Только тут до меня дошло, о чем он говорит, и ужас охватил меня.
— Что если они… если ты… Карн? — вцепилась я в него.
Железная хватка на моей руке ослабла.
— Жанна, не надо, — его голос дрогнул, и он запнулся на мгновение, чтобы совладать с собой. — Я пройду сквозь ад. Я сам тебя убью, но не допущу этого, поверь.
Я верила ему. Я смотрела, как он шел навстречу этим людям, высокий, стройный, отважный, когда я замирала от страха. Он был ничем не защищен от неожиданного удара. Коренастый, который, вероятно, был главным среди Бегунов, жадными пальцами коснулся плаща Лхарра, но тот упрямо покачал головой.
— У вас наш станнер, наша пища, наша вода. Жизнь — это все, что вы оставили нам. Если вы отнимете одежду, то отнимете и жизнь. Мы пришли с миром и позвольте нам уйти с миром. Боги тех-кто-перебегает-пустыню защищают мирных путников и налагают тяжкое проклятье на тех, кто покушается на их жизнь.
Бегуны посовещались, коротышка спорил с другими и, казалось, одержал верх. Я с замиранием сердца наблюдала за ними и только потом поняла, что причиной боли в моих сжатых ладонях были мои собственные обломанные ногти, впившиеся в кожу. Нас ожидала очень холодная ночь, накатывавшаяся из-за горизонта, тянувшаяся к нам через пустыню. Даже сквозь плащ и куртку я ощущала ее ледяное дыхание. Медленно опускались крупные снежинки. Четверо мужчин неподвижно стояли лицом к лицу, состязаясь в силе духа. Двое Бегунов пытались выдержать звериный взгляд своего предводителя. Карн словно застыл, наблюдая за ними. А кругом вели свой нескончаемый хоровод пушистые и ленивые снежинки. Наконец Карн нарушил молчание.
— Вам придется убить нас, чтобы отнять одежду. Но в здешних местах нет освященной земли. Наши души не найдут здесь места для успокоения, они будут преследовать вас, а Огневолос отнимет силу у ваших костров, и они больше никогда не согреют вас.
Бегуны продолжили свой спор, тотчас перешедший в перебранку. Их вожак буквально прыгал от ярости. Карн повернулся к ним спиной и медленно направился ко мне. Вожак направил на него станнер. Я окаменела от ужаса. В тот момент, когда он нажимал на спуск, один из его приятелей ударил его по руке.
Коротышка попробовал еще раз, но безуспешно — заряд выпал.
Еще больше рассвирепев, он ухватился за копье. Двое других выглядели испуганно, но не посмели помешать ему. Я хотела предупредить Карна, но слова не смогли вырваться из моей груди, парализованной страхом. Этот пигмей целился в спину удаляющегося Карна. Мне хотелось закрыть глаза, но и это было не в моих силах. Рука Бегуна медленно откинулась назад, и копье отправилось в свой смертоносный полет.
— Карн!
Карн распластался на земле, копье пронеслось над его головой. Я резко выпрямилась. Копье еще дрожало, когда Карн вырвал его из земли и подбежал ко мне.
— Теперь у нас чуть больше шансов, — он мрачно усмехнулся.
Но Бегуны больше смерти боялись привидений, поэтому, не возобновляя своих попыток, они ушли. Несколько часов мы провели, сидя на грубых камнях. Ноги болели нестерпимо. Желудок сжался и вслух выражал свой протест, но есть было нечего, не было даже этих зеленых побегов, которые, по словам Карна, должны в великом множестве появиться через пару недель. Пить тоже было нечего. Снег падал неохотно и не успел еще накопиться достаточно толстым слоем. Дразнящий тоненький пушок покрывал камни и кустарники, не давая возможности собрать его. Казалось, что от жажды язык потрескался. Не знаю, был ли Карн в это время занят мыслями о еде в той же мере, что и я. Я не стала спрашивать. На нем и без того лежал слишком тяжелый груз ответственности за наши две жизни.
Я думала о том, как долго может человек без пищи и воды сохранять ясность ума. И сколько еще мы сможем пройти.
Потом долгие-долгие часы мы то взбирались на холм, то спускались, то снова карабкались вверх, а голодная слабость в моих ногах становилась все сильнее и сильнее. Только усилием воли я заставляла себя идти. Карн соскребал с камней снег и давал его мне. Говорить не было сил. Карн озабоченно качал головой — начинало темнеть, а указателей, которые он разыскивал, мы пока не видели.
— Сигнальные огни начинаются за километр от домика для патрулей. Мы никак не могли пройти мимо.
Но на самом деле нам приходилось почти все время глядеть под ноги, и было бы неудивительно, если бы мы просто не заметили этих знаков. Вся земля была усеяна крупными и мелкими обломками камней, и из-за этого мы двигались очень медленно. В тех местах, где мягкая почва сменяла камень, путника подстерегали полусгнившие стволы и обломившиеся ветви, а выпавший снег скрывал эти предательские ловушки. День, суливший мороз, оказался верен своему обещанию. Холод жег лица, пробирался под теплые дорожные плащи, пальцы стыли даже в рукавицах.
— Поторопись, — Карн прибавил шагу. — Если мы не найдем указателя прежде, чем отключится свет, нам придется блуждать здесь всю ночь.
В таком холоде это означало бы смерть. Я поежилась от этой мысли и заставила свои налившиеся свинцом ноги двигаться чуть быстрее. Было уже темно, когда мы нашли первый указатель, затем два других. Карн шел гораздо быстрее меня и вскоре почти скрылся из виду. Я испугалась. Пытаясь его нагнать, я поскользнулась на каменном бугорке и сильно подвернула лодыжку. Я закричала.
— Жанна! — в голосе слышалось беспокойство.
— Я… ничего.
Он вернулся, чтобы убедиться, что все в порядке, и тотчас же быстро зашагал вперед. Не знаю, как это удавалось ему при той усталости, которую он должен был ощущать. Пройдя еще немного, он остановился.
— Ты видишь огонь, Жанна?
Я напрягала зрение, пытаясь что-нибудь разглядеть во мраке и метели.
— Нет, а что там?
Но светлое пятнышко оказалось древесным грибом.
Карн вздохнул.
— Вернемся к предыдущему и начнем сначала.
В лесу было уже совсем темно. Я собрала немного снега и погрузила в него горящие губы. Ледяная влага напоила иссохшее горло и язык.
Под ногами я вдруг почувствовала что-то похожее на твердую тропинку. Быть может, она приведет нас к цели? Сможем ли мы идти на ощупь?
— Это небезопасно, — сказал Карн. — После реки в здешних холмах находится единственный источник питьевой воды. Тут целый лабиринт тропинок, протоптанных животными, и в нем можно блуждать целую вечность. Попробуем иначе. Посиди здесь. Я разведаю, что впереди, а обратную дорогу найду по твоему голосу.
— Милорд. — Мой голос невольно прервался. — Карн…
Мой муж поднял мои ладони и тихонько сжал их.
— Постарайся не бояться. Нам больше ничего не остается.
Он исчез в темноте и, блуждая среди камней, время от времени звал меня.
