Он так искренне радовался мне, что теплая волна ответного удовольствия мгновенно смыла все мои неприятности последних дней.
Знаете, какое это счастье дарить радость другим? Мой отец, бывало, подарит матери золотое колечко или кулон с брильянтом или экзотическое жемчужное ожерелье, а потом наслаждается, глядя, как она звонко смеется, меряет его подарок, надевает то одно платье, то другое, крутиться перед зеркалом и все время спрашивает — с каким туалетом подарок лучше смотрится. В эти минуты, кажется, что он, наконец, получил тот максимум радости и счастья, ради которого тратил свой труд, время и нервы. Девушки! Умейте радоваться подаркам так, как умеет моя мать. Даже если вам подарили на день рождения удочки с набором крючков, радуйтесь так, чтобы ни у кого не возникло сомнений, будто любимое ваше занятие — рыбалка, а этот набор — ваша тайная, еще детская мечта. Завтра этот даритель, чтобы опять испытать неземное удовольствие от Вашей радости, купит вам всё, на что укажет ваш пальчик. Бывает и наоборот. Например, моя тетушка Розтерина этого делать не умела совсем. Мать как-то подарила ей новое платье на бал, а та посмотрелась в зеркала и хмуро сказала примерно следующее: «Не было платья и это не платье». Правда, уезжая, она раз двадцать гоняла служанку убедиться, что это «неплатье» хорошо упаковано и погружено вместе со всем багажом. Наверняка поэтому подарки ей дарили только тогда, когда не подарить что-то было просто нельзя. И каждый раз все мучились с выбором. То, что обругает — это было заранее известно, но, может, удастся отделаться просто пренебрежительной ухмылкой.
— Да, живой я, дедушка Лил. Живой. Все в порядке. Но вот канцелярия…
— Да. Канцелярия. Так в чем дело, Дари?
— Я не знаю, на основании чего, я могу восстановить в академии его и девушку. Кроме документа о прохождении практики, никаких других бумаг у него нет, — ответил начальник канцелярии.
— Но вот же он, — удивился декан, — Живой и на вид вполне здоровый. Чего тебе еще?
— Его к делу не пришьешь. А мне нужен официальный документ, — настаивал крыс.
— Мне иногда кажется, Дари, что у тебя вместо сердца — папка с инструкциями. Разве документ о прохождении практики не является основанием?
— Не является, — категорически отверг это решение начальник канцелярии, — Для инстанций ничего не значит подпись знахаря против подписи заместителя мэра, которая стоит на документе о несомненной гибели этих молодых людей.
— Тогда так. Отпиши в Сербано, чтобы прислали документ об ошибочности предыдущего…
— О поспешности, — прервал его крыс.
— Что? А какая разница?
— Ошибок признавать они не будут и официального ответа мы от них, таким образом, никогда не дождемся.
— Ну, тебе виднее. Так вот. Документ о… поспешности предыдущего, а пока издай приказ о полном восстановлении Филлиниана и Кламиры на основании моего свидетельства, что они именно те за кого себя выдают. Этого будет достаточно? — крыс, молча, кивнул и, спросив разрешения удалиться, величественно направился, видимо, обратно к своему трону.
— Буквоед и зануда, каких поискать, но в делах у него идеальный порядок. Ну, а теперь, молодой человек, без обстоятельного рассказа я вас не отпущу.
Он подошел к двери и, приоткрыв ее, попросил свою демоницу предбанную принести нам горячего чая с пирожками и бутербродами. Разговор действительно обещает быть долгим.
Завершив свой обстоятельный рассказ, опуская некоторые подробности, и выпив с дедушкой Лилом на пару ведро горячего чая с горкой пирожков и бутербродов, я получил от него записку с распоряжением хранителю выдать мне магические книги за пятый курс и положенный комплект мантий. После чего отправился в хранилище, хранителем которого был все тот же старый хре…ычь ксоровец. Он, как ни в чем, ни бывало, злобно зыркнул на меня и проворчал.
— Ага. Ты, получается, живее всех живых. Вечно эти неотесанные егеря спешат: «Убили-убили! Вай-вай-вай, да вах-вах-вах!». Попробуй-ка эту ряху убей. Пока через жирок прорубишься — употеешь двадцать раз… Ну, чего тебе? Обещал через год зачет по самообороне принять — через год и приходи.
Я и забыл совсем с этими треволнениями о курсах самообороны и, честно говоря, в дороге подзабросил тренировки. Дедок мне напомнил о грядущих неприятностях, за что я ему был очень «благодарен».
Протянув ему записку декана, дождался, когда хранитель принесет все в ней означенное и, вспомнив историю этого старого воина, вдруг остро захотел ему помочь. Я посмотрел на него магическим зрением и увидел множественные дефекты структуры. Рана на ране. Боль на боли. Постоянные сбои в работе многих внутренних органов и желез, неправильно сросшиеся переломы, никуда негодные кровеносные сосуды и многое, многое другое. Однако и уверенность, что смогу справиться с этим почувствовал тоже. Кроме нас в это время в хранилище никого не было, поэтому я безбоязненно спросил у хранителя.
— Вы ведь знаете, кто я? — ксоровец насторожился и кивнул, — Я хочу попробовать исцелить вас в качестве тренировки. Хочу сразу предупредить, что это рискованно. Я практически не имею опыта и…
— Знаю я, как ты исцелил Гарсиола, — прервал меня хранитель, — Эта старая перечница пишет, что у какого-то деда в глухих лесах на границе попил травок и выздоровел, конспиратор недоделанный. Мы с ним давние друзья. Не в одном деле вместе были.
Он вздохнул, подумал некоторое время и спросил, что потребуется от него. Я понял, что это и есть согласие, выписал ему необходимые поддерживающие компоненты, сказал, что некоторое время, после процедуры ему понадобиться усиленное питание, особенно продуктами богатыми кальцием, калием, железом и фосфором, а также всевозможными витаминами. Предупредил, что дня два ему лучше будет отлежаться и на работу не выходить. Хранитель попросил три дня на устройство дел, и мы расстались. На прощание он сказал.
— Ты, вот что. Если у тебя не получиться помочь мне, всякое бывает, не переживай. Значит судьба моя такая. А обстоятельства иногда сильнее нас.
Я подумал, что старик блажит. Ну, что может помешать нам в этом деле?
На следующий день после занятий в академии, в основном теоретических, на которых откровенно скучал, я направился по заведенному порядку к учителю Лабриано, которого застал за подработкой. Вот где чувствуется опыт. Он ставил несколько предметов на стол, на пару минут отрешался от мира сего, затем снимал эти предметы в угол к готовым и ставил новые. Процедура повторялась в точности. Зарядка предметов магией шла как по расписанию.
