Тониар, бывший бравый охранник караванов с рабами, говорил, что нечего сейчас нам предложить Рорка на обмен. Потому что люди сейчас не в цене. Зачем платить за рабов, когда их тысячами приводят с севера почти задаром? И пусть племя Тхонга, с которым торговали работодатели Тони, не ушло воевать, не снялось с хорошо насиженных мест ради призрачной добычи и полузабытой мести, потоки дешевых рабов захлестнули и его земли. Нет, человеческие рабы сейчас не могли заинтересовать оседлых Рорка.
Все просто — рабы интересовали меня. Ресурс нужно продавать тогда, когда он дорог. А когда цена на него низка — его нужно покупать. И много, если есть чем заплатить, конечно. Нам было чем платить, а Тхонга могли, купив рабов за бесценок, продать их нам с барышами. За тысячи лошадей, комплектов брони, оружия, щитов, ценностей из карманов и сумок убитых. Рорка, Алифи, люди — трупов было много. Да и домов, разграбленных нами, тоже хватало. В конце концов, мы тут сейчас власть, или кто? И какая разница, за что нас повесят: за мародерство или за убийство Высших? К тому же, мародерство, совершаемое властью, — уже не преступление, а тонкий стратегический расчет. А совесть, стыд, правила? О чем вы? Какая совесть, какие правила? Всего лишь острая необходимость, ничего больше.
И несколько спасенных из рабства жизней — не основная причина, подтолкнувшая меня к этому сумасшествию. Мотив был куда менее возвышенным и более прозаичным — мы нуждались в людях, чтобы выжить. Чтобы восстановить то, что можно восстановить, поднять то, что еще можно поднять. Вряд ли нам продали бы много мужчин, но женщины работают не намного хуже, особенно если работа выступает альтернативой смерти в рабстве и жизни в роли скота. Если для того, чтобы купить рабочую силу, нужно заплатить имуществом мертвецов и трусов — я сделаю это, не задумываясь.
Потому что танец должен продолжаться любой ценой. Не останавливаясь ни на миг. Когда пляшешь, сверкая голыми пятками на раскаленных углях, некогда смотреть в равнодушные глаза смерти. И даже если ничего не выйдет, если все развалится, как карточный домик, все равно останется понимание того, что ты не сдавался, не опускал руки и не отчаивался. А не вышло? Ну, не вышло, не всегда же должно все получаться. Ждать даров судьбы, в любом случае, бессмысленно и глупо — эта карга слишком скупа для подарков.
И какая разница в таком случае, что можно и что нельзя в этом проклятом мире? Если нужно, значит можно. А если можно, то почему бы и нет?
…
— И это твой план? Это безумие и глупость. Рорка надо бить, когда они рядом, или точить ножи, когда их рядом нет. А ты лезешь с ними торговать. И не надо мне рассказывать, что так мы людей спасаем — всех не спасешь, а Свет не простит, что мы врагам лошадей продавали, одевали, вооружали. Не стоит оно того, а значит, ничего и не будет.
Глыба был не настроен на компромисс.
— Свет, говоришь? А где он таится, этот свет? В печени? В почках? Может быть, в глазах?
Я смотрел на офицеров вокруг и ждал ответа. Вопрос уже прозвучал, оставшись лишь неприятным послевкусием на губах.
— Свет должен быть в сердце, — хмуро ответил Логор.
— Хорошо, а Тьма? Где скрывается Тьма?
— В сердце.
Они не фанатики. Они умные, сильные. В этом мире интеллигенция не может зародиться среди людей — ручные обезьяны не становятся философами. Слишком мало свободы мысли и слишком много правил. И единственное место, где человека учат принимать самостоятельные решения, хотя бы изредка — это армия. А значит, здесь офицеры и есть интеллигенты. Грубые, прямолинейные, но уж какие есть. Только они да старшие помощники Высших. Что ж, в стаде овец тоже бывает своя элита.
— Значит, если я достану тебе сердце, ты покажешь мне этот Свет? Или Тьму? Вырежешь и положишь на стол?
— Зачем ты морочишь мне голову, Мор? В мертвецах нет света или тьмы. Мертвое сердце — это только липкий кусок мяса.
Странный разговор, который назрел давным-давно, вот только не было возможности завести его раньше. С другой стороны, лучше поздно, чем очень поздно, а значит — пришла пора.
— Хорошо, а если я вырежу еще бьющееся сердце, ты покажешь мне Свет или Тьму в нем? Тыкнешь мне в Свет пальцем?
— Ты тратишь мое время ради того, чтобы нести эту муть? Еще чуть-чуть и я ткну кулаком в твою угрюмую рожу, Мор. И покажу тьму в тебе, а потом выбью ее вместе с зубами, — Глыба не на шутку завелся. — Давно пора, потому что ты уже всех достал со своими идеями и разговорами. Можешь помочь, помоги. Знаешь, как выжить, скажи. А не можешь сказать — сделай сам. Только какого демона ты нас за детей держишь?
Я хмыкнул, но возразить не успел.
— Молчи и слушай. Ты — чужак. Ты пришел ниоткуда, идешь в никуда, и нам с тобой по пути только стараниями Рорка. Тебе плевать на всех, у тебя свои счеты и нам до них дела нет, понимаешь? Нет дела. Нам бы просто выжить здесь, дождаться своих, разбить шаргов да уйти к Свету, причем в старости и под присмотром внуков. Вот и все.
И это Глыба, лучший из них. Неглупый. Сильный. Смелый. Харизматичный.
— Дурак ты, Логор. Конченый. Причем тут я вообще? Дело ведь не во мне, а в вас. И Свет — не в сердце, он — в правилах, которые вы учили с детства. Соблюдение этих правил и есть Свет. А нарушение — Тьма. Все сделал по правилам, но помер — молодец, ушел в Свете. Нарушил, но выжил — гад, посланец Тьмы. Спорить будешь?
— Я тебе все сказал, Мор, чего ты еще хочешь?
Логор встал из-за стола, всем своим видом показывая, что разговор закончен.
— Подожди, командир. В его словах что-то есть, и мне это кажется интересным. Я бы с ним к Рорка пошел. Чего-нибудь продал, кого-нибудь бы спас. А там глядишь, пару сизых морд прихватил бы да потолковал, — Меченый откинулся на спинку стула и положил сжатые в кулаки руки на потертую поверхность стола. — Очень я хочу с ними потолковать, командир. И если для этого надо сначала поторговать, так я поторгую, ты не переживай.
Глыба развернулся к капитану и пристально всмотрелся в суровое лицо лучника.
— Что мы теряем, командир? Мы уже все и так потеряли. Придут Высшие и нас повесят, всех. Его, — легкий кивок в мою сторону. — Само собой. Но и тебя, Логор, повесят. И меня, несмотря на все мои заслуги. И где там будет Свет, а? Мор предлагает выход. Не положено? Так Тьма с ним. Я бы попробовал. Чуть поправить план можно: прыгать в глотку к демону с закрытыми глазами — тоже не вариант. Но идти к Тхонга надо. Осторожно, небольшим отрядом, на пробу, так сказать. Я поведу.
— Смотри, Меченый. Головой ответишь, если людей потеряешь. Десяток солдат дам. И Мора забирай с глаз долой…
Что ж, пусть такая, но и это победа. Потому что пришло время менять правила. Не мне, я живу по своим принципам давно. Всем, но сначала им троим. Глыбе. Меченому. Тону Фогу. Иначе не выжить, иначе так и уйдут, глупо, но в Свете.
