Земля здесь быта плодородной. Выращивали пшеницу, ячмень, овес, рожь, а кроме хлеба – все, что необходимо. Управляющими, особенно крупных плантаций, оставались люди. На полях трудились абры, редко можно было видеть человека. По осени приходили сборщики налогов и забирали десятину. Сборщики налогов были кнехты.
Местные охотно пересказывали новости. Мы узнали, что навстречу нам уже движется войско абров. И сила, неслыханная и не считанная. Потом нашлись знающие счет, и мы узнали, что кнехты выслали больше ста тысяч пеших бойцов и семьдесят-восемьдесят тысяч конных. Столицу осталось защищать тысяч тридцать абров, в три раза больше было женщин и детей, а сколько рабов-людей, то не знал никто. Много.
Сведения поступали непрерывно. Через день пришел донос, что конница врагов находится на расстоянии одного перехода. Пора было решать. Пешее же войско могло успеть дойти до нас за три-четыре дневных перехода, обстоятельства и воля Бога-Отца разделили врага на две части. Мы не хотели упускать само идущее в руки.
Второй день мы уходили от преследующего нас конного войска. Люди и кентавры могли бы двигаться намного быстрее – сдерживали абры на лорках. Впрочем, воины преследователей сидели на тех же лорках. И, судя по всему, не торопились. Командиры врагов знали, что бой может начаться, если это решим мы. От нас зависело: биться либо уйти в степь. Поэтому никто не старался торопить события.
Ставр решил не принимать боя здесь, где не развернуться конному. Нет простора для взгляда; куда ни посмотришь – везде холмы, скалы как стены. К чему рисковать, если мы пришли сюда не за смертью, а за славой.
Лорки неутомимы. Катящийся за нами поток выталкивал нас, словно поршень.
Но наконец-то вышли. Арланы называли эту низменность, что к западу от великой реки Лансы, – Колганской. И взгляду, уже привыкшему к предгорьям, земля здесь казалась ровной. Все холмы гладкие, закругленные. Стерты курганы, поросшие ковылем и ягодным кустарником.
Пряно, крепко пахло войско; лошадиный пот, похожий, но чем-то отличный запах кентавров, ни на что не похожий запах лорков. А еще войлок, сыромятная и дубленая кожа, горячие тела всадников.
Отойдя на несколько километров, наше войско стало стеной. Тяжелые абры на тяжелых лорках в середине, прямо напротив врага, таких же точно абров, но чужих, чужих… Слева – всадники-сколоты, справа – кентавры, возглавляемые рыжим Сангором. Я остался с арланами, чем взбодрил их чрезвычайно. В данном случае я выступал в роли символа, ходячего знамени. И уже мне сообщили, что Сангор выделил отборный отряд только для моей защиты, излишней, на мой взгляд, раз я в их представлении Пророк, а значит, бессмертный. Хотя, они правы, пророки всегда гибли как мухи.
Поля удобны для скачки. Не будь здесь далеких гор, которые заслоняли горизонт на севере, юге и западе, оставляя свободным только восток, можно было бы сказать – степь перед нами. Метрах в пятистах текла речка, несла чистую воду. Напоив верховых животных и нажившись сами, мы стали ждать.
С нашей стороны, помня об обычае, выскакивали одиночки, требовали поединка. В основном люди. Начальники-кнехты не позволяли своим абрам выезжать.
Вот и полдень. Дождались. Началось.
Издали монолитная стена абров зашевелилась, выталкивая часть своих по центру. Словно улитка высовывает голову, потом длинное тело и вдруг подтягивает всю массу домика; вот и основная сила врагов, влекомая самыми смелыми, потекла многими тысячами птичьих ног лорков. Великое множество! Словно земля зашевелилась, вспучиваясь.
Услышав звук рогов, я отбросил поэтические чувства. Как и условливались, люди и арланы двинулись в разные стороны, словно союзное войско взмахнула крылами; большим – арланским, и малым – человечьим.
Интересно, что думает неорганизованная толпа наших врагов? Увлеченный быстрыми кентаврами, я поскакал… Оглянулся – медленно еще, но все ускоряясь, двигались навстречу друг другу толпы абров.
На солнце сияли начищенные до блеска железо и медь доспехов. Великое множество существ, мирно живших доселе, добровольно готовилось умереть. Во имя чего?!
Прочь праздные мысли. Полк Ставра издали кажется маленьким. Наш растянутый в изгибе клин тоже, вероятно, издали не страшен. Во всяком случае, враг успевает прочно вклиниться между кентаврами и людьми, и только тогда небольшое острие на ходу выпячивается к нам.
Пора, пора! Играть так играть нам на этой широкой равнине; скакать против ветра, тягаясь в силе, в умении с вpaгом-абром, попавшим в сети ловких ловцов душ и теперь обряженным в тяжелые латы, А может, в этом суть и правда? Что я помню? Последний год каторги на Уране? Дружбу товарища, в смерти покинувшего меня? Сколько будет еще полных и пустых лет!.. Потом старость растворит силу, окаменит суставы. Забудутся лица, сотрутся имена, смешной станет страсть, но это боевое не изгладится! И раз испытав – никогда не забудешь единой силы войска, спешащего к схватке!
По сигналу труб и рогов разом остановились наши летящие клинья. Абры-враги так спешат, что все больше и больше растягивают свои бестолковые ряды. Лорки, заражаясь азартом, бегут, соревнуясь друг с другом.
Остановившись, воины наших полков взялись за луки. Люди, одинаково обученные, били без промедления, но с прицелом и не спеша. Арланы с детства не расставались с луком. Стрелять умели. Да и трудно было не попасть в такую громадную массу живых тел.
Словно туча взлетела, затмив дневной свет. Почти сотня тысяч стрел. И еще. И еще…
Абры словно на полном скаку вломились в густой лес, только останавливали их не хлещущие ветви, не стволы, об которые, ударившись, придешь в себя, дай Бог, а стрелы с жестким железом, с пером дикого гуся на конце. Не в лес вломились абры, перед ними чистое поле, однако же лорки запинались, падали сотнями, тысячами, будто под ними расступалась земля.
Я скоро перестал рвать тетиву вместе со всеми.
Я выбрался из строя и сумел проскакать несколько десятков метров в сторону, чтобы лучше видеть начавшийся разгром войска, которому не дали и уже не дадут возможности вступить в бой.
За мной, как приклеенные лучшим клеем – из почитания и преданности, – скакали кентавры. Почти сотня телохранителей. Не мешая мне наблюдать, они стали у меня за спиной.
Наш полк абров, выпустив стрел сколько кто успел, быстро потек к дружине воеводы Ставра.
Битые с двух сторон враги, вольно или невольно, брали либо правый, либо левый повод, чтобы уйти в глубь строя, укрыться за товарищами. И погоняли, погоняли лорков, желая уже не сражаться, а просто уйти, убежать через пустое пространство вперед. В тесноте лорки, не видя, спотыкались" об убитых и падали, калеча всадников и ломая себе кости.
