— Он Хёггом послан, — глухо, как из-под земли, сказал годи — кричать нельзя было: на дворе сидели сольвеннские дружинники, Хлус и Притыка, и пили пиво. — Хальфдира извел и людей его, каких смог. На Иттрун черную немочь навел. И сюда явился теперь. Но Храмн нас не оставил и упредил. Не упорствуй, Ульфтаг-кунс. Наш закон сильнее тебя.
— Отойди, Ульфтаг, — кивнул Вольфарт. — Тому, кто на тинге лгал, уже кара определена. А варгру — и смерть недостаточное наказание.
— Видишь, как мечется волк, западню почуяв, — опять выдохнул годи, указуя на Зорко. — Схватите его!
— Выведете сквозь заднюю дверь, — приказал Вольфарт, — чтобы сольвенны не слыхали. Отойди, Ульфтаг!
— Нет, Вольфарт, не отойду, — отвечал Ульфтаг. — Ты, Турлаф-годи, мнишь о себе много, считаю, — обратился он к жрецу. — Пока я и Ранкварт на то согласия не дадим, ни единый волос с его головы не упадет, — властно рек Ульфтаг. — А когда Хаскульв вернется, тебе и вовсе худо станет, если он что прознает о таких делах твоих, — предупредил он годи.
— Схватить его! — мрачно повторил старик воинам. — Не то тень Хёгга Прежнего падет на вас!
И воины послушались. Но и Зорко был готов уже к этому. Едва сверкнули клинки, как венн юркнул в следующее помещение и захлопнул дверь.
«Лишь бы Ульфтага не тронули!» — подумал венн. Его собственный меч был как раз здесь.
— Бьертхельм! Алмунд! Сторвалл! Труде! — как разъяренный медведь, зарычал Ульфтаг.
Удары кулаков и мечей обрушились на дверь, в чертоге же, где остались Ульфтаг, годи и лагман, послышался шум борьбы и что-то рухнуло на пол. В ответ на призыв кунса тут же загремело железо, дверь позади Зорко открылась, и в чертог выскочил огромный Бьертхельм с обнаженным клинком.
— Где кунс! — рявкнул он, увидев Зорко.
— Там! — Венн продолжал держать дверь, хотя с той стороны и напирали трое.
— В сторону! — Бьертхельм бесцеремонно дернул Зорко за плечо, и тот отлетел к противоположной стене. Дверь распахнулась, и в проеме выросла фигура воина из тех, что привели годи и Вольфарт. Зорко увидел, что мощный Ульфтаг сбил годи с ног и теперь схватился с Вольфартом-лагманом. Бьертхельм сунулся в дверь, но вдруг отпрянул, и клинок противника, направленный в него, ударил по косяку. В ответ Бьертхельм, забывший уже о ночных ранах, метнулся вперед и череном меча с силой двинул в подбородок обидчику. Тот, не охнув даже, повалился навзничь. Ловко уйдя от двух сразу клинков, Бьертхельм одним махом меча загнал обоих воинов в угол. В то же время распахнулась дверь, ведшая ко входу, и трое воинов, призванных Ульфтагом, ворвались в чертог. Едва не споткнувшись о лежащего прямо перед проходом годи, первый воин так хватил Вольфарта кулачищем в висок, что тот обмяк, а двое его товарищей вместе с Бьертхельмом скоро прижали супротивников к стене и разоружили.
— Вяжите всех, — распорядился Ульфтаг. — Труде, у тебя язык, что змея на муравейнике. Иди развлеки дружинников, чтобы сюда не сунулись.
Один из троих, черноволосый и усатый, с выражением лица таким, точно знал некий секрет, от которого все со смеху покатятся, кивнул и вышел.
Зорко первым делом посмотрел на холсты: они были в целости.
— Видишь, Зорко Зоревич, — молвил Ульфтаг, — еще одна напасть. До времени я их здесь подержу. Но если Оле-кунс обо всем узнает, он Ранкварта слушать не станет. Будут тинг созывать, и там тебе худо придется. Видел, как Турлаф ножом бьет?
Зорко стало зябко при этих словах.
— Сегодня Геллах вернуться должен. Скоро он уходит на Кайлисбрекку, если Турлох верно тебе все сказал. Ты пойдешь с ним. И холсты сверни. Если в Аррантиаде кто-нибудь умеет такое делать, то я уподоблюсь киту и достану со дна горсть песка, — заявил Ульфтаг.
Немногословный Бьертхельм меж тем разглядывал холст, украденный годи.
— Это не Хёгг. Это тьма, откуда он пришел.
Целый день должен был провести Зорко в длинном доме на дворе у кунса Ульфтага. Годи Турлафа и Вольфарта с воинами пришлось отпустить, не то их хватились бы. Что мог натворить разозленный и обиженный годи за это время, даже мудрый Ульфтаг представить не мог.
Зорко, как кунс и велел, опять туго свернул холсты и спрятал в короб поглубже. И снова хотел он сжечь проклятый холст, да теперь Ульфтаг его удержал. Ожидание тянулось и тянулось: на дворе шла обыденная работа, то и дело хлопала дверь в воротах, а Зорко всякий раз прислушивался, не пришла ли какая новая напасть. Кунс ушел куда-то по своим делам, и только молчаливый Бьертхельм, сидя на лавке в соседнем чертоге, вырезывал из дерева дудку, покрывая ее незатейливым рисунком, и насвистывал при этом заунывную корабельную песню сегванов.
Колокол спустя после полудня прибежала вдруг Фрейдис. Ее Бьертхельм в дом пустил.
— Пошли, Зорко, — сказала девица. — Хаскульв весть прислал. К нему поплывешь.
— Это как же? — не понял Зорко.
— Сольгейр-кунс из похода возвращался. Корабль Хаскульва с ним встретился. Сольгейр — тоже морской кунс и друг Хаскульва. Он тебя отвезет к Хаскульву на корабль. А Хаскульв в море дождется Геллаха.
— А почем ты знаешь, что Геллах меня возьмет и гнева кнесова не побоится? — усомнился Зорко.
— Ранкварт-кунс сказал, что в море свой кнес — Хаскульв, — изрекла Фрейдис.
Против этого Зорко доводов не нашел.
— Скорее, — торопила Фрейдис. — Ранкварт сказал: кнес может приказать ни один корабль из Галирада не пускать.
— А Ульфтаг где? — полюбопытствовал Зорко, уже забрасывая короб на спину.
— Сказали, к вельхам поехал. С Геллахом говорить.
Бьертхельм нехотя отложил в сторону незаконченную работу — дудка была готова только наполовину — и стал облачаться в кольчугу.
— И ты, Бьертхельм, с нами? — спросил Зорко.
— Ранкварт велел, — ответил сегван. — Труде! — позвал он, выглянув в окошко. — Иди сюда, ты мне нужен!
Красный от свежего пива, вошел Труде. Был он уже без кольчуги и меча, но на ногах держался твердо и смотрел ясно.
— Сольвенны на скамье спят, прямо во дворе! — громко сообщил он. — Считаю, старшина дружинный не будет слишком доволен ими!
— Скажи, Труде, как можно незаметно выйти со двора, чтобы дойти до причала? — прямо спросил его Бьертхельм.
Труде непонимающе уставился на товарища:
— Как выйти, знаю. Зачем?
— Гостя нужно проводить на причал. Сольгейр вернулся. Он отвезет его к Хаскульву, — внятно объяснил все Бьертхельм.
— Сейчас, — кивнул Труде.
Через некоторое время он появился, уже в кольчуге и рубахе поверх нее.
