Значит, надо успеть рассказать самому. тем более, что Кнуд так и не решил, чью сторону выбрать.
— Ты так устал жить в аду, и когда понял, что Первый болен — увидел возможность. Всего один человек между тобой и… — Эрик знал эту связку: удар в выставленную вперед ногу, чтобы заставить опустить меч, защищаясь, и сразу же в лицо — но все же едва не купился, успев отвести чужой клинок буквально в последнюю долю секунды. Разом вспотела спина.
— И даже совесть была бы почти чиста, ведь всех нас когда-нибудь сожрут… — снова оказался недостаточно быстр, но опять повезло, лишился лишь куска кожи с плеча.
Надо бы перестать болтать, тогда получится продержаться дольше, но если конец так и так один, может быть Кнуд поверит ему, а не Ульвару. И, может быть, у него хватит ума не показать сразу, что поверил, потому что как бы он ни был хорош, Ульвар опытней, так что их стычка кончится лишь еще одним покойником.
— …сожрут, и ты лишь увеличил вероятность этого, не пачкая рук. Что ты обещал тому прорицателю? Зелейнику ты наверняка хорошо заплатил… — а вот царапина по краю волос — это плохо, это совсем плохо, кровь заливает глаз… — За то, что он напутал с крепостью вытяжки. Он не рискует жизнью, останавливая прорывы, и жалование не слишком велико.
— Не знал, что безумие заразно, — ощерился Ульвар.
Открылся, точно приглашая, мол, бей. Эрик дернул щекой, в который раз отступил, смещаясь в сторону, так, чтобы враг оказался спиной к шевельнувшемуся Альмоду. Только бы Кнуду хватило ума по-прежнему не вмешиваться, рядом ведь ляжет. Как отреагирует Астрид, узнав правду? И узнает ли, или Кнуд решит промолчать?
— А потом Альмод вдруг воскрес, а, ты вернувшись, понял, что и Первый больше не умирает и… захотел отомстить? Или заставить сорваться?
И что толку повторять себе, что встречи с Творцом еще никто не избежал, если нутро все равно мерзко дрожит, заходится сердце, а каждая вырванная секунда кажется вечностью. Сколько он еще продержится?
— Чего стоишь столбом? — рявкнул Ульвар. — Поверил в эту чушь?
Кнуд медленно покачал головой.
— Тогда добей девку и помогай. Чем этот мерзавец берет, что за него головы сложить готовы?
Меч вылетел из рук, беззвучно упал в прелую хвою. Кнуд деревянно кивнул и потянул из ножен клинок. Вот и все.
Эпилог
— …А потом Заговоренный, о котором все забыли, поднялся и воткнул нож ему в спину. Я ничего не смог сделать, не целитель. Прости.
Веки и нос Первой покраснели и опухли, но голос звучал твердо.
— Дальше.
— Я его зарубил.
Фроди застонал, ткнувшись лицом в скованные руки.
— … собрал оружие и амулеты, сжег тела, выплел проход… показалось, что это все-таки безопасней, чем идти одному сотню лиг по дремучему лесу.
— Кто научил?
— Ульвар, еще после последнего прорыва, на котором мы были. Сказал — вдруг пригодится.
— Обычно он не учил этому четвертых и третьих.
Кнуд пожал плечами.
— Подчини разум и расспроси снова.
— Разум чистильщика нельзя подчинить. Ты не знал?
Он помотал головой.
— Значит, теперь знаешь. Дальше?
— Все… вышел в полулиге от столицы. Амулеты у тебя, оружие тоже.
— Образцы?
— Что это? Все личные вещи я сжег вместе с телами. Забрал только оружие и амулеты.
Она помолчала, пристально разглядывая Кнуда, лицо которого оставалось простодушно-внимательным.
— Дай руку.
Кнуд протянул ладонь, недоуменно наблюдая, как Астрид полоснула по ней ножом, и, промокнув рану тряпицей тут же затянула порез.
— Пока все. Можешь идти. Ближе к вечеру я пришлю за тобой.
— Астрид… ой, извините. Первая, я остался без отряда. Куда теперь?
— По правилам, ты должен стать командиром и набрать свой отряд.
— Ой, нет, — он затряс головой. — Не потяну, куда мне?
— Ко мне пойдешь? — поднял голову Фроди.
Первая усмехнулась.
— Быстрый какой. С тобой я еще не решила, как поступить. Да и… зачем он тебе? Сделать так, чтобы он не вернулся с первого же прорыва?
