— Ты мне врешь, — Виктор неодобрительно покачал головой. — И даже не краснеешь. И, похоже, даже не собираешься сказать мне правду, — он посмотрел на Иеронима. — Что-то кроме ключа у нее еще было? Я знаю, что ты наверняка ее обыскал.
Иероним кивнул и кинул Гадателю гладкий камень. Когда-то, по форме он напоминал диск, но кто-то старательно выбил, выковырял и вытер в нем отверстие, дыру. Камень был тщательно отполирован и обернут полоской ткани. Тонкие ленты сплетались в паутину, вместе с нитками, проволокой, лесками, бусинами, камнями и многими другими мелочами.
Этот камень напоминал Виктору разбитые остатки калейдоскопа — яркие, разноцветные и блестящие осколки, которые завораживали и манили.
Но Виктор сразу догадался, что это.
— Это Ловец, — охнул он.
Он с удивлением понял, что не чувствует ни разочарования, ни чего-либо еще, что должен бы чувствовать человек, которого предала девушка, с которой у него были, пусть и мимолетные, но близкие отношения.
То, что он испытывал, скорее, было похоже на печальный триумф. Только сейчас он поймал себя на мысли, что всегда подозревал ее в чем-то, всегда чувствовал, что с ней что-то не так.
— Всегда есть подвох, а? — проворчал он. — Итак, тебя нанял Оливер, что бы ты подкинула мне Ловца, — он подкинул камень в руке, — что бы после того, как Иероним убьет меня, Оливер мог просто забрать этот камень у меня из кармана, или прикроватной тумбочки, — он поджал губы. — Пенелопа будет готова тебя порвать на кусочки, но… — Виктор пожал плечами. — Ладно. Считай, свою задачу ты выполнила, я возьму у тебя Ловца и…
Аурика перебила его. Она говорила быстро, торопливо и сбивчиво.
— Я не хотела причинять тебе неприятностей, я до последнего не хотела приносить Ловца, — в ее голосе слышались нотки страха и волнения.
Виктор осекся. Не могла же она и вправду бояться его? Но вместо того, что бы спросить, что так пугает ее, Гадатель сказал совсем другое. Он должен был делать вид, что ничего не замечает.
— Я предвижу следующее за этой репликой "но", — проворчал Виктор и добавил. — Может оно прозвучит как "но я была обижена", а может и как-то еще. Удиви меня.
— Дэвиэна сказала, что если я не сделаю этого сейчас, то они больше не будут мне доверять. Не станут посвящать в свои тайны.
— Так-так-так. Ты действительно меня удивила, — Виктор переглянулся с Иеронимом. Невозмутимость альбиноса Виктора одновременно и смущала, и успокаивала. По крайней хоть кто-то из них был непробиваемо спокоен, в то время как Виктор все больше раздражался. К тому же, воспитанный Чистильщиками, Иероним наверняка обладал кое-какими навыками допроса. Виктор только надеялся, что здесь Братство давным-давно отошло от своей матери Инквизиции.
— Расскажи мне подробности. Я так понимаю, что не только Дэвиэну ты сейчас потянешь следом за собой. По традиции, ведьм должно быть трое.
— Мы были приставлены сначала просто к Грейс, а потом еще и к тебе. Все трое. Я, Дэвиэна и Саша. Саше вообще не нравится эта идея, она до сих пор корит Дэвиэну за то, что та нас в это втянула. Но мы всегда списывали это на то, что она просто ворчливая и сварливая старуха и…
— Не знаете вы ничего про ворчливых старух, — фыркнул Виктор. Он краем глаза взглянул на Иеронима и заметил, что альбинос быстро уловил ход его мыслей и теперь старательно пытался сдержать улыбку.
Аурика непонимающе моргнула. Виктор с трудом заставил себя перестать улыбаться и знаком попросил ее продолжать.
— Мы втроем многое знаем о вас, магах, но сами такими не являемся. Пытаемся гадать понемногу, но получается… не очень.
— Что это значит? Я все еще не до конца понимаю… — перебил девушку Иероним. Он, не отрываясь, смотрел на Виктора, и Гадателю стало не по себе от пронизывающего взгляда его глаз, словно сделанных из мутного стекла, с тонкими вкраплениями красного и розового.
— У Саши наверняка кто-то из родственников был частью Колоды, — тихо пояснил Виктор. — Наверное, Смерть, или что-то вроде. У Дэвиэны скорее кто-то из дальних родственников. Достаточно, что бы обладать какими-то жалкими способностями, вроде способности слышать людей из Безмирья, — Гадатель осекся и, сощурившись, посмотрел на Аурику. Он все еще чувствовал то тепло, что она излучала, ему все еще хотелось греться в его лучах.
Почувствовав легкий зуд в самых кончиках пальцев и переполняющее его желание обнять девушку, Виктор стиснул руки в кулаки и вскинул голову:
— Но ты сама даже не близка к Колоде.
— Что? — Аурика вздрогнула. Виктор заметил, что ее слова взволновали ее и задели, сделали невыносимо больно. Девушка прикусила губу и выжидающе уставилась на него.
— Ты — Источник.
Аурика не понимала его. Виктор понимал, что ей неловко переспрашивать, или, быть может, она прямо сейчас пытается понять, что он имеет в виду, или борется с яростью…
Вместо нее, снова, вопрос озвучил Иероним:
— Что это значит?
— Те, у кого в крови магия связаны с теми, или иными явлениями природы. У меня это четыре стихии, у Пенелопы и Генри — лунный цикл, у тех, кто принадлежит к семье кубков — вода… И так далее, и тому подобное. Если мы слишком много сил тратим на задание, мы можем попытаться восстановиться, обратившись к природе. Правда, если ты оступился — природа тебе не поможет.
Виктор потер переносицу. Он ведь чувствовал ее тепло с самого начала, он мог догадаться сразу. Но он подсознательно убеждал себя в том, что все хорошо. Его, обычно излишняя, подозрительность в кои-то веки не сработала.
— И причем здесь она? — Иероним с презрением окинул девушку взглядом и уставился на Виктора. Гадатель снова вздрогнул.
"Нужно будет предложить Белоснежке специальные очки…" — подумал он, тряхнул головой и продолжил свой рассказ:
— Мы называем Источниками тех людей, которые впитали в себя столько энергии какого-то источника силы, что сами практически становятся им. Когда такие, как я встречают человека, внутри которого теплится тот, или иной кусочек энергии, мы привязываемся к таким людям. Это как наркомания.
— И… И кто же я? — неуверенно спросила Аурика.
Виктор протянул к ней руку и коснулся волос. Теплые, словно лучи солнца, и яркие, блестящие, как настоящее золото.
— Солнце, — Виктор одернул руку, словно обжегшись, и замолк. Долго быть рядом с человеком-Источником было опасно. В конце концов, они действительно вызывали привыкание.
— Значит ли это… — начала Аурика и Виктор, заранее поняв, о чем она хочет спросить, оборвал ее:
— Ты правда хочешь говорить об этом сейчас?
Он надеялся, что Аурика поймет, что он не считает ее хуже, или лучше, или что он считает их отношения ошибкой.
