Сергей Шведов - Клан двурогих

– Дом окружен октами, – Освальд бросил хмурый взгляд на «суранца». – Похоже, они собираются на нас напасть.

– Это измена, Освальд. Попробуй сам пробиться к Конану и предупредим его о ловушке. Они готовят его убийство во дворце Совета.

– Слишком поздно, – усмехнулся Кеннет. Он был благодарен октам за эту неожиданную поддержку, за снятый с души тяжкий груз. Все теперь пойдет уже без участия Кеннета Нордлэндского. Это будет уже чужая ненависть и не им пролитая кровь.

Дана бросила на Кеннета растерянный и ненавидящий взгляд. Крики нападающих и вопли раненных заставили ее побледнеть и рвануться к окну. Десятка два арверагов, сбившись в кучу у ворот, отчаянно отбивались от наседавших врагов.

– Где Артур?

Дана метнулась к столу и подхватила на руки Хорса, который так и не справился с кашей. Дверь распахнулась настежь, и вбежал мальчик лет шести, с розовым от возбуждения лицом.

– Они напали на нас, – крикнул он, – это окты!

Освальд бросился вниз. Судя по крикам, бой шел уже на первом этаже дома. Кеннет подошел к стене и выбрал из оружия, висевшего там, подходящий меч.

– Надо уходить, – сказал он женщине. – Долго твои арвераги не продержатся.

– Будь ты проклят, Кеннет, – обессиленно выдохнула Дана. – Отец не знал, что я жива, но ты знал все.

– Я не был уверен.

Оправдываться было уже поздно. Все могло закончиться в одну минуту. А Кеннет почему-то не испытывал сейчас ни страха, ни сожаления.

– Перестань, – прикрикнул на захныкавшего брата Артур. – Тоже мне гуяр, звона мечей испугался.

Октов было трое, они внезапно появились в дверях. В руках первого был заряженный арбалет, но прежде чем он успел спустить крючок, Кеннет метнул в него нож. Гуяр выронил арбалет, схватился руками за шею и рухнул на устланный коврами пол. Кеннет в это время уже рубился с двумя другими. Первого он убил ударом в грудь, угодив точно в сердце. Видимо, окт был слишком рассеян и забыл надеть кольчугу. А возможно, он боялся привлечь к себе внимание раньше времени. Закованный в броню окт у дома арверага сразу же вызвал бы подозрение. Второму Кеннет просто снес голову, круто развернувшись на каблуках. Голова гуяра запрыгала по ковру прямо к ногам замеревшего от ужаса Артура.

– Должен быть другой выход, – сказал Кеннет Дане. – Это суранский дом, а суранцы народ предусмотрительный.

Бой внизу не стихал, а скорее разгорался. То ли арвераги уже оправились от растерянности, то ли окты не рассчитали сил. Крики доносились и с улицы, кто-то спешил на помощь осажденным.

– Конан, – вскрикнула Дана и рванулась к окну.

Кеннет метнулся за ней следом, но опоздал – стрела пробила женщине грудь и буквально отшвырнула ее назад, на руки потрясенного Кеннета. Стрела вибрировала от каждого вздоха, а на губах женщины выступала кровавая пена. Дана пыталась что-то сказать, и он скорее угадал, чем услышал ее вопрос:

– Это Конан?

– Да, – сказал он твердо. – Конан.

Дана глубоко вздохнула и затихла. Кеннет осторожно положил ее на стол и, морщась от прихлынувшей вдруг к сердцу боли рванул проклятую стрелу на себя. Дана даже не вздрогнула. Кажется, для нее все было кончено.

Молодой гуяр остановился на пороге зала. Маленький Артур вскрикнул, но это был крик радости, а не испуга:

– Гвенолин!

Кеннет опустил меч. Гуяр подошел к столу, тяжело ступая подкованными железом сапогами, и со страхом взял женщину за руку:

– Жива?

Кеннет промолчал. Он не знал и боялся узнать правду. Потому что правда обернулась бы для него вечным ужасом и вечной болью.

– Мы победили октов? – спросил Артур, с ужасом глядя на неподвижную мать.

– Арвераги всегда побеждают своих врагов, – глухо проговорил Гвенолин. – Мы победим. А сейчас нам следует покинуть этот дом, Артур.

– Куда мы поедем?

– Домой.

– А как же наш отец, Конан из Арверагов?

– Он ждет нас там.

– А мама проснется?

– Обязательно. И ее мы тоже возьмем с собой.

– Что ты собираешься делать? – спросил гуяра Кеннет.

– Ты не торговец, – вдруг резко повернулся к собеседнику Гвенолин. – И не суранец.

– Какое это теперь имеет значение, – мрачно усмехнулся Кеннет.

Гвенолин опустил голову, словно задумался над его словами. Рука гуяра непроизвольно сжала рукоять меча. Кеннет ждал взрыва, но взрыва страстей не последовало.

– Окты, – сказал появившийся в дверях Освальд, – гитарды и киммарки с ними.

– Даже киммарки, – грязно выругался Гвенолин. – Будь они все прокляты.

– Мы теряем время.

Гвенолин осторожно взял на руки женщину. В эту минуту Кеннету вдруг показалось, что она еще жива, но может быть, ему просто хотелось, чтобы все было именно так.

– Нам не прорваться, – сказал Кеннет, подхватывая на руки Артура и Хорса.

Гвенолин обернулся от самого порога:

– Ты не будешь прорываться, суранец. Как только мы вступив в схватку, ты попытаешься скрыться в толпе вместе с детьми. И да поможет тебе Бог, кем бы ты ни был.

Тах благополучно смешался с толпой суранцев, глазевших на сечу, развернувшуюся прямо на ступеньках дворца. Редкостное зрелище, что ни говори. И приятное для глаз покоренного народа. Тах, во всяком случае, испытывал удовлетворение, как всякий человек хорошо и с большим барышом для себя выполнивший трудную работу. Самая пора этому человеку уносить ноги. Причем не только с площади, но и из славного города Азрубала. Наверное почтенный Рикульф из Гитардов постарается избавиться от лишнего свидетеля.

С арверагами покончили быстро, но резня на этом не закончилась: под мечами озверевших от крови гуяров стали падать ни в чем не повинные суранцы. Толпа заметалась по площади, а потом хлынула в стороны, спасаясь в подворотнях ближайших улиц и переулков.

Тах немного потолкался среди возбужденных суранцев, выслушивая разные версии произошедшей только что трагедии. Разумеется, суранцы были приятно удивлены, что казавшийся нерушимым гуярским монолит вдруг внезапно дал страшную и кровавую трещину. Раздавались и призывы воспользоваться моментом и доказать гуярам, что дух доблести еще не угас в суранских сердцах. Но это, конечно, говорилось сгоряча – город был переполнен вооруженными до зубов завоевателями. Разохотившиеся гуяры только обрадовались бы суранскому сопротивлению, и не оставили бы камня на камне от Азрубала. Поэтому осмотрительные суранцы, а таких было абсолютное большинство, поспешили укрыться под крышами домов, оставив улицы беспечным гулякам, которым не жалко было захмелевшей головы, да гуярам, все еще продолжающим выяснять отношения между собой.

Тах немало подивился тому обстоятельству, что забитый в любое время суток трактир, оказался едва ли не на половину пуст. Хозяин, издалека узнав щедрого гостя, расплылся в улыбке.