— Да как со мной поступить, — Фроди вздохнул. — Пьяный был, вот и… наворотил сгоряча.
— А сейчас, значит, протрезвел.
— И подумал, времени хватило. Альмод действительно был странным в последние недели, и… — он выругался. — То, что случилось с Тирой, похоже, его доконало. Я… — Фроди стиснул зубы так, что на лице заиграли желваки. — В общем, его все равно не вернуть, и… Судьбе, что ли, мстить? Не он первый, кто рехнулся. Парня я не трону.
Астрид долго молчала.
— Кнуд?
— Пойду. Эрик говорил… — он осекся, торопливо отвернувшись.
— Тогда скажи там, чтобы прислали снять оковы. И можете завтра идти искать третьего и четвертого.
— Дождешься меня? — спросил Фроди.
Кнуд кивнул. Открывая дверь, услышал:
— Расшнуровывай дублет.
Он оглянулся было, но Астрид взглядом указала на дверь, и пришлось повиноваться. Выйдя в коридор и передав приказание слуге, прислонился к стене, закрыл глаза. Добраться бы до кровати и уснуть. Дерьмовый выдался день.
— Пойдем. — Фроди цепко схватил его за плечо. Опустилось плетение, заглушающее звук. — Расскажешь, как все было на самом деле.
— Это подождет. — сказал Кнуд. — Эрик велел передать, что твой образец у Альмода. Пока не поздно, плети проход, куда получится. Заговоренный тебя найдет.
Фроди грустно улыбнулся.
— Поздно.
Кнуд глянул растерянно. Увидел бурые пятна на рубашке. Значит, и дублет…
— Образец — это кровь? — спросил он.
Фроди кивнул.
— Ульвар не рассказывал? И Эрик ничего не объяснил?
— Эрику не до того было, едва жив остался. А Ульвар не объяснял.
— Кровь. Поэтому мне бежать поздно. Как и тебе.
— Жаль, — вздохнул Кнуд.
— Так нахрена вернулся?
— Жаль, что тебе поздно. Я и не собирался сбегать. Кто мать кормить станет?
Кроме денег на жизнь Кнуд отнес ей почти все жалование, дескать, боится прокутить с друзьями, а у нее целее будет. И отнесет еще — сколько получится. Пока все хорошо, она не тронет это золото, так что потом у матери будет на что жить.
— Понятно. — Фроди завел его в свою комнату, кивком головы приказал сесть. — Рассказывай.
— Да, сейчас. Но прежде всего — где я ошибся, что ты догадался? И догадается ли кто-то еще?
— Не догадаются. У Ингрид не осталось близких подруг после Уны и Тиры. А с остальными она не откровенничала. Все думали, это просто… — Фроди изобразил неприличный жест. — Смазливый мальчик, забава. А она надышаться на Эрика не могла, хоть изо всех и старалась сил этого не показать. Она бы убила его, защищаясь, или отдавая последний дар, но перерезать горло из-за спины…
Кнуд кивнул. Он и сам так думал и загодя сочувствовал приятелю.
— Альмод догадался бы. Но остальные— нет, можешь не опасаться. Рассказывай.
Вернувшись в свою комнату, Кнуд поднял с сундука вещи Эрика. Прорванный и окровавленный рукав дублета кто-то просто отхватил ножом и унес. Не осталось рукава и у нательной рубахи. Вот, значит, как Ингрид их нашла. Он распахнул окно и бросил одежду на жаровню. Так будет лучше.
* * *
— Куда ты теперь? — спросил Эрик.
Они сидели в затрапезной харчевне: густо пахло прогорклым жиром и подгнившими тряпками, а к столешнице, казалось, лучше лишний раз не прикасаться, чтобы не прилипнуть. Альмоду, впрочем, было плевать — как уронил голову на сложенные руки, так и замер, пока Эрик с Ингрид пытался понять, можно ли здесь съесть хоть что-нибудь и потом неделю не страдать животом.
— Не знаю, — глухо проговорил Альмод, не поднимая головы. — Никак не соображу, зачем я жив и что делать со свободой. Если бы я не побоялся вовремя поверить тому что понял… — он скрипнул зубами и снова надолго замолчал.
Ингрид бездумно потянулась к розовому рубцу поперек шеи — Эрик шлепнул ее по руке. Еще пара дней, и рубец исчезнет, не оставив шрама, если не расчесывать. С телом все просто. С душой сложнее…
