- Тогда мы будем подчиняться приказам, – сказала Манона. - Но я не позволю втянуть себя в это с завязанными глазами.
***
Шпионка.
Шпионка для Лидера Крыла.
Элида считала, что это ничем не отличается от того, чтобы шпионить для себя самой – для её собственной свободы.
Но узнавать о прибытии поездов с провизией и пытаться влезть в ту комнату, попутно выполняя свои повседневные обязанности...
Что ж, может ей повезёт. Может, она со всем справится.
В комнату Маноны принесли соломенный тюфяк и поставили его у камина, чтобы Элида могла согреть свои смертные кости. Элида с трудом могла уснуть в первую ночь в башне ведьмы. Когда она поднялась, чтобы воспользоваться уборной, убеждённая, что ведьма спит, она успела сделать только два шага, прежде чем Манона произнесла:
- Куда-то собралась?
Боги, её голос. Словно у змеи, спрятавшейся в ветвях дерева.
Запинаясь, она объяснила необходимость сходить в ванную комнату. Когда Манона не ответила, Элида заковыляла дальше. Когда она вернулась, ведьма уже спала – по крайней мере, глаза были закрыты.
Манона спала голой. Даже в прохладную погоду. Её белые волосы ниспадали на спину, и в ней не было ничего ведьминского – ни огромных мускул, ни ужасающих шрамов. Ничего в ней не напоминало, что на самом деле сделает с ней Манона в случае неудачи.
Тремя днями позже Элида начала действовать. Истощение, которое постоянно одолевало её, исчезло, когда она покрепче сжала охапку белья, забранную из прачечной, и внимательно оглядела зал.
Четыре гвардейца стояли у двери на лестницу.
Целых три дня она помогала в прачечной, три дня болтала с прачками, чтобы узнать, нужно ли бельё в той комнате, что находилась у подножия лестницы.
Никто не хотел разговаривать с ней первые два дня. Все просто смотрели на неё и говорили, куда нести вещи, когда ей следует поджечь её неуклюжие руки, что ей нужно стирать, пока не заболит её спина. Но вчера – вчера она видела, как принесли оборванную, пропитанную кровью одежду.
Синей кровью, не красной.
Ведьминской кровью.
С опущенной головой, Элида работала над солдатскими рубашками, которые ей дали, когда она подтвердила своё умение обращаться с иголкой и ниткой. Но она отметила, какая прачка забирала одежду. И тогда она продолжала работать часами, занятая стиркой, сушкой и глажкой, оставаясь в прачечной допоздна. Выжидая.
Она была никем и ничем, и она никому не принадлежала – но если она позволит Маноне и Черноклювым поверить, что она приняла их власть над ней, она всё же сможет сбежать, когда прибудет поезд. Черноклювые не заботились о ней – не всерьёз. Её наследие было для них очень удобным. Она сомневалась, что они заметят её исчезновение. Она годами была призраком, в любом случае, её сердце было полно забытых умерших.
И она работала, и выжидала.
Несмотря на то, что её спина болела, несмотря на то, что руки тряслись от усталости, она запомнила прачку, которая забирала отглаженную одежду из комнаты и исчезала.
Элида запомнила каждую черту её лица, её телосложение и рост. Никто не заметил, когда она выскользнула за ней, неся охапку белья для Лидера Крыла. Никто не остановил её, когда она следовала за прачкой зал за залом пока она не достигла этого места.
Элида осматривала зал ещё раз, когда прачка поднялась по лестнице с пустыми руками, лицо её было перекошенным и без единой кровинки.
Гвардейцы не остановили её. Хорошо.
Прачка пошла в сторону другого зала, и Элида наконец вдохнула. Поворачивая к башне Маноны, она безмолвно обдумывала её план снова и снова.
Если её поймают...
Возможно ей лучше броситься вниз с одного из балконов, чем встретиться с сотней других ужасных смертей, ожидающих её.
Нет – нет, она выдержит. Она выжила, когда очень многие – почти все, кого она любила – не смогли. Когда её королевство не смогло. И она спасётся ради них, и когда сбежит, она построит новую жизнь, далеко отсюда, в их честь.
Элида заковыляла вверх по продуваемой ветрами лестнице. Боги, она ненавидела лестницы. Она уже прошла половину пути, когда услышала мужской голос, от которого замерла.
- Герцог сказал, что ты разговариваешь – почему бы тебе не произнести для меня хоть слово?
Вернон.
Тишина приветствовала его.
Обратно, вниз по лестнице – ей нужно спуститься обратно.
- Так прекрасна, – пробормотал её дядя кому бы то ни было. - Как безлунная ночь.
Рот Элиды пересох от его тона.
