Затих последний звук виол и гобоев, волны человеческих голосов подхватили и унесли обрывки золотого тумана. Прекрасная принцесса, блистающая алмазами и молниями, приняла его руку — все так же, не отводя шального и пьяного взгляда — и шепнула одними губами:
— Я люблю тебя.
Наверное, на этом бы и закончилось для них светское мероприятие — потому что в голове Хилла не осталось ни одной мысли, кроме как подхватить Шу на руки и унести отсюда. Куда угодно, только бы снова окунуться в грезы — наяву. Но помешал герцог Дарниш.
Несколько минут светских бесед ни о чем, и Хилл пришел в себя. Даже сумел порадоваться явлению разумного человека — вот был бы скандал, не вмешайся Урман! Её Высочество, покидающая бал на руках любовника… судя по несколько смущенным взглядам Шу, останавливать его она не собиралась.
От сознания того, что благоразумие покинуло не его одного, по телу снова поднималась жаркая волна. Но все, больше никаких безумств. Пока. До окончания бала.
Сдержать обещание Хиллу удалось, и следующие два часа он добросовестно играл роль светского льва — таинственного и загадочного до ужаса лорда Артхольма, шпиона и дипломата, чуть ли не принца драконов. Слава Светлой, Шу не удосужилась придумать никакой завиральной истории, как обещала, а просто напускала туману. Совместными усилиями туману получилось столько, что впору спрятать не только одного скромного мага, а орочью орду. И всего-то достаточно было позволить всем, кому не лень, строить догадки и выдвигать гипотезы одна неправдоподобнее другой. И ничего не отрицать, и ничего не подтверждать. Только улыбаться снисходительно и многозначительно с важным видом.
От представления Хилл получил несказанное удовольствие, и не он один. Возлюбленная увлеклась не на шутку любимым занятием — мороченьем пустых голов. Пара намеков на его принадлежность к магам завершила картину. Теперь и сочинять ничего не придется, сплетники сами все придумают, сами разнесут да сами же и поверят.
Но одним чудным развлечением дело не ограничилось. Наблюдать за ухаживаниями юного монарха было, пожалуй, ещё интереснее. Его Величество подошел к задаче вдумчиво и обстоятельно. Он окружил леди Таис столь плотной заботой и вниманием, что оставалось только удивляться: почему он раньше ничего подобного не делал? Заправский соблазнитель вышел из короля, Хилл бы, пожалуй, и сам лучше не смог, хоть практики у Кея явно было значительно меньше.
Начал Его Величество традиционно с цветов — и завалил ими леди с ног до головы. Продолжил стихами и комплиментами — и, насколько слышал Хилл, богатству его арсенала позавидовал бы и профессиональный соблазнитель богатых невест. Все танцы до единого король танцевал с леди Дарниш, смотрел на неё влюбленными глазами и не отпускал от себя ни на миг. Даже умудрился на пару минут уединиться с ней на террасе и сорвать поцелуй.
Леди таяла, сияла и уже должна была бы сдаться… но что-то ей мешало. Как будто Таис чувствовала себя виноватой, пыталась забыть что-то неприятное или стыдное.
Поведение леди Таис — и её странные чувства — беспокоили не только его. Шу периодически поглядывала в сторону брата, и Хилл ощущал её тревогу. Но вмешиваться принцесса не спешила, как и делиться впечатлениями.
* * *
Леди была пьяна. Сиянием свечей, музыкой, танцами. Комплиментами и светом карих глаз. Стихами и улыбками. Сладким запахом цветов и терпким — сильного мужчины рядом. Уже два часа она парила и трепетала восторгом и надеждами, рвалась смятением и сомнениями.
Почему Кей не пришел вчера? Всего лишь вчера… почему позволил? Ах, если бы отец не был таким упрямым, если бы они поехали на бал к Тейсинам… а что делать теперь?
Омываемая волнами скрипок, Таис кружилась в танце, дрожа от прикосновения уверенных теплых пальцев, ловя на себе удивленные и завистливые взгляды гостей. Но перед глазами вставало совсем другое лицо, и беседка, освещенная луной… вчера. Неужели всего лишь вчера? Сумасшедший вечер, холодный осенний ветер и слова любви? Обещание? Боги, зачем она пообещала? Глупая, глупая девчонка! Почему поверила сплетникам и завистникам? Зачем усомнилась? Если Кей узнает… Светлая, зачем ты приняла клятву? Виконтесса Туальграм… зачем…
Таис улыбалась, но ей хотелось плакать. И чтобы этот вечер никогда не заканчивался, чтобы не наступало завтра. И никогда больше не видеть того, другого мужчину. Не вспоминать…
Жаркий шепот, обволакивающий сознание, полет и гордость — я любима и желанна! — жадные объятия и поцелуи, восторженный трепет сердца… восторг гордыни, а не любви. Счастье быть любимой, принимать поклонение, радость власти над мужчиной. К чему? Потешить самолюбие и никогда не узнать, как же бывает, если любовь взаимна? Променять драгоценную мечту на обманчивую стекляшку щедрости и снисхождения? Разве можно сравнить хоть одну улыбку Кея со всеми обещанными Морисом наслаждениями? Нет, вчера она положительно сошла с ума, раз согласилась стать виконтессой. Слава Светлой, хоть не настолько, чтобы позволить теперь уже жениху подняться в спальню. Испугалась его настойчивости или собственной странной реакции — чем больше страсти слышалось в голосе Мориса, чем горячее и теснее объятия, тем меньше ей хотелось продолжения. Не важно. Все равно обещала. И завтра виконт придет просить её руки. Не просто так просить, а требовать. Пусть обещание дано в тиши ночного сада — они поклялись именем Светлой Райны.
— Прекрасная Таис, вы обеспокоены? Может быть, я могу что-то для вас сделать?
— Благодарю, Ваше Величество. Просто душно…
— Не выйти ли нам на террасу? Сегодня звезды как никогда ярки. Почти как ваши глаза, Таис.
Она ничего не ответила, только кивнула благодарно. От голоса Кея внутри разливалось тепло, и перехватывало дыхание. Всего несколько слов… искренняя забота и волнение… почему он вдруг так изменился? Неужели увидел, что маленькой девочки больше нет, а есть она — взрослая леди?
Завороженная мягкими обертонами и ритмом стихотворных строк, Таис почти не слышала слов поэмы. Наверное, если б Кею пришло в голову двадцать раз подряд прочитать одну строфу, она не заметила бы. Только голос, и прикосновение руки к талии, и тепло.
Она не заметила, когда юный король замолчал. Утонула в восхищенном взгляде, затрепетала в предчувствии… нежное касание губ — осторожно, словно к хрупким крыльям бабочки — о да, звезды. Яркие и нежные, закружившие в хороводе вспышек, растворившие остатки мыслей.
— Таис, любимая…
Глаза щипало, все расплывалось и мутилось. Она не могла сказать ни слова — от счастья и от ужаса.
— Прости. Я не хотел тебя обидеть.
