Ждан восхищённо крякнул, отметив безукоризненную выправку походного вождя. Широкая грудь, обтянутая замшевым кафтанов, мускулистые плечи и руки придавали ангмарцу гордый и величественный вид. Серые глаза смотрели спокойно и рассудительно.
«Хорош!» -мысленно признал Ждан, отметив, что уже давно не встречал подобных людей среди бывших сослуживцев и, тем более, среди малоопытных повстанцев. Тут же в его голову пришла мысль: хорошо бы уговорить Ингхеля принять на время в свой отряд десятников Братства для выучки и перенятия ангмарского опыта.
Ждан и Ингхель крепко пожали друг другу руки.
-Отчего, славный вождь, – обратился к ангмарцу Ждан, –не выслал гонцов, не предупредил Брана о желании соединиться с Ратью Братства?
-Полагал, что гонцов слать могут лишь равные, а мы спешили стать под начало Учителя.
-Но почему, прибыв, стал здесь располагаться, а сразу не поспешил к Брану?
-Ты же сам воин, Ждан, понимаешь, что первая забота воеводы о подчинённых, а уж потом всё прочее. Сейчас бойцы обустроены, оставлю вместо себя старшего и отправлюсь к Учителю.
-Как прошёл переход, все ли живы-здоровы?
-Благодарствую, дошли без потерь, раненых и больных нет. Правда, припасы на исходе. Хочу просить Брана помочь.
-Само собою, с друзьями Братство делится всем, что имеется. -отвечал Ждан.
-Спасибо за добрые слова... брат! -Ингхель улыбнулся уголками сжатых тонких губ. -Уже этих слов, воевода, достаточно, чтобы я почувствовал себя в Руни дома, среди своих. Готов служить нашему общему делу верой и правдой, насмерть биться с лешелюбами.
–Славно сказано! –растрогано ответил Ждан. –Что, едем к Брану? Не погнушайся подарком, вождь! Прими от Учителя и пусть он станет твоим верным товарищем в бою.
Ждан указал на гнедого коня под красной льняной попоной, приведенного им в стан ангмарцев. Невозмутимое лицо Ингхеля не изменилось, однако глаза потеплели. Он признательно приложил руку к сердцу и поклонился.
-Ангмарцы бьются в пешем строю, -сказал он, -но такие дары умеют ценить.
Оба воеводы вскочили в сёдла и, дружески беседуя, отправились в Чистоград. Мимо них пронесся Рыжий с заткнутым под ошейник распоряжением Брана.
2.
-Завтра выступаем. -сказал Бран. –Мста, может быть ты останешься в Чистограде? Зору очень пригодилась бы твоя помощь. Скоро сюда будут прибывать на поселение наши сторонники, хлопот будет немеряно: устраивать их в домах выселенных лешелюбов, обеспечивать работой, налаживать оплату их труда, завозить продовольствие. Полагаю, Зор с этим справится, зато во многом другом ему будет трудно разобраться. Ты, к примеру, могла бы взять на себя обучалища, книгохранилища. Детворе будут нужны новые учебники, соберёшь учителей, напишете. А ещё...
-Нет. -прервала его Мста. -Мы, то есть я и Внята, будем рядом с тобой.
-Ну, Внята - дело другое!
-А я еще «другее». -невесело усмехнулась Мста. -Не смогу жить в городе, где бесследно сгинула мама и даже не знать, где её могила...
-Прости дурака старого, не подумал. -вздохнул Бран. -Да, конечно. Ну что, приступим?
Ученики расселись за столом.
-С удовольствием докладываю, -откашляв-шись в кулак, заговорил Видимир Обстоятельный, -что порученное мне выполнено в самые короткие сроки.
До сих пор братья и сёстры одевались как придётся и отличались только чёрными повязками на левых рукавах и нашитыми на воротники и головные уборы белыми лунными кружочками.
Не хочу хвастаться, но пришлось хорошенько подумать над едиными для всего Братства одеяниями. Решали сразу три задачи – чтобы получилось удобно, красиво и значительно. Вся внешность братьев и сестёр должна была являть принадлежность к сообществу радетелей о благе Руни, выражать беспрекословное послушание народуи готовность к преодолению любых трудностей. Собрали чистоградских портных, поразмыслили, взгляните, что получилось.
Славута приглашающе махнул рукой и в горницу вошли молодые мужчина и женщина в новой, с иголочки, одежде.
-Прежде всего, -продолжал Видимир, -было решено, что никаких лешелюбских цветов испльзовать не будем. Пошили вот такие льняные серые рубахи, одинаковые для братьев и сестёр, как видите, очень удобные. По торжественным случаям предусмотрено ношение белой сорочки. Из тёмно-горчичного сукна изготовили куртки с накладными карманами, для братьев - штаны, для сестёр – юбки. Обратите внимание на прекрасные сапоги до колен. Вот с обувью вообще никаки затруднений не возникло – захватили лешедюбские купеческие склады в Блохаре.
Как видите, предусмотрены два коричневых кожаных ремня. Простой и узкий через правое плечо служит перевязью для кинжала. Широкий поясной имеет пряжку из красной меди, украшенную надписью: «Справедливость и Разум».
Знаки? А как же! Пржде всего, мы сохранили чёрную нарукавную повязку. Конечно, теперь она не будет самодельной. Атласная полоса с серебряным лунным кругом и серебряной же каймой. На воротнике куртки нашиты чёрные петлицы. У младшего вождя на них будет один маленький белый кружок, у среднего вождя – два, у старшего – три. У вождя Братства – большая серебряная Луна на петлице, окаймлённой серебряным кантом. Награды будут размещаться на куртке, слева на груди.
-А что, -довольно хмыкнул Стрёма Кулак, -очень даже хорошо получилось. Удобно, красиво. Надену с удовольствием.
Внята Тихая молча кивнула.
-Особо отмечу старание кузнецов. –с удовольствием сообщил Видимир. –Они изготовили кинжалы с дубовыми рукоятями и в дубовых же ножнах с железной оковкой. По ножнам пустили резьбу: «Не вынимай без нужды, не вкладывай без славы». Чтобы лезвие напоминало наши моргульские клинки, кузнецы покрыли сталь воронением.
Теперь о верхней одежде для будущей зимы и о шапках…
3.
Скажи кто Зору Меньшому пятью годами ранее, что он окажется всевластным хозяином Поползаевска, которому возвратят его исконное название Чистоград,то он бы изрядно посмеялся.
Ныне же ему просто не хватало времени, чтобы ощутить всю необычность своего нового положения. Он едва поспевал решать десятки насущных задач по налаживанию жизни в огромном городе. Многолет-нее озлобление рунцев против предателей-леше-любов и ненасытная жажда мести легко могли перейти в неуправляемую кровавую круговерть.
Оставленным в городе отрядам Рати он приказал днём и ночью совершать обходы и производить обыски. За ввоз, хранение и употребление трубочного зелья полагалось обращение в пожизненное рабство. То же наказание он установил за самовольное производство хмельных напитков, насилие и грабежи. За задержание в пьяном состоянии виновника ожидал месяц принудительных бесплатных работ на благо города.
