— О твоей безопасности…
— Своим решением вы убили моего друга.
— Но ты уцелел.
— Так до каких пор?! — Гарри яростным движение руки снес на пол какую-то хрустальную конструкцию. — До каких пор это будет продолжаться?!
— Поттер!
— Что «Поттер»? Какого… Какого, скажите, вы так со мной поступили? Вы мне родители, чтобы решать: кому писать можно, а кому нет? Из-за вашего бездействия погиб Седрик, вы угробили моего крестного, а теперь ещё и Невилла!.. Кто дальше в списке? Кто дальше?! Скажите! Чтобы я хотя бы траурный венок заказал…
— Гарри, мы не хотели…
— Миссис Уизли, я вас умоляю! Деятельность вашей организации в последние годы — это танец на граблях. Вы ничему не учитесь и совершаете те же ошибки снова и снова. Вам даже Шляпа пела: «За промахи взрослых расплатятся дети»! И что? Кто-то её послушал?
— У вас какие-то конкретные претензии, мистер Поттер? — работник Министерства внимательно разглядывал подростка.
— Да, мистер Бруствер. Давайте посмотрим на ситуацию с такой стороны: прошлый год, Тот-Кого-Нельзя-Называть возродился. При себе у него только волшебная палочка, а рядом — горстка уцелевших Пожирателей смерти. И есть другая сторона: могущественный волшебник Альбус Дамблдор и его многочисленные сторонники, силы Света. Изначально неравноценно, не правда ли?.. И вот проходит год, Вольдеморт собирает армию, набирает людей, а чем занимается Орден? Отсиживается в подполье. Да, большое влияние оказывал «Ежедневный пророк», но скажите, разве рядовые волшебники не поверили бы тогда Альбусу Дамблдору, величайшему магу современности, вздумай он обратиться к колдунам? Всего-то стоило дать интервью нескольким газетам, провести пару митингов — и только! Для начала бы хватило… Ах, по-вашему, магическое сообщество склонно соглашаться с Министерством? Да ради Мерлина! Директору Хогвартса они доверяют своих детей — самое дорогое, что у них есть, и ему они бы поверили. Вольдеморт набрал силу, погибли Седрик, Сириус и Невилл — такова цена бездействия в первые месяцы войны.
— Гарри, все люди совершают ошибки.
— Но не все берут за правило повторять их каждый год.
— Не смей обвинять директора, Поттер! — выкрикнул Аластор Грюм. — Что ты о себе возомнил? Ты всего лишь ребенок, и твой долг — слушаться старших, а не лезть дела, в которых все равно ничего не смыслишь.
— Вы закончили, сэр?
— Ты не имеешь права так со мной разговаривать!
— Вот как? Ах, простите, я не очень хорошо себя чувствую сегодня. Погода влияет, гроза… А тут еще гибель человека, одного из четырех на свете, кому я действительно мог бы доверять…
Резкий хлопок.
— Аластор, довольно! — директор встал. — Не трогай его.
Гарри осторожно коснулся горящей щеки и опустил руку.
— Так у вас всё? — никто не ответил. — Пожалуй, сегодня я сказал здесь слишком много, и душу выворачивать перед вами мне не стоило… Вот только я это не со зла или из-за ненависти, а от безысходности. Видите ли, я на полном серьезе не могу найти ответ на один очень простой вопрос…
— Почему всё случается именно с тобой?
— Нет, господин директор, на другой: что я скажу бабушке Невилла, когда она приедет сюда и спросит, как там её внук?
На глаза Минервы МакГонагалл навернулись слезы. Коротким взмахом Дамблдор открыл дверь.
— Так вот, что ты выдумал на этот раз, Поттер! — Грозный Глаз Грюм шагнул вперед. — Бить на эмоции, чтобы только не отвечать за свои поступки и слова?!
Кто-то вскрикнул. Гарри страшно побледнел, до боли сжав пальцы в кулаки. Через силу выдохнув, он вновь открыл глаза и произнес лишь одну фразу:
— При всем уважении к вам, профессор, а не пошли бы вы все знаете, куда?
И вышел, громко хлопнув дверью.
* * *
Он спускался очень быстро, задыхаясь и перепрыгивая ступеньки…
— Гарри, постой!
Резкий разворот.
— Мы по карте увидели, что ты здесь… Как ты?
Поттер остановился, увидев взволнованные лица друзей.
— Рон… Гермиона… Нет, не подходите! Со мной все хорошо, но я очень хочу побыть один… Пожалуйста! — Гарри взмахом руки остановил возражения. — Если я вам хоть немножечко дорог, не идите за мной.
— Если ты просишь… — оба кивают, а Гермиона добавляет. — Но только скажи: что-то произошло, да?
— Невилла убили, — следует тихий ответ. — Он погиб, спасая меня.
И снова ступеньки, коридор, приоткрытая дверь… Гарри выбежал из замка, крепко прижимая ладонь к груди, чтобы хоть как-то унять боль в сердце. Он скользил по траве, а потом и вовсе упал, оказавшись в нескольких шагах от любимого дерева на берегу озера. С неба сорвались тяжелые капли дождя.
Ему было не просто плохо — невыносимо. Рубашка промокла насквозь, но двигаться с места не хотелось… Только лежать, зарываясь в опавшие желтые листья, с одним желанием — забыться. Вся выдержка ушла на то, чтобы не закатить истерику в кабинете директора, а теперь… не осталось уже ничего.
Луна освещала серебристое озеро, капли росы на траве и снова выжившего мальчика, так и уснувшего на жесткой холодной земле.
* * *
Когда Гарри проснулся, уже вовсю светило солнце. С трудом встав с земли, он потянулся, стряхнул с себя листья и, пошатываясь, побрел к замку…
— Я…
В гостиной никого не оказалось, как, впрочем, и в спальне, куда Поттер тоже решил зайти. Оглядевшись, он рухнул на кровать. Думать ни о чем не хотелось, кого-либо видеть — тоже.
— К тебе можно? — в комнату заглянул Люпин.
— Пришли отчитать меня за плохое поведение?
— Нет, извиниться.
Подозрительный взгляд.
— Правда?
— Я слушал тебя вчера и многое понял, хотя мне бы следовало сделать это раньше… В любом случае, извини. За невнимание, недоверие и то, что не услышал тебя раньше.
Минутная пауза.
— Хорошо.
— Простишь? — Люпин шагнул в спальню, с надеждой глядя на ученика.
— Постараюсь, — Гарри чуть улыбнулся. — А вы…
В этот момент в дверях показалась Тонкс.
— Римус, ты здесь?
— Да, Нимфадора, — отозвался тот, поворачиваясь и беря девушку за руку.
— О! И Гарри тут, — Тонкс посмотрела парнишке в глаза и неожиданно покраснела.
— Так… — Гарри переводил взгляд с одного на другого. — Значит, это правда?
— Ну, мы…
— Рону я проспорил. Дату выбрали уже?
— Понимаешь, сейчас война и…
— Понимаю, профессор Люпин, а всё-таки?
— В первую неделю июля.
— Римус, правда?! — радостно воскликнула Тонкс и звонко поцеловала своего любимого в щеку.
Очевидно, дату свадьбы они ещё не обсуждали.
— Да, — Люпин смутился. — Самое время… Гарри, у тебя сейчас трансфигурация, все ждут…
