Колонну преступников загнали на корабль. По узкой лестнице спустили в трюм.
— Уже скоро! Не сдохните раньше времени — морроны не любят тухлятину! — расхохотался надсмотрщик, захлопнув деревянную решетку.
В трюме темно и сыро. На балластных камнях, едва присыпанных полусгнившей соломой, сидели люди, и Улнар ощущал исходящие от них волны ужаса. Их везли в Кхинор, где морроны сожрут их живьем, но воин бывал там не раз — и возвращался. Он повторял это соседу, здоровому, как крог, парню, но тот, обхватив голову, причитал, как женщина. Для него и остальных Кхинор был средоточием зла и местом неизбежной смерти. Лишь Улнар знал, что это не так.
— Я бывал там три раза — и возвращался. Кхинор не так страшен. Мы выживем, если будем держаться вместе! — убеждал соседей воин, но его не слушали.
— Ты был в Кхиноре с оружием! — возразил осужденный мергин. — А мы едва одеты! Мы не воины! Нас убьют и съедят морроны!
— Я дождусь, когда корабль уплывет, и переплыву Кхин! — сказал кто‑то.
— Не выйдет! — крикнул другой. — Я слышал, они плавают вдоль берега сутками, а бросишься в воду — застрелят или убьют баграми.
— Лучше утонуть, чем быть съеденным заживо!
— А ну, заткнитесь, там, внизу! Или попадете в Кхинор без языков! — крикнули сверху, и сосед Улнара испуганно умолк.
Столько народа — и ни одного храбреца, думал Улнар, обводя глазами скученных в трюме испуганных людей. Как заставить их сражаться? Ничего ведь не потеряно. Руки развяжут, оружие можно вырвать у врага.
Как же глупо все вышло… Улнар вздохнул и прикоснулся к тофу. Все знают, как одан обращается с мергинами. Глупо бить кулаками по камню. Вступать в перепалку с фагиром себе дороже, но он вступил. И теперь плывет в Кхинор… Что было бы с ним, не вступись он за тех несчастных? А что стало, когда вступился? Норана отправили на рудники, он хорошо отделался. Насколько мог предположить Улнар, жену хешима не тронут, но как будет жить женщина без мужа, в разграбленном сборщиками доме? Он сжал кулаки. Почему мир так несправедлив? Мне бы вернуться, подумал он, встретить того сборщика и убить, как мерзкое насекомое! Даже к ранившему его эмону Улнар не испытывал ненависти, ведь тот победил в честном бою.
Решетка с треском откинулась. В проеме показались головы и копья стражей:
— Приплыли, морронский корм! — захохотали они. — Ну, и вонь от вас! Верно, обгадились от страха!
Привязанный к соседу, как крог в упряжке, Улнар поднялся на палубу. Свежий ветер ударил в грудь и наполнил легкие, пьяня, как молодое вино. Как ярок день… и как хочется жить!
Осужденные выстроились на палубе. Перед ними, на расстоянии полета стрелы, чернел чужой берег. Кхинор! Место обитания морронов–людоедов и жутких чудовищ, что привозят напоказ бродячие хартоги.
Корабль тихо скользил вдоль берега, и каждый невольно искал глазами чернолицых. Морроны часто кочуют вдоль берега, а иногда переплывают Кхин, нападая на прибрежные земли. Здесь их земля, а пришлые обречены…
— Именем одана! — важно произнес сопровождавший смертников фагир. — Все вы осуждены и будете высажены на этот берег Кхина.
— Пощадите! — взмолился какой‑то человек. Ломая строй, он упал на колени, протягивая к фагиру руки. — Я готов сделать все, что хотите! Отправьте меня на рудники, только не в Кхинор!
Подбежавшие воины ударами палок заставили его подняться и замолчать.
— Вы недостойны рудников! — произнес фагир. — Вы преступники, убийцы и бунтовщики, и я рад, что очищаю от вас славный Арнир! Да примет Даор ваши грязные души.
— Сначала он примет твою!
Какой‑то мергин выпрыгнул из строя, пытаясь достать фагира, и ему почти удалось. Фагир не успел отскочить, но среагировал страж. Он выставил копье, и тело бунтовщика с разбега налетело на лезвие. Пленник захрипел и сполз на палубу. Кровь хлестала из пробитой груди.
— Выбросить падаль за борт! — приказал сотник. Мергина подхватили и швырнули в воду. Лужа крови осталась перед оцепеневшим строем.
— Заканчивайте, эмон, — отвернувшись, фагир ушел в каюту.
Эмон махнул рукой. Воины с копьями встали позади пленников. Один из матросов с кинжалом двинулся вдоль строя. Разрезав путы, он выталкивал осужденного, и два воина копьями подталкивали человека к борту, заставляя прыгать. Воздух наполнился мольбами и проклятиями, но стражи знали свое дело, действуя быстро и слаженно. Не желавших прыгать кололи копьями и били древками по головам.
— Я не умею плавать! — вцепившись в борт, истошно закричал кто‑то, но стражи лишь хохотали:
— Вот и научишься! Привет морронам! — и столкивали в воду.
— Смотри‑ка, поплыл! Барахтается!
— Ставлю асир, что потонет!
Путы спали. Улнар размял затекшие руки. Ветер свободы и смерти обвевал лицо воина. В спину уперлось острие:
— Шагай вперед, мергин.
Воин быстро прошел к борту и перепрыгнул через него. Он с головой погрузился в воду, но ноги почти нащупывали дно. Здесь неглубоко. Улнар вынырнул и, не оглядываясь на корабль, поплыл к берегу.
Стражники от души веселились, когда очередной преступник падал за борт, поднимая фонтаны брызг.
— Эй, морроны, приятного аппетита!
— Свежее мясо, помытое и бесплатно! Ха–ха–ха!
Улнар выбрался на берег. Глаза ощупали прибрежный ландшафт, отмечая каждую мелочь. Он не знал, когда появятся морроны, но если появятся — надо быть готовым. Любой куст или бугорок можно использовать для засады, камень или палку — превратить в оружие. Он знал: Игнир помогает лишь смелым.
Повинуясь инстинкту, смертники сбились в кучу, и замерли, оглядываясь на дрейфующий корабль.
— Что смотрите? Они не возьмут вас обратно! — взгляд Улнара бродил по лицам. Надо найти тех, кто может драться, а не стонать. Здесь были грабители и убийцы, но жуткая слава Кхинора заставляла их трястись от страха.
— Мы пропали, пропали! — упав на колени, завыл кто‑то. Один из мергинов не выдержал и, подняв кучу брызг, бросился в воду. Он плыл не к кораблю, а на другой берег. Над бортом поднялись стрелки, и Улнар понял: беглец обречен. Стрелы вспенили воду вокруг преступника, но он продолжал плыть. Следующий залп был точен: руки пловца в последний раз взметнулись над водой, и он камнем пошел на дно.
Люди в страхе оглядывались, не зная, что делать.
— Надо куда‑то идти, — сказал один, широкоплечий и сильный. У него был вид жестокого человека, перебитый нос и шрамы лишь подчеркивали грубую звериную стать. Несколько мужчин собрались вокруг него, без слов соглашаясь идти за новым вожаком. Остальные метались между водой и берегом, не решаясь ни плыть, ни идти вглубь Кхинора.
— Идем быстрее, пока нас не сожрали прямо здесь, — озираясь, добавил он.
— Идти надо на север, — сказал Улнар. — Но только не вдоль реки. Морроны часто приходят к реке за водой, и лучше здесь не оставаться.
