Она еще фыркала, когда полукровка весело сказал:
— Жорот, проводи меня немного.
Выйдя за дверь, Хэлот сразу посерьезнел.
— Значит, так. Я не знаю, что случилось с Арикой, но учти — она надорвалась. Не уверен даже, сможет ли она ходить.
— Что-то с двигательным аппаратом?
Хэлот покачал головой:
— Сердце. Может, это и поправимо — она человек, в общем-то, здоровый. Но не знаю, не знаю. Чем бы это состояние ни вызвано, убеди ее в ближайшее время быть поаккуратней.
— Постараюсь. Спасибо.
— Не за что. Я вас жду в гости!
— Лучше сам приезжай.
— Все возможно, возможно даже, мне от вас что-то понадобится. До свидания, счастливо. — Хэлот выскочил в люк, уже готовый для задраивания, махнув на прощание рукой. Жорот вернулся в каюту Арики.
Она лежала, задумчиво перебирая складки простыни. Подняла глаза:
— И что? Жить буду?
— Если в очередной раз не решишь что-нибудь сжечь.
Арика пожала плечами.
— С моей точки зрения, дело того стоило.
Жорот покачал головой, тихо сказал:
— Ни гордость, ни честь не стоят жизни. Хотя бы потому, что только живой может мстить.
— В этом наши мнения не совпадают. Вопрос можно?
— Я слушаю, — колдун присел на край кровати.
— У меня кое-что не складывается. Такие, как Банш… в общем, по всем правилам тебя должны были избить, а меня изнасиловать. Для комплекта. Но про меня словно забыли. Почему-то. Вряд ли это случайность. Или я ошибаюсь?
— Что ж. Я действительно переключил их внимание на себя.
— Ты умеешь воздействовать на сознание? — напряглась Арика.
— Не совсем.
— Извини, конечно, но как тогда?..
Жорот неохотно ответил:
— Предположим, один объект в тумане, а второй — на солнце. На каком концентрируется внимание?
— На том, что в тумане, конечно. Чтобы разглядеть получше.
Жорот поднял брови:
— Я, наверное, выбрал неудачный пример.
— Ты, наверное, не хочешь отвечать. Ну и пожалуйста, — несмотря на беспечность тона, Арика надулась.
— Ладно, — он чуть усмехнулся. — Бить не будешь?
— Смотря за что, — женщина, внешне стараясь казаться беспечной, насторожилась.
— Я действительно использовал принцип «тумана». Но в дополнение — представь, что объект в тумане настолько неприятен, что стараешься не обращать на него внимания.
Арика несколько секунд соображала, потом с облегчением рассмеялась, с трудом сдержав кашель:
— Представляю, какой они меня увидели. Или изменять даже сильно не пришлось, а?
— Я не рискнул изменять сильно — Банш мог бы почуять неладное. К счастью, при первой вашей встрече ты выглядела достаточно плохо, а я сделал так, словно все эти дни ты не поправлялась, а наоборот.
— И они увидели меня такой, как я сейчас?
— Приблизительно.
— То есть ты добавил еще что-то?
— Пару штрихов, с моей точки зрения, уместных.
— Хитрый. А за что бить-то?
Жорот опять поднял брови и заметил:
— Женщины стараются выглядеть хорошо вне зависимости от обстоятельств. И даже вопреки им.
Арика недоверчиво вгляделась в колдуна, и, убедившись, что он не шутит, подумала: «Ну и с-стервы же тебе попадались, дружочек.», а сама тем временем пожала плечами, изображая легкое смущение:
— Не знаю. По мне так хоть в кикимору, лишь бы… гм. Ладно. Замнем, для ясности.
Несмотря на мысленное ёрничество, она чувствовала себя неуютно. «Меня защитил, а сам поимел неприятностей на полную катушку»
Жорот, словно угадав ее мысли, неохотно добавил:
— Собственно, я делал все это именно потому, что насилие над тобой было слишком вероятным. Мне и в голову не пришло, что они спроецируют эту идею на меня. Думал, побьют и успокоятся, — он пожал плечами, — честное слово, ограничься дело этим, я бы их не тронул.
— Возможно, Банш так и рассчитал, — протянула Арика.
— В смысле?
— Что тебя можно подтолкнуть к решительным действиям только изнасилованием. Тебя или меня — все равно. Ты мстишь, а он обвиняет тебя с помощью пленки, заблаговременно переданной в полицию, — Она зашлась кашлем, с трудом перевела дыхание и просипела. — Воды дай.
Жорот, встав, наполнил стакан водой из крана и напоил Арику, надо сказать, достаточно умело.
— Отложим разговор, пока не придешь в себя, — предложил он, ставя стакан обратно на столик.
Женщина покачала головой:
— Мне кажется, это важно. Очень.
Ее прервал стук в дверь. Стюард, появившийся на пороге, профессионально-вежливо сказал:
— Старт через несколько минут. Всем пассажирам необходимо занять противоперегрузочные ложа.
— Да, конечно, — кивнул Жорот. — В этой каюте где-то должно быть запасное откидывающееся ложе. Не подскажете, где?
Стюард нахмурился:
— По правилам во время старта каждый пассажир должен находиться в своей каюте.
— В таком случае, будьте добры, прислать сюда врача, так как госпожа очень ослаблена и при стартовых перегрузках возможна непредвиденная ситуация. Врач, надеюсь, на корабле имеется?
— Да, но, — Стюард выглядел озабоченным. Затем осторожно заметил: — Вы должны были сообщить о болезни госпожи перед посадкой. По правилам больные пассажиры на борт не берутся!
— По правилам, — эти слова Жорот выделил, — общая слабость, вызванная всего лишь истощением, что засвидетельствовано одним из лучших врачей этой планеты, не является болезнью. Вот заключение, пожалуйста. Но, при несоблюдении врачебных предписаний, даже столь незначительное недомогание может привести к осложнениям и даже смерти, что станет для вас не лучшей рекламой. Давайте не будем ссориться. Откройте мне запасное ложе и, при необходимости, я либо сам окажу первую помощь, либо, в крайнем случае, обращусь к вашему врачу.
— Я должен посоветоваться с капитаном.
— Будьте так добры.
Когда стюард вышел, Арика поинтересовалась:
— Из-за чего сыр-бор, объясни глупой?
— Я не очень хочу оставлять тебя одну, мало ли что. А этот формалист строго следует букве закона: при старте пассажиров, особенно разного пола, разгонять по отдельным каютам.
Арика открыла рот, чтобы что-то сказать, но лишь покачала головой.
Колдун кивнул:
— Именно. Говорят, ощущения незабываемые, правда, можно что-нибудь сломать или повредить — ну кто ж на это смотрит!
— И что только люди не придумают! Дали бы врача, если такие нравственные.
Жорот пожал плечами:
— Врач, похоже, занят. Я намекал офицеру еще при посадке, но он пропустил мимо ушей.
Стюард вернулся быстро. Молча нажал на пару скрытых кнопок и выдвинул подвесную кровать, которая заняла чуть ли не все свободное пространство. С непроницаемым лицом заметил:
