– Пикты отступили за Черную Реку. Что-то их напугало, но только дьявол, их папаша, знает, что это было.
– Говорят, там и хоронить нечего было?
Конан кивнул.
– Один пепел. Пикты свалили все трупы в кучу и сожгли, прежде чем уйти. И своих, и людей Валанна.
– Валанн погиб одним из последних в рукопашной, когда они перелезли через частокол. Они хотели взять его живым, но он не дался – вынудил, чтобы его убили. Нас десятерых взяли в плен – мы слишком ослабели от ран. Девятерых зарезали сразу. Но тут сдох Зогар Заг. Мне удалось улучить минуту и бежать.
– Зогар Заг умер?! – воскликнул Конан.
– Умер. Я сам видел, как он подыхал. Вот почему у стен Велитриума пикты уже не сражались с прежней яростью. Странно все это было. В бою он не пострадал. Танцевал среди убитых, размахивал топором, которым прорубил голову последнему из моих товарищей. Потом завыл и бросился на меня, но вдруг зашатался, выронил топор, скрючился и завопил так, как ни одна зверюга не кричит перед смертью. Он упал между мной и костром, на котором они собирались меня поджарить, из пасти у него пошла пена, он вытянулся и пикты завопили, что он сдох. Пока они причитали, я освободился от веревок и убежал в лес.
Я хорошо рассмотрел его при свете костра. Никакое оружие его не коснулось, а ведь были у него раны в паху, в брюхе, шея чуть не перерублена... Ты что-нибудь понимаешь?
Конан не отозвался, но следопыт, зная, что варвары в этих делах разбираются, продолжал:
– Он колдовством жил и колдовства же сдох. Вот этой-то странной смерти и напугались пикты. Ни один из тех, кто это видел, не пошел под стены Велитриума, все ушли за Черную Реку. На Громовой сражались те, кто ушел раньше. А их было слишком мало, чтобы взять город.
Я ушел по дороге за их главными силами и точно знаю, что больше из форта никто не тронулся. Тогда я пробрался между пиктами в город. Ты к тому времени уже привел своих колонистов, но их жены и дети вошли в ворота прямо перед носом у этих разрисованных дьяволов. Если бы молодой Бальт и старый Рубака не задержали их на какое-то время, конец был бы всем женам и детям в Конайохаре... Я проходил мимо того места, где Бальт и пес приняли бой. Они лежали посреди кучи мертвых пиктов – я насчитал семерых со следами топора или клыков, а на дороге валялись и другие, утыканные стрелами. О боги, что это за схватка была!
– Он был настоящим мужчиной, – сказал Конан. – Я пью за его тень и за тень пса, не знавшего страха.
Он сделал несколько глотков. Особым загадочным движением вылил остатки на пол и разбил кружку.
– Десять пиктов заплатят за его жизнь своей и еще семь – за жизнь пса, что был храбрей многих воинов.
И следопыт, поглядев в суровые, горящие голубым огнем глаза, понял, что варвар выполнит свой обет.
– Форт не будут отстраивать?
– Нет. Конайохара потеряна для Аквилонии. Границу передвинули. Теперь она проходит по Громовой Реке.
Следопыт вздохнул и поглядел на свою ладонь, грубую, как дерево, от топорища и рукояти меча. Конан потянулся за жбаном вина. Следопыт глядел на него и сравнивал со всеми остальными – и теми, что сидели рядом, и теми, что пали над рекой, и с дикарями, что жили за этой рекой. Конан не видел этого изучающего взгляда.
– Варварство – это естественное состояние человечества, – сказал наконец следопыт, печально глядя на киммерийца. – А вот цивилизация неестественна. Она возникла случайно. И в конце концов победит варварство.
* * *
Книга на этом кончается, но не кончаются приключения Конана из Киммерии. Он сторицей отомстил за друга, наголову разгромив пиктов под Велитриумом – варвар стоял тогда во главе аквилонской армии. В конечном счете эта победа возвела его на трон Аквилонии – правда, его пришлось освободить, слегка придушив жестокого и вероломного короля Нумедида. Так как человек Конан был простой, держава при нем процветала. Но завистливые соседи решили свергнуть его с престола. Им это удалось – впрочем, ненадолго. О том, как Конан спас свое королевство, рассказывается в романе Роберта Говарда «Час дракона».
