По Залу разнесся одобрительный гул, скользкие хвосты застучали в такт по камням пола; так змеядские колдуны приветствовали слова верховной жрицы. Усмехнувшись, Тхутмертари призвала слушателей к тишине и продолжила свою речь;
– Перед вами Черный Круг, мои возлюбленные змеяды! Людской Черный Круг! Все здесь, кроме их владыки Тот-Амона. К сожалению, он не может сейчас предстать перед вами. – Волшебница улыбнулась. – Посмотрите на этих людей, змеяды. Они и их предки правили древней Стигией на протяжении двадцати тысячелетий. Предшественники этих людей изгнали вас из вашей страны.
Тут колдуны-змеяды разразились гневными возгласами, угрожая пленным жрецам волнистыми клинками.
– Потерпите еще немного, мои возлюбленные змеяды, – возвысив голос, произнесла королева. – Итак, ваши и мои обидчики перед нами. И я, Тхутмертари, владычица людей и змей, наместница Сета на Земле, сочла, что эти люди заслуживают суда!… – Волшебница на мгновение умолкла. – Но кто, спросите вы, мы такие, чтобы судить этих людей? Имеем ли мы право судить тех, кто правил Стигией до нас? Имеем ли мы право спрашивать с сегодняшних жрецов за поступки их предшественников? Вот вопрос, и долго размышляла я над' ним, прежде чем прийти к решению… В конце концов, обратившись к мудрости тайного знания, я поняла, что имею право судить их за дела теперешние и покрывшиеся плесенью веков. Да, имею, если смогу доказать вину этих людей. Да, имею, если своими поступками в прошлом и будущем смогу доказать, что заслуживаю большей милости Вечного Отца, чем эти ничтожные. Да, имею, если дальнейшими своими деяниями мне удастся подтвердить, что правление этих ничтожных жрецов и их не менее ничтожных предшественников было всего лишь случайным отклонением в великой истории нашей древней земли!…
А она умеет говорить, поневоле отметил зачарованный приятным голосом и гладкой, уверенной речью сестры принц Джосер. Она умеет приковывать к себе внимание, не обращаясь к колдовству. Она умеет обосновывать все, что делает, и в силу этого даже самые мерзкие и ужасные ее злодеяния порой кажутся такими обыденными и сами собой разумеющимися…
Воистину велика ее магнетическая власть, и как же трудно оставаться собой в ее присутствии, а тем более вести собственную игру!
– В чем же я обвиняю этих людей, волшебников Черного Круга? – задала сама себе вопрос Тхутмертари. – Во-первых, я обвиняю их в самозванстве, узурпации святости и унижении Бога. Двадцать тысяч лет тому назад их предшественники подняли руку на ваших предков. Ничтожные варвары осмелились выступить против истинных отпрысков Отца Сета. Грубой силой вырвали они власть у змеиного племени. Самозванцы стали называть себя слугами Змея. Тем самым они унизили Бога. Скажите, может ли быть большее преступление, чем унижение Повелителя?
– Нет!!! – разом взревели змеяды.
– Во-вторых, я обвиняю их в ереси и богоотступничестве. Презрев законы и установления, дарованные Сетом для своих чад, люди осмелились ввести собственные ритуалы. Более того, людские жрецы, заявлявшие о своей преданности Змею, на самом деле уклонялись от своего священного долга, который суть заключается в обязанности распространять Имя и Дело Сета по Земле. Напротив, за столетия их владычества территория Мира, где почитают Повелителя, сократилась в пять раз! Нечестивые племена расплодились по планете, и ложные боги – да будут прокляты их имена! – Митра, Иштар, Эрлик, Ариман, Нергал и прочие властвуют теперь над нашей землей! Жалкие людишки в разных частях суши более не страшатся имени Повелителя и не желают почитать Его выше своих низменных божков и идолов!
– Позор! Позор! – в экстазе откликнулись змеяды, и Джосер, с трудом сохраняя самообладание, наконец понял, что присутствует на своеобразном импровизированном спектакле, венец которого известен лишь самой Тхутмертари.
– В-третьих, я обвиняю их в эгоизме, лености и предательстве. Эти люди думали только о себе, но не о Боге. Они строили себе дворцы, обогащались и воевали меж собой за власть и влияние. В оазисе Хаджар, во дворце Тот-Амона, есть пещера, которую нечестивцы дерзнули назвать «сокровищницей Сета». В этой пещере собраны тысячи блестящих безделушек, каменьев, золотых и серебряных украшений и прочих предметов показного богатства. Пустив эти предметы вдело, жрецы могли распространить власть Сета на север, юг, восток и запад! Они не сделали этого, ибо заботились лишь о собственном богатстве. Они копили сокровища, словно не служители цивилизованного Владыки, а варварские вожди пиктов! Где, задаю я им вопрос, сокровищницы тайного знания? Нет таких сокровищниц! Эти ничтожные смертные забыли о том, что стигийский жрец – прежде всего раб, а лишь затем владыка. Они хотели быть владыками, но не рабами! Они ленились приносить Повелителю причитающиеся Ему дары. Жертвоприношения стали скудными, и на древних алтарях лилось стократ меньше девственной крови, чем во времена владычества змеиного племени. Ничтожные человеческие жрецы желали лишь брать от Бога, не давая Ему взамен положенного. Тем совершили они предательство, и безмерна его глубина!
Сильный голос верховной жрицы вновь умолк ненадолго, и в Зале Посвящения повисла тишина. По-видимому, змеяды не знали как реагировать на последнюю часть обвинения. Видно было, что многие слова владычицы явились для них откровением и что они лишь теперь до конца познали всю глубину падения человеческого Черного Круга.
Принц Джосер бросил мимолетный взгляд на одухотворенное лицо Тхутмертари – лик юной двадцатилетней девушки, нечеловечески прекрасный и притягательный, – и неожиданно ощутил странное и жуткое чувство гордости за то, что это именно его, Джосера, родная сестра. Вот она сидит здесь, на черном троне, и именно ее чудовищная, злая воля двигает события, одно другого значительнее и невероятнее. Не чья-то, а его сестра. Ее воля и ее разум сотрясают пласты Истории, меняют местами прошлое, настоящее и будущее. Воля и разум его сестры, и он, Джосер, удостоен величайшей чести присутствовать при свершении Истории и лично участвовать в сотворении Новой Империи рядом с ней. Он, Джосер, уже был причастен ко всему великому, что уже сделано и что предстоит сделать! От сознания этого Джосер вдруг испытал щемящее чувство неизвестного ему прежде страха – страха перед неизвестностью. Ибо Джосер не мог знать, насколько далеко собирается зайти его великая сестра. И Джосер вовсе не был уверен, что его сил, душевных и физических, хватит на то, чтобы пройти рядом с ней весь этот путь… Вот тогда и шевельнулась в его сознании убийственная, незнакомая ему прежде мысль: прежде чем ввязываться в это дело, следовало подумать, как остановить его.
