Валентин склонил голову набок, изучая меня своими стальными глазами.
-- Что ж, хорошо, -- он встряхнулся. -- Проверим. Нет, так нет, -- благодушная улыбка слетела с его лица, точь-в-точь как тогда, когда он приказал свернуть мне шею. -- Закройте ее наверху, -- после чего снова повернулся ко мне: -- Пока я тебе не враг, -- его голос, и правда, звучал вполне дружелюбно, -- будем считать, что я не злопамятный. И в данный момент ты представляешь для меня интерес исключительно как приманка, ничего личного. Поэтому советую, без глупостей. Тебя закроют в комнате, обвязанной заклинаниями сверху донизу, выйти ты из нее не сможешь, и ни один маг не сумеет найти тебя или почувствовать через толщу заклятий. Так что отдыхай, смотри телевизор, читай книги.
Что это значит? Он собирается запереть меня надолго? Я не стала задавать вопросов, у меня все равно нет никаких гарантий, что Валентин скажет правду или исполнит обещание.
-- Пошла! -- толкнул меня в спину охранник, так резко, что я чуть не упала.
-- Эй! -- прикрикнул на него Валентин. -- Полегче. Для встречи с Алексом у нее должен сохраниться товарный вид.
Хотела бы я знать, что он задумал. Но со мной делиться планами не собирались. Один охранник пошел вперед, двое, стоявшие по бокам, взяли меня под локти и повели к лестнице, четвертый замыкал шествие.
Я обернулась, послав Валентину злой взгляд.
В ответ тот широко улыбнулся и послал мне воздушный поцелуй.
Валентин ликовал.
***
Меня втолкнули в комнату и закрыли дверь. Ключ в замке повернулся несколько раз. Ну, вот и все, мышеловка захлопнулась.
Я тряхнула головой, отбрасывая от себя темные мысли, сняла пуховик, бросила его на ближайший стул, и начала осмотр.
Лазовский не соврал, комната была весьма подходящей для того, чтобы провести в ней несколько дней. Если бы я не знала, что это помещение в логове врага, я бы даже назвала место уютным.
Небольшая комната, светлая, благодаря большому окну, в противоположной от окна стене распахнутая дверь в ванную. На полу темно-зеленый ковер с мягким ворсом, очень красивый глубокий цвет. На стенах светлые обои с нежными цветками. Бархатный диван, письменный стол из темного дерева, настольная лампа, полки с книгами. Вещи идеально подходящие друг к другу, каждое на своем месте. Все настолько по-домашнему, что мне показалось, что я совершила путешествие в прошлое, туда, где задолго до появления Валентина-тирана, жил маленький мальчик Валя со своей семьей.
Это стало открытием. Это не новый дом Валентина, а фамильное гнездо Лазовских! Место, где браться росли и были когда-то дружны и счастливы, пока судьба не отобрала у них родителей.
Сколько же всего видел этот дом? Сколько пришлось пережить его обитателям? Что же сделало из старшего брата Алекса этого властолюбивого монстра, встретившего меня внизу?
Я без сил опустилась на диван и спрятала лицо в ладонях. Может, Валентин и говорил правду и не собирается причинять мне вред, но я разменная монета в его играх с Алексом.
Я еще раз обошла всю комнату. Единственное окно у стола. Ручка снята, не открыть. Попробовать разбить? Только в жизни не поверю, что Валентин не предусмотрел этот вариант. Но даже если...
Я забралась с ногами на стол и прижалась лбом к стеклу. То, что рассмотрела, не обрадовало: вокруг дома шла железная ограда по верху с острыми штырями. Прыгнуть на них -- верная смерть.
На долю секунды мне даже закралась мысль все-таки прыгнуть вниз, чтобы лишить самовлюбленного Валентина последнего козыря, и облегчить Алексу жизнь. Но я отринула суицидальные идеи почти сразу. Не смогу, и все тут. Когда я прыгала из окна лаборатории, я допускала, что могу погибнуть, но все равно надеялась выжить, когда резала руку, тоже всерьез не думала, что истеку кровью. Шагнуть же в окно, точно зная, что это конец... Нет, не смогу. Возможно, я отвратительный человек, не способный на самопожертвование, но не смогу.
Я с досадой вернула тюль на место и снова села на диван.
Посидела минут десять, но в голову так ничего и не пришло.
Легла и закрыла глаза.
***
В отличие от заключенных подземелий у меня было одно преимущество: я точно знала, сколько времени длится мое заточение -- уже два дня. Солнце за окном дважды садилось и вставало. Первой ночью шел снег, а на второй день было настолько солнечно, что с крыши началась капель, и к вечеру за окном появились длинные кривые сосульки.
Еду приносили исправно: три раза в день, и всегда первое, второе и компот. Порция для здорового мужчины, поэтому я съедала от силы половину. Впрочем, аппетита совершенно не было. Я все время ждала изменения своего положения, оглядывалась на дверь от каждого шороха, но никто не приходил, кроме охранников с подносом. Все в два раза крупнее меня и очень настороженные, пока один ставил еду на стол, второй стоял в дверях. Глупо было бы даже пытаться бежать. А потому в каждый их приход я садилась на диван, складывала руки на коленях и всеми возможными способами демонстрировала покорность.
Через два дня совсем перестала надеться на чудесное избавление и на то, что Алекс таки сумеет меня найти. Если бы мог, уже бы нашел, а это значит, что Валентин не соврал и тут: магам защиту не пройти, как бы ни был искусен маг.
Тогда я стала ждать Валентина. Должен же он, в конце концов, прийти ко мне? Но он не приходил. И это было еще страшнее. Если бы он попробовал со мной поговорить, что-то вызнать, то это бы означало, что он, по крайней мере, видит во мне человека. Но нет, тут Алекс был прав, его брат относился к бездарным как к расходному материалу. Я для него вещь, средство, но никак не личность. А безразличную вещь не станут портить без надобности, зато, если нужно, кинут в костер без сожалений.
***
На третий день я таки дождалась гостей. В замке повернулся ключ, послышались голоса. Я взглянула на часы: обед уже был, для ужина рано.
Я не ошиблась. Дверь распахнулась, и я увидела на пороге Лизу.
-- Босс сказал, чтобы недолго, -- пробасил Сева, подмигнул мне как старой знакомой и закрыл дверь, оставляя нас с Лизой вдвоем.
-- Привет, -- тут же улыбнулась она мне.
В этот момент я лежала на диване с книгой, которую нашла на полке. Увидев, кто решил меня навестить, я даже поленилась менять положение. Я к этой женщине уважения не питаю, а потому и не подумаю вставать, чтобы поприветствовать.
Я подарила ей презрительный взгляд.
-- У меня тут полевки не водятся, так что тебе нечем поживиться.
У Лизы дернулась верхняя губа, но она сдержалась.
-- Считаешь меня змеей?
-- Вообще-то гадюкой, но, прости, не знаю, чем они питаются.
