— Перед таким разговором мне, пожалуй, не помешает бокал вина, — пробормотал Лоуренс.
Отчаянный, по счастью, удовлетворился рассказом о театрах, концертах и прочих городских удовольствиях. Лоуренсу удалось перевести беседу на патрулирование, маршрут которого им утром принес вестовой, и Отчаянный задался вопросом, сможет ли он наловить рыбы себе на обед. Лоуренс порадовался, видя его воспрянувшим после треволнений минувшего дня, и решил все-таки сводить Роланд в город, но тут увидел, что она идет к нему вместе с другим капитаном — с женщиной.
Спохватившись, что сидит на драконьей лапе в не слишком презентабельном виде, Лоуренс поспешно спрятался за Отчаянным. Мундир его висел на дереве чуть поодаль, однако он успел заправить рубашку в бриджи и повязать галстук.
Кланяясь даме, он разглядел ее вблизи и чуть не споткнулся. Она была недурна собой, но ее портил шрам, который мог оставить только клинок. Уголок чудом не задетого левого глаза слегка опустился, и багровая черта шла через все лицо, переходя в белый след на шее. Из-за шрама Лоуренс затруднялся определить, одних она с ним лет или немного старше. Так или иначе, на плечах она носила три полоски капитана первого ранга, а на лацкане — маленькую золотую медаль за битву на Ниле.
— Лоуренс, не так ли? — начала она, не дожидаясь официальных представлений и не дав ему опомниться. — Я Джейн Роланд, капитан Эксидиума. Если есть какая-то возможность отпустить сегодня вечером Эмили, я почту это за личное одолжение с вашей стороны. — Она бросила выразительный взгляд на ничем не занятых кадетов и крыльманов. Ее саркастический тон выдавал обиду.
— Виноват, — сказал Лоуренс, поняв свою ошибку. — Я думал, что она отпрашивается в город. Я не знал… — Здесь он вовремя остановился. Он был уверен, что они мать и дочь — на это указывала не только фамилия, но и большое сходство, — но сообщать свое умозаключение вслух было бы опрометчиво. — На ваше попечение я, разумеется, ее отпускаю.
Выслушав его объяснение, капитан Роланд сразу оттаяла.
— Ха! Понятно, что вы могли вообразить на ее счет. — Смеялась ока на удивление сердечно и совсем не по-женски. — Обещаю, что шалить она не будет и вернется обратно к восьми часам. Благодарю вас. Мы с Эксидиумом не видели ее почти год и начали уже забывать, как она выглядит.
Лоуренс поклонился и посмотрел, как они уходят. Роланд старалась приспособиться к широкому мужскому материнскому шагу, трещала без умолку и махала рукой друзьям. Лоуренс же чувствовал себя несколько глупо. Он уже привык к Харкорт и путем несложных рассуждений сам мог бы понять, что Эксидиум как длиннокрыл тоже должен был настоять на опекуне женского пола. А за столько лет службы его капитан вряд ли мог избежать боевых действий. Тем не менее женщина с боевой отметиной на лице, ведущая себя столь свободно, удивила и слегка шокировала его. Харкорт, единственная другая знакомая ему женщина-капитан, тоже была далеко не кисейная барышня, но молодость и раннее повышение по службе делали ее менее самоуверенной.
После недавнего разговора на брачные темы с Отчаянным Лоуренс невольно задавался вопросом об отце Эмили. Супружеские узы, неудобные для мужчины-авиатора, для женщины казались и вовсе недостижимыми. Лоуренс пришел к выводу, что Эмили родилась вне брака, но тут же упрекнул себя за подобные мысли по отношению к уважаемой женщине.
Вскоре, однако, он убедился в правильности своей дерзкой догадки.
— Понятия не имею; я не видела его десять лет. — Капитан, доставив Эмили обратно, пригласила его на поздний ужин в офицерский клуб, и Лоуренс после нескольких бокалов рискнул осведомиться, как поживает отец его кадета. — Женаты мы, разумеется, не были. Вряд ли ему даже известно, как зовут его дочь.
Она явно не испытывала никакого стыда относительно этого обстоятельства, и Лоуренс стал понимать, что какие-то законные отношения в ее случае были бы невозможны. Тем не менее ему стало неловко. Роланд это заметила, но не обиделась, а добродушно сказала:
— Я вижу, вы еще не свыклись с нашим образом жизни. Уверяю вас, что авиатору брак не заказан — Корпус не будет иметь ничего против, если вы того пожелаете. Главное препятствие в том, что другому супругу тяжело всегда быть вторым после дракона. Я лично никогда не чувствовала, что мне чего-то недостает, и ребенка завела только ради Эксидиума. Эмили просто милочка, и я счастлива, что она у меня есть, но в свое время это причинило мне множество неудобств.
— Значит, Эмили станет его капитаном после вас? Могу я спросить: драконы… драконы-долгожители… всегда переходят по наследству таким путем?
— Когда удается. Они очень тяжело переживают потерю опекуна и лучше принимают нового, если чувствуют с ним какую-то связь, если он разделяет их горе. Поэтому мы должны размножаться так же, как и они. Думаю, Корпус и вас попросит предоставить пару детишек.
— Боже правый! — Мысли о детях покинули Лоуренса вместе с брачными планами в тот самый миг, как Эдит ему отказала. Еще менее он был склонен думать об этом теперь, когда мнение Отчаянного на сей счет полностью прояснилось. Он даже не представлял себе, как это можно устроить.
— Понимаю, как это должно вас шокировать, бедный вы мой. Извините. Я предложила бы вам себя, но с этим лучше подождать, пока ему не исполнится лет десять по меньшей мере. Кроме того, сейчас мне никак нельзя выбывать из строя.
До Лоуренса не сразу дошел смысл ее предложения. Когда же это случилось, он нетвердой рукой взял винный бокал и попытался укрыться за ним. Самые невероятные усилия воли не помешали ему залиться густейшей краской.
— Вы очень добры, — пробормотал он, разрываясь между глубоким шоком и смехом. Он не думал, что когда-нибудь услышит нечто подобное, пусть даже в сослагательном наклонении.
— К тому времени Кэтрин, пожалуй, как раз для вас подойдет, — самым практичным тоном продолжала капитан Роланд. — Лучше и не придумаешь: у вас будет по одному для Лили и Отчаянного.
— Благодарю, — сказал Лоуренс с твердым намерением переменить разговор. — Могу я предложить вам что-нибудь выпить?
— Да, портвейн будет в самый раз, спасибо.
Лоуренс уже утратил способность испытывать потрясение. Вернувшись с двумя бокалами, он охотно принял от Роланд раскуренную ею сигару.
После нескольких часов разговора они остались в клубе вдвоем. Слуги красноречиво прикрывали зевки ладонями.
Капитаны поднялись наверх вместе, и Роланд, взглянув на красивые напольные часы, сказала:
— Час не такой уж и поздний. Если вы не слишком устали, мы могли бы сыграть у меня в пикет.
