. Более того, начали неодобрительно коситься не только на Пина, но и на Тилли с Бесом. И еще бы, ведь Тиллирет полностью завладел вниманием верховной друидки, проводя в ее компании дни и ночи. Зависть, злоба и раздражение завладевали сердцами ее верноподданных, постепенно превращая их в фанатичное стадо.
Тиллирет и сам понимал, что играет с огнем, но в его многомудрой голове до сих пор так и не созрело ни одного плана по спасению Амальтонеппы, а без нее покидать острова маг не собирался, даже если ценой этому станет его собственная жизнь. Вот только за судьбу Сиреннтеппы маг опасался все сильнее. С другой стороны, пока никто не знает, кто на самом деле ее отец, и о ее способностях ведьмы, она находилась в относительной безопасности. Но сколько еще они смогут обманывать остальных?
Время шло, обстановка с каждым днем накалялась все сильнее, а Тиллирет все тянул с решением. Пока не произошло некоторое событие, внесшее разнообразие в ситуацию.
Как-то утром, когда жительницы островного поселения едва проснулись, из леса показалась странная процессия. Впереди шли две рослые полуголые девицы, неся огромные копья, украшенные различными разноцветными перьями и лентами, и периодически громко вскрикивая. Следом за ними еще шестеро с натугой волокли сделанное из прутьев подобие кареты.
— О, а вот и особая гостья наконец прибыла, — воодушевилась Амальтонеппа, выходя из своего шалаша на шум.
Пинмарин, услышав это, подскочил, будто подброшенный пружиной.
— Неужто? Ну наконец-то!
Прибывшие гостьи добрались до поляны, на которой выстроились местные жительницы, и, громко пыхтя от напряжения, опустили плетеный возок на землю. Сбоку обнаружилось отверстие, прикрытое красиво расшитой занавеской. Вот она откинулась в сторону, и на свет шагнула…
