– Ладно-ладно! Не кипятись, – примиряющее взмахнул руками Виктор Два. – Раз уж я это ты, то именно от тебя у меня эта нездоровая подозрительность ко всему вокруг.
– А вот нечего валить с больной головы на здоровую. Нечего! Я аки Господь дал тебе, твари дрожащей, полную свободу воли. Так что вся твоя подозрительность лишь на твоей совести и ни на чьей больше, – порадовал я его и перевел разговор на то, с чего все началось. – А теперь, если твои сомнения рассеялись, может ты убедишь нашего общего друга убрать оружие от моей шеи. Почему-то думается мне, что к моей просьбе он не станет прислушиваться так же внимательно, как к твоей.
– А, извини, забыл с чего все началось, – хлопнув себя по лбу, отозвался тот и обратился к храмовнику уже на ранди. – Арлис, можешь убрать оружие. Хоть этот тип и выглядит подозрительно, он нам не враг.
– Ты уверен? – на всякий случай переспросил тот и, получив утвердительный кивок, спрятал оружие в ножны.
– Отлично! – заключил я. – С одним разобрались. Теперь можно переключить внимание на другое. Кто-нибудь знает, почему я могу лишь пальцами ног шевелить?
– Думаю дело в железных скобах, – не раздумывая, отозвался воин Ордена.
– Что ты имеешь в виду? – одновременно среагировали я и Виктор Два, и так же синхронно с раздражением глянули друг на друга.
– Пальцы рук прибиты к камню железными скобами. Каждая фаланга отдельно, – принялся объяснять он. – Кроме того, кожа на руках и ногах выглядит очень странно. Будто под ней что-то есть. Я думаю, что тут уже сами кости прибиты скобами к камню. Правда, как это сумели сделать, почему вы не умерли в процессе и, главное, зачем все это, я не представляю. Также нет идей, как от этого избавиться, не убив вас по ходу дела.
– Значит, скобы, – задумчиво протянул я. – Ладно, Виктор Два, введи Арлиса в курс дела, пока я буду отдирать себя от этой «уютной» кроватки.
– Ась? Виктор Два? – переспросил опешивший «почти я». – Привет Алхимическому оружию[14]?
– Чего? Какое оружие? – не сразу сообразил, о чем он, но через пару секунд вспомнил. – Хе, ну да, ну да. Есть что-то общее. Пожалуй, даже довольно много. Правда, у меня черный какуган[15] забрали, а тебе его никто не давал.
– В каком смысле забрали? – не поняв меня, переспросил он.
– Потом объясню, – отмахнулся я, пока только мысленно. – Будет у нас еще время поговорить. Но сперва мне надо освободиться и уйти подальше отсюда. А то как бы кто на огонек не заглянул…
Виктор Два пожал плечами и принялся, как мог, объяснять сложившуюся ситуацию. Я же сосредоточился на своем освобождении. Вообще это было довольно просто: я заставил маску растечься и тоненькой нитью обхватить одну из скоб на пальцах. Команда на резкое сжатие кольца. Повторение действий. И вот фаланга большого пальца свободна. Самым сложным тут было не отрезать таким макаром кусочек себя. Впрочем, я справился практически без потерь.
Сперва я освободил правую руку, затем левую. После настал черед ног. Самым шокирующим открытием для меня стало то, что старый интриган прибил к камню даже мой позвоночник. По всей длине. Пришлось изрядно повозиться, чтобы срезать все скобы, а потом с помощью черного адаманта вытолкнуть инородные объекты из своего тела. Ну и мерзкие же были ощущения!
Теперь необходимо было во что-нибудь одеться. Ожидать, что мой клон с Арлисом прихватили с собой хоть что-нибудь из одежды, не приходилось, поэтому пришлось выкручиваться своими силами. Благо черный адамант всегда со мной, а заставить его принять форму необходимой вещи труда не составляет. Конечно, не слишком сложную, потому что, как и с моей магией, все здесь упиралось исключительно в способность отчетливо представить требуемое. Хотя и тут имелись кое-какие заморочки.
Например, можно заставить адамант покрыть все мое тело, но слой получится настолько тонким, что защитить такие доспехи смогут лишь от режущих ударов. Потому что материал получался мягким. Впрочем, в нынешней ситуации это было самое то. Согласно моим мысленным указаниям маска постепенно превратилась в тонкие черные штаны. Конечно, не слишком удобно – из-за толщины чувствуешь себя нагим. Но всяко лучше, чем голым задом сверкать.
Заморачиваться созданием чего-нибудь еще я не стал. Во-первых, все равно скоро раздобуду нормальные вещи. А во-вторых, времени и так уже потеряно более чем достаточно. Поэтому лучше бы им больше не разбрасываться.
– Уходим, – сказал я Виктору Два и храмовнику. Они уже закончили беседу и теперь только меня дожидались.
***
Оказавшись снаружи, первое, что я сделал, это глубоко вздохнул. Но мне далеко не сразу удалось избавиться от ощущения чудовищной вони, забившейся в нос. Что и говорить: сливаясь с природой, а проще говоря, разлагаясь, человек источает уж точно не ароматы весенних цветов. А уж если все это маринуется в довольно замкнутом пространстве, эффект лишь усиливается.
– Проклятье! – кое-как отдышавшись, простонал я. – Что за мерзость?! Такую вонь я чувствовал лишь два раза в жизни: первый – когда после неудачной телепортации оказался в загонах для рабов, и второй – когда два часа прятался в выгребной яме от патрулей серых. И хотя второе происходило лишь в моем воображении, не думаю, что когда-нибудь сумею забыть ту вонь.
Ожившие воспоминания плюс недавние ощущения заставили меня согнуться в приступе рвоты. Впрочем, поскольку я уже давно ничего не ел, рвало меня исключительно желчью. Понадобилось приложить титаническое усилие, чтобы взять себя в руки.
– С другой стороны, – сплевывая остатки желчи на землю, продолжил я. – Оба эти случая даже в подметки не годятся нынешнему! Что вы с ними сделали? Выглядит так, будто они не первый день мертвы. Что ты использовал, Второй?
К Арлису я даже не обращался, потому что он вряд ли убил бы охранников. Хотя и причастность Виктора Два тоже выглядела весьма сомнительно. «Впрочем, люди меняются, – сам себе возразил я. – Я же изменился…»
– Это не я, – после некоторого молчания отозвался мой клон.
– И не я, – вслед за ним огорошил меня храмовник.
– Может, тогда это был добрый дядя? – выдвинул я свое предположение. – Хотя если посмотреть на результаты, то скорее уж не слишком добрый. Впрочем, согласно мнению, что зло – это добро которое делается не для нас, может для кого-то он и добрый. Но уж точно не для здешней охраны.
– Можно сказать, что это был ты, – после еще более продолжительного молчания «порадовал» меня Виктор Два.
– Я?! Стоп!!! Стоп. Стоп. Стоп. Стоп. Стоп, – зачастил я, пытаясь найти суть и не находя ее. – Только не говори, что ко всем прочим недостаткам у меня еще и лунатизм прорезался. Причем смертельно опасный для окружающих.
