При помощи Скилла Дьютифул передавал мне свой тихий разговор с Эллианой:
– Теперь ты должен держать меня за руку и шагать рядом со мной, я представлю тебя моим старшим кузинам. Помни, что они старше меня. И хотя я нарческа, мне необходимо выказать им почтение. Как и тебе.
Она говорила с ним так, словно объясняла простейшие вещи ребенку.
– Я постараюсь не заставить тебя краснеть, – натянуто проговорил он.
Мне не слишком понравился его ответ, но я не мог его винить.
– Тогда улыбайся. И помалкивай, как и подобает воину в чужом материнском доме, – резко ответила она.
Взяв Дьютифула за руку, она повела его так, что ни у кого не осталось сомнений, что он лишь следует за Эллианой. Так ведут быка хороших кровей за продетое в нос кольцо, подумалось мне. Женщины и шага не сделали ему навстречу. Эллиана переходила с женихом от одной группы к другой. И всякий раз он делал почтительный поклон, одновременно, как это было принято на Внешних островах, протягивая правую, испачканную кровью руку. Они улыбались ему и обсуждали выбор нарчески. Я понимал, что в другое время и при других обстоятельствах их замечания были бы остроумными и поддразнивающими. Но сейчас никто не переступал формальных рамок вежливости. В результате напряженность лишь возросла.
Увидев, что другие воины усаживаются за столы, Чейд разрешил нам разойтись.
Раскрой глаза и уши, – предупредил он меня, когда я пробирался сквозь толпу.
Они всегда открыты, — ответил я Чейду.
Ему не требовалось добавлять, что мне нельзя выпускать принца из виду. Пока я не выясню, что за всем этим кроется, невозможно узнать, кто желает ему вреда. Поэтому я переходил от одной группы пирующих к другой, постоянно оставаясь неподалеку от моего принца, поддерживая с ним контакт при помощи Скилла.
Эта трапеза заметно отличалась от пиров в Баккипе. Никто не рассаживал гостей по званиям или согласно личным предпочтениям. На столах была расставлена еда, люди подходили, наполняли свои тарелки и разбредались по залу. Нас угощали бараниной на вертелах и домашней птицей, зажаренной целиком. Я положил себе на тарелку копченую рыбу – очень вкусную. Местный черный хлеб выпекали без дрожжей большими круглыми караваями. Пирующие отрывали себе большие куски, накладывали сверху маринованные овощи или рыбный соус и соль. Все приправы показались мне очень острыми. Только баранина и домашняя птица были свежими, но даже к мясу жители Внешних островов добавляли морские водоросли.
Еда, выпивка, музыка, состязания жонглеров, сопровождающиеся ставками, – все происходило одновременно. В зале поднялся оглушительный шум. Через некоторое время я обратил внимание на поведение женщин клана нарвала, которые оказывали внимание не только нашим стражникам, но и Сивилу с Коклом. Несколько стражников с широкими улыбками уже следовали за своими юными партнершами в сторону темной лестницы.
Они нарочно соблазняют стражу Дьютифула? — с тревогой спросил я Чейда при помощи Скилла.
Здесь инициативу проявляют женщины, – ответил он. – У них нет обычаев, которые требуют соблюдения целомудрия. Стражников предупредили, что им не следует забывать об осторожности, но их холодность может обидеть наших хозяев. Воины принца и его свита должны ответить на приглашение местных женщин, но только в том случае, если те проявили к ним интерес. Если кто-то станет навязывать свое внимание, это сочтут за оскорбление. Ты и сам, наверное, заметил, что мужчин здесь не хватает, да и детей при таком количестве женщин должно быть больше. На Внешних островах верят, что ребенок, зачатый в ночь свадебной церемонии, будет счастливым.
Интересно, а почему ты говоришь мне об этом только сейчас?
Тебя это тревожит?
Оглядевшись по сторонам, я нашел своего старого наставника. Он сидел на одной из широких скамей, глодал куриную ножку и беседовал с молоденькой женщиной. Сивил вместе со своим котом уже скрылся в темноте лестницы. Женщина, которая его увела, была лет на пять старше, но он не выглядел смущенным. За Свифта я не тревожился – он еще слишком мал, чтобы представлять интерес для девушек клана. И тут я заметил, что Дьютифул покидает материнский дом в компании нарчески и ее хихикающих подружек. Вид у Эллианы был не слишком довольный, однако она продолжала держать принца за руку, когда вела его к двери.
Последовать за ними оказалось совсем не так просто. Женщина с подносом сластей встала между мной и дверью. Я прикинулся дурачком, показав, что не понимаю, что она предлагает мне не только конфеты. Схватив горсть лакомств, я засунул их в рот и принялся с идиотским видом жевать. Мой поступок ей почему-то понравился, она поставила поднос на стол и вместе со мной направилась к двери.