- Возможно эта судьба, что мы постоянно наталкиваемся здесь друг на друга. Он так пристально следит за тобой. Вернон сделал паузу.
- Вместе, – сказал он тихо, с благоговением. - Вместе, мы будем творить чудесные вещи, которые заставят мир трепетать.
Такие тёмные, личные слова. Она не хотела знать, что он имеет ввиду.
Элида шагнула вниз так беззвучно, как только могла. Ей нужно было убираться оттуда.
- Кальтэна, - прогремел её дядя, требование и угроза, и обещание.
Тихая молодая женщина – та, которая никогда не разговаривала, которая никогда не смотрела на что-нибудь, о которой и были эти слова. Элида видела её только несколько раз. Видела, насколько она отстраненная. И сдержанная.
И тогда Элида продолжила подниматься по лестнице.
Вверх, опять вверх, стараясь, чтобы её цепи гремели так громко, как только могли. Её дядя замолчал. Она миновала ещё один пролёт, и увидела их.
Кальтэна прислонилась к стене, горловина этого слишком тонкого платья была сдвинута набок, её груди почти выпадали из платья. На её лице была такая пустота – словно она была не здесь. Вернон стоял в паре шагов от неё. Элида сжала бельё так сильно, что ей казалось, она может его порвать. Она бы хотела использовать эти железные когти,хоть раз.
- Леди Кальтэна, – сказала она молодой женщине, которая была всего лишь на пару лет старше её самой.
Она не ожидала этой ярости со своей стороны. Она не думала, что осмелится сказать:
- Меня послали за вами, Леди. Сюда, пожалуйста.
- Кто послал за ней? – потребовал Вернон.
Элида встретила его взгляд. И не склонила головы. Ни на дюйм.
- Лидер Крыла.
- Лидер Крыла не имеет права встречаться с ней.
- А ты? – Элида встала между ними, думая, что это не очень хорошая мысль, если её дядя вздумает использовать силу.
Вернон улыбнулся.
- Мне всегда было интересно, когда ты покажешь свои коготки, Элида. Или я должен сказать, свои железные зубы? Значит, он знал. Элида посмотрела на него сверху вниз и положила ладонь на руку Кальтэны. Она была холодна как лёд. Кальтэна даже не взглянула на Элиду.
- Будьте так добры, Леди, – сказала Элида, ведя её за руку, держа бельё в другой руке.
Кальтэна беззвучно пошла за ней. Вернон тихо рассмеялся.
- Вы могли бы быть сёстрами, – сказал он обыденно.
- Замечательно, – сказала Элида, ведя леди вверх по лестнице – несмотря на то, что из-за усилия удержать равновесие, её нога пульсировала болью.
- До скорого, – сказал её дядя за их спинами, и она не хотела знать, что это означает.
В тишине, её серце билось так бешено, что она думала её стошнит. Элида вела Кальтэну до следующего пролёта, они шли довольно долго, и затем Элида открыла дверь и завела её в зал. Леди остановилась, уставившись в камень, в никуда.
- Куда вам нужно идти? – мягко спросила её Элида.
Леди просто смотрела. В свете факелов, шрам на её руке выглядел отвратительно. Кто сделал это с ней?
Элида снова положила руку на её локоть.
- Где ты будешь в безопасности?
Нигде – здесь не было безопасного места.
Но медленно, словно она вечность вспоминала как это делается, леди взглянула на Элиду.
Тьма и смерть, и чёрный огонь; отчаянье и ярость, и пустота.
И всё же – немного понимания.
Кальтэна просто ушла, платье свистело по полу. На её руке были синяки, похожие на отпечатки пальцев. Словно кто-то сжал её слишком сильно.
Это место. Эти люди –
Элида боролась с тошнотой, глядя как женщина исчезает за поворотом.
***
Манона сидела за столом, глядя на письмо, когда Элида вошла в башню.
- Ты пробралась в комнату? – спросила ведьма, не утруждаясь повернуться.
Элида тяжело сглотнула.
- Мне нужен яд.
Стоя на широкой площадке, посреди кучи ящиков, Эдион щурился от последних лучей утреннего солнца, сияющих сквозь высокие окна склада. Он уже вспотел и очень хотел пить, поскольку жаркий день превратил атмосферу склада в удушающую.
Эдион не жаловался. Он требовал, чтобы ему разрешили помочь, но Аэлина отказалась.
Он настаивал, что пригоден для сражений, и она лишь сказала: “Докажи это”.
Поэтому они были здесь. Он и Принц Фэ занимались обычной тренировкой - спаррингом на посохах в течение последнего получаса, и Эдиона хорошенько взгрели. Рана на боку готова была разойтись от одного неверного движения.
