— Не торопись… — Я чуть придержал Иву за локоток. — Давай не торопиться, куда нам спешить?
— Как это куда? — Ива посмотрела на меня. — Дома знаешь еще сколько дел осталось? Дров мало, на два дня точно не хватит, еду греть надо, тебе одежду шить, пряжу надо делать, а то что я Женщине отдам, что людям скажу?
Но все же она замедлила шаг, еще теснее прижавшись ко мне. Я почувствовал ее теплое округлое бедро, мимолетное касание, даже через двойной слой грубой ткани доставлявшее не меньшее удовольствие…
Моя рука сама удобно легла на талию, Ива прижалась ко мне, и мы крепко поцеловались. Чуть позже я сообразил, что этого делать совсем не следовало бы, особенно на виду у священника. Кто знает, что он подумает, и как бы Иву тут прочно не увязали со мной. Жена колдуна…
Хотя куда уж плотнее? Узнают уже именно нас с ней, и из отношений мы секрета не делаем, а надо было бы, надо бы! Да вот только уже поздно.
Когда мы зашли под сень деревьев, из-за плотного строя кустов нам навстречу вышел святой отец.
Нет, все же нас он тут ждал! Его умильное счастливое лицо снова излучало добродушие, а глаза все так же настороженно изучали меня. С ног до головы, с головы до ног, сверху вниз и снизу вверх.
Ох, чем чаще мы с ним встречаемся, тем меньше мне этот тип нравиться, ну право слово. Не было бы его, и была бы деревня почти что райским местом.
— Мир Хайста вам, дети мои.
— Мир тебе, святой отец. — Откликнулись мы почти что синхронно. Эх, все же неплохо меня Ива научила, я тут стал разбираться во всем, даже в религии этой дурацкой.
— Дочь моя, — святой отец улыбнулся так умильно, что у меня сразу же возникло желание сломать ему челюсть. Как он смеет смотреть ТАК на МОЮ девушку? Но я быстро подавил в себе это желание. Не потому, что недостойно бить пожилого, в общем-то, человека, а потому, что не приведет это ни к чему хорошему. Смысла просто нет. Пока я тут, святой отец Иве ничего такого не сделает, точно. Всем памятен тот случай с ее братцами, хотя многие предпочитали бы его забыть.
— Дочь моя, — повторил святой отец. — Сын мой, да пребудет вам Истины.
Тоже мне, папаша нашелся, мать его об забор.
— Воистину пребудет, святой отец, — отозвались мы хором, Ива чуть раньше, я чуть позже. Ну никак я не могу привыкнуть к этим их религиозным делам.
— Красиво вокруг, дети мои. — Мечтательно сощурившись, сказал святой отец. Осень, пора уборки урожая, все должны бегать и суетиться, а на деле вокруг тишина и покой… Хорошо жить в нашей деревне, у нас всегда так все тихо и спокойно, не то что в большом городе проклятой Империи… — Он зажмурился еще сильнее, чуть покачнувшись даже.
— Да, святой отец. — Ива присела на ближайшее бревно, деловито обмахнув его ладонями от пыли. — Мне тут очень нравиться жить, вот как наработаешься, и идешь домой, так такая благодать наступает… Я всегда этой дорогой хожу, тут интереснее идти, лес, красивый очень… Ведь именно на эти места сошла благодать Хайста когда-то!
— А как идет уборка урожая? — Деловито поинтересовался святой отец. — Вы почему не там, вас отпустили?
— Нас отпустили, святой отец. — Сказал я. Почему-то мне все происходящее не нравилось уже гораздо более сильно. Тут что, еще кто-то в кустах прячется? Снова братья моей девушки? Опять выскочат, да только уже не вдвоем, научены, а с дружками, да с дрекольем в шаловливых ручонках. И как пойдет потеха! А святоша будет за руки хватать. — На поле для нас уже не осталось дела, мы все успели собрать.
— Хорошо, дети мои. — Вторая умильная улыбка, и снова почти что Иве. Да нарывается он, что ли? — Ива, твои дары в прошлом году все так же спасают наши ноги от дальних дорог, и не только мои, но и всех старейших. — И священник выразительно опустил взгляд вниз, на свои сандалии. — Что же будет в этом году? Любая вещь от тебя греет нам сердца.
— Я рада, что понравилось вам, святой отец. — Ива чуть зарделась.
— Кен, посмотри, вот твоя нареченная связала эти замечательные сандалии нам, это ее дары в прошлый сезон. Сам Хайст делает тебе подарок, не упусти ее, и всегда будешь ходить как староста.
— Ну, святой отец… — Ива зарделась еще больше. — Зачем вы так говорите, еще же ничего не известно…
— Известно, дочь моя. — Третья улыбка скользнула по лицу священника. — Достаточно посмотреть на вас, я-то уж вижу, как вы шли сюда. И видишь сама, как смотрит на тебя Кен, он-то точно не промахнется этой осенью.
Ива уже покраснела вся.
— Дочь моя, сын мой, это бывает всегда, и всегда было. Я помню еще Главную Женщину, и как на нее смотрел один молодой парень, который сейчас уже не столь молод, как раньше. А Хайст смотрел на них с неба и улыбался им, и сейчас он улыбается вам. А когда улыбается сам Хайст, почему должен гневаться Бог?
Я чуть не зевнул, и только героическим усилием воспротивился силе, неумолимо раздиравшей мне челюсти. А вот Ива явно чуть оттаяла, и робко улыбнулась. И в очередной раз я подумал, как же прекрасна ее улыбка! Милое лицо, и робкая улыбка милой тебе женщины — что может быть лучше в этом мире, ну что?
— А ты, Кен, что молчишь? — Теперь святоша смотрел уже на меня.
— Да что сказать-то, святой отец? — Вздохнул я. — Разве можно упустить подарок Хайста? Да никогда! Верно, бог сводит людей вместе. Истино! — Я обнял Иву, чуть прижал к себе, как это можно сделать при других людях.
И сразу же ощутил, что сделал что-то не то. Ну не совсем не то, а что-то такое маленькое «не то», что очень не понравилось священнику. Правда, развивать тему святой отец не стал.
А предпочел перейти ну другую тему, чуть более нейтральную.
— Скажи мне, сын мой, ты же пришел к нам издалека?
— Да, святой отец.
— Милостью Хайста, то сказано не в упрек тебе! — Святой отец едва не разлился елеем по траве, так сладко улыбнулся. — Но, дети мои, что же мы стоим, надо же идти в деревню, уже ведь вечер! Кен, рассказывать можно и в дороге!
И наша троица двинулась в путь.
Ива сразу же пристроилась справа от меня, и крепко взялась за руку, не отнимешь и не отдашь. Святой отец шаркал сандалиями по пыли слева, чуть наклонив голову к земле. Полы его сутаны мелись по той же пыли, и мне оставалось только удивляться, почему деревянные подошвы сандалий не отхватят половину рясы.
Недолгое молчание, святой отец быстренько собрался с мыслями…
— Кен, ты теперь у нас Десятый охотник. После того, как друг Ветки погиб на Большой охоте, ты по праву должен занять его место в кругу охотников. И еще хотел бы тебе сказать, что мне не довелось познакомится с обычаями вашей общины, а в нашей деревне Десятый охотник должен иметь двух жен, ведомо ли тебе то? И лучшая подруга Ивы, которая сейчас убита горем… Разве угодно Хайсту, чтобы девушки так убивались? Пусть она пока будет с вами, даже я, милостью Хайста, чувствую мир и покой. Не упускай Ветку, Ива, не дай ей быть одной, это не по божески, это против законов общин, когда один из нас остается в одиночестве.