– Где можно облегчиться? – спросил я, а когда оказалось, что она не понимает языка Шесть Герцогств, устроил небольшую пантомиму.
Она с недоуменным видом показала на низенькое строение и вернулась в зал. Я зашагал к домику, оглядываясь по сторонам в поисках принца. Во дворе уже скопилось несколько пар на разных стадиях любовной игры. Двое мальчишек тащили ведра с водой к материнскому дому. Куда подевался Дьютифул?
Наконец я его заметил – он сидел на траве под яблонями рядом с Эллианой. Сопровождавшие их девушки еще не стали женщинами, о чем говорили их распущенные волосы. Я прикинул, что их возраст колеблется от десяти до пятнадцати лет.
Несомненно, до сегодняшней ночи они много лет дружили с Эллианой. А теперь, когда она стала женщиной, все изменилось.
Не совсем, — кисло сообщил мне Дьютифул. – Они оценивают меня, словно я лошадь, по дешевке купленная на базаре. «Если это воин, то где его шрамы? „У него есть клан? Почему у него нет татуировки?“ Они дразнят Эллиану, а одна из них, маленькая вредная ведьма по имени Лестра, приходится нарческе старшей кузиной. Она говорит, что хоть Эллиана и женщина и успела выйти замуж, но даже никогда не целовалась. А сама Лестра утверждает, что уже много раз целовалась, хотя еще не стала женщиной. Фитц, неужели девушки Внешних островов совсем не знают стыда?
Я интуитивно сообразил, что происходит.
Дьютифул, они просто развлекаются напоследок. Эллиана перестала быть одной из них, но сегодня они будут ее всячески дразнить. Ты здесь ни при чем. Возможно, такое поведение является частью церемонии посвящения в женщины. — А потом без особой необходимости я добавил: – Будь осторожен. Повинуйся Эллиане и тогда ты ее не посрамишь.
Я не понимаю, чего она от меня хочет, – беспомощно признался он. – Смотрит на меня косо, но продолжает держать за руку, словно это веревка, сброшенная ей в воду во время бури.
Его слова доходили до меня так же четко, словно я сидел рядом с ним. Девушка, дразнившая Эллиану, была выше и немного старше. Я уже достаточно знал о женщинах, чтобы понимать: возраст является не единственным фактором при достижении зрелости. Действительно, если бы не распущенные волосы, я бы принял ее за женщину. Лестра продолжала изводить Эллиану:
– Тебя с ним связали, чтобы никто другой не мог его поиметь, а ты даже не осмеливаешься с ним поцеловаться!
– А может, я пока не хочу его целовать. А может, я жду, пока он докажет, что достоин меня.
Лестра покачала головой. Колокольчики в ее волосах зазвенели, когда она насмешливо проговорила:
– Нет, Эллиана, мы слишком хорошо тебя знаем. Ты и раньше была самой тихой и пугливой из нас. А теперь ты стала тихой и пугливой женщиной. Ты не осмеливаешься его поцеловать, а он слишком робок, чтобы проявить инициативу. Он просто розовощекий мальчик, который делает вид, что стал мужчиной. Разве не так, принц? Ты такой же робкий, как Эллиана. Быть может, я смогла бы научить тебя дерзости. Он даже не смотрит на ее груди! Или они такие маленькие, что их не видно!
Я не завидовал Дьютифулу. И не мог помочь ему советом. Усевшись на низкую каменную стену, служившую границей фруктового сада, я поднял руки и потер щеки, как человек, который слишком много выпил. Пусть все считают, что я перебрал – быть может, тогда меня оставят в покое. Наблюдать за мучениями Дьютифула мне не хотелось, но и оставить его одного я не мог. Опустив плечи, я уставился вдаль, искоса поглядывая в его сторону.
Дьютифул сделал над собой усилие и неохотно проговорил:
– А если я слишком уважаю нарческу Эллиану, чтобы взять то, что она мне не предлагает?
Я ощущал его твердую решимость не смотреть на ее грудь. Однако близость нарчески явно его волновала.
Он не мог видеть брошенного в сторону взгляда Эллианы. Ответ Дьютифула ей не понравился.
– Но меня ведь ты не уважаешь, не так ли? – осведомилась маленькая кокетка.
– Верно, – коротко ответил он.
– Тогда все очень просто. Покажи нам свою дерзость и поцелуй меня! – торжествующе приказала Лестра. – И я расскажу ей, насколько хорошо то, чего она себя лишает. – И чтобы заставить его действовать, она неожиданно наклонилась вперед, так что ее лицо оказалось совсем рядом, одновременно ее озорная рука потянулась к паху Дьютифула. – А это еще что такое? – радостно завопила Лестра, когда разъяренный Дьютифул вскочил на ноги. – Он ждет от тебя не только поцелуя, Эллиана. Ты только посмотри! Армия из одного воина уже поставила для тебя палатку! И долго ли продлится осада?